Тобайас Смоллет - Приключения Перигрина Пикля
Такое сообщение не могло не повлиять на добросердечного мистера М., который был хорошо знаком со злым гением противной стороны, завладевшей имуществом и титулом несчастного юноши, и его охватило беспокойство, как бы недостойные люди не попытались тем или иным способом устранить юношу; даже в ту пору он выразил готовность прийти на помощь сироте, лишенному друзей, и поближе ознакомиться с его притязаниями. Дела вынудили его уехать во Францию, а тем временем мистер Э. приехал в Лондон в октябре 1741 года".
На этом месте священник был прерван Перигрином, сказавшим, что вся эта слышанная им ранее история об изгнании юного джентльмена казалась ему слишком необычайной, чтобы не сказать неправдоподобной, а потому он очень хотел бы узнать подлинные обстоятельства этого дела, а также о том, каким образом он попал на остров Ямайку.
Священник, уступая просьбе нашего героя, начал рассказывать с самого начала.
- Мистер Э., - сказал он, - сын Артура, покойного лорда, барона Э., от его жены Мэри Ш. - незаконной дочери Джона, герцога Б. и Н-би; на этой Мэри Ш. лорд женился открыто 21 июля 1706 года против воли своей матери и других своих родственников, в особенности - Артура, покойного графа Э., питавшего неумолимую вражду к ее отцу-герцогу и потому прилагавшему все усилия, чтобы воспрепятствовать браку; убедившись в неудаче своих попыток, он был столь возмущен, что так никогда и не примирился окончательно с лордом Э., хотя тот был его предполагаемым наследником. После свадьбы они жили в Англии два-три года, в течение которых у нее было несколько выкидышей; он же, человек весьма легкомысленный и сумасбродный, не только растратил все ее приданое, но и наделал столько долгов, что вынужден был бежать в Ирландию, оставив жену дома вместе со своей матерью и сестрой, которые, не одобряя этого брака, откосились к ней враждебно.
Вряд ли в этой семье могло воцариться согласие, если принять во внимание, что леди Э., особа надменная, не намерена была покорно терпеть обиды от тех, кто, как было ей известно, являлся ее врагом. И потому не удивительно, что вскоре между ними возникли недоразумения, которым способствовал дурной нрав одной из ее золовок. Начали измышлять различные скандальные истории о ее недостойном поведении, основанные на похвальбе тщеславного, мерзкого щеголя, служившего подлым орудием для достижения этой цели, и в конце концов они стали известны ее мужу в Ирландии, приукрашенные лживыми подробностями; безрассудный и опрометчивый, он был столь взбешен этими слухами, что в приступе ярости распорядился, чтобы его мать начала дело о разводе; клевета была вынесена на суд, приведено было немало гнусных доводов, лишенных всякого основания, но так как других доказательств он не мог привести, то в конце концов года через два дело окончилось ничем, если не считать судебных издержек.
Лорд Э., убедившись в том, что мать и сестра ввели его в заблуждение, решил примириться с женой. Тогда отец отправил ее в Дублин к одному джентльмену, в доме которого муж встретил ее изъявлениями любви и уважения. Отсюда она поехала к нему на квартиру, а затем в его поместье, где ей приходилось много страдать от выходок лорда, человека грубого и недостойного. Из поместья они возвратились в Дублин в конце июля или в начале августа 1714 года, где леди вскоре почувствовала себя беременной.
Лорд Э. и его потомство являлись наследниками титула и имущества Артура, графа Э., а посему лорд Э. очень хотел иметь сына; опасаясь нового выкидыша у жены, он решил обуздать свой от природы нетерпеливый нрав, чтобы ей не пришлось, как прежде, страдать благодаря его недостойному поведению. Поэтому он относился к ней с необычной заботливостью, и когда беременность ее приходила к концу, он отвез ее в поместье, где она разрешилась от бремени сыном, будущим мистером Э., в конце апреля или начале мая; ни один свидетель не мог с точностью назвать день его рождения, так как запамятовал за давностью, а в приходе не хранили записей. К довершению несчастья, знатных людей в этом приходе не было, те же, кто жил на значительном от него расстоянии, не поддерживали знакомства с лордом Э. вследствие его странного поведения.
Как бы то ни было, арендаторы и люди, подвластные его лордству, отпраздновали это событие, и в соседнем городке Нью-P...c разложены были по этому случаю костры, а также устроена иллюминация и гулянье. Все это произвело такое впечатление на народ, что в указанном местечке и смежных приходах несколько сот человек помнят об этом событии, несмотря на огромное влияние, которым пользуется в тех краях противник истца, и невзирая на великие усилия и недостойные уловки его бесчисленных агентов, а также лиц, заинтересованных в исходе процесса и пытающихся подкупить и опорочить свидетелей.
После рождения сына, который был отослан к кормилице, жившей по соседству, как это заведено в поместьях, где самые знатные люди помещают своих детей в дома фермеров, лорд Э. жил с женой в полном согласии целых два года. Но благодаря своему сумасбродству он попал в затруднительное положение и потребовал остаток ее состояния у отца ее, герцога Б., отказавшегося дать хотя бы шиллинг, пока тот не выделит его дочери приличного содержания, которым лорд Э. в то время не располагал из-за своей расточительности.
Стараясь быть бережливой хозяйкой, жена лорда Э. возбудила недовольство ленивых и распутных домочадцев, захвативших в свои руки ее мужа; помогая ему расточать имущество, они ухватились за отказ герцога и, желая выместить на невинной леди свое недовольство, стали убеждать лорда Э., что есть только один способ получить деньги у его светлости, а именно прогнать жену под предлогом ее измены, которую, как они намекали, нетрудно будет доказать. По их совету был задуман и выполнен гнусный план, который привел к тому, что некий П., бедный, невежественный, простоватый деревенский болван, попался в ловушку и лишился одного уха, а оклеветанная леди в тот же день выехала в Нью-P...c, где прожила несколько лет.
Однако, покидая дом, она пыталась бороться за своего ребенка, которого хотела взять с собой; но отдан был строгий приказ воспрепятствовать ей раз навсегда встречаться с сыном. Такое подлое, бесчеловечное обращение неожиданно возымело обратное действие. Герцог Б., в добавлении к завещанию, в котором он осуждал дурной нрав лорда Э., поручил своим душеприказчикам уплачивать дочери ежегодно сотню фунтов, пока она будет жить раздельно с мужем; выплата прекращалась со смертью лорда Э.
Пока она находилась в изгнании, к ребенку относились как к законному сыну и наследнику ее мужа, любовь которого к мальчику была всем заметна; несмотря на свое затруднительное положение, лорд всегда одевал его, как юного аристократа. В пору его детства отец часто переезжал с места на место, и у ребенка было столько учителей, что его хорошо знали в разных частях королевства. Его мать пользовалась каждым удобным случаем (это бывало редко вследствие строгого приказа лорда), чтобы повидаться с ним и проявить материнскую заботливость, но затем она уехала в Англию после длительной болезни, вызванной параличом, на последствия коего ее беспечный муж, впавший в то время в крайнюю бедность, возлагал такие надежды, что поспешил жениться на женщине, бывшей ранее его любовницей. Эта особа, узнав об отъезде леди Э. из Ирландии, открыто объявила о браке и начала на правах жены посещать с лордом Э. его знакомых.
С той поры и начались несчастья мистера Э. Эта хитрая женщина, раньше относившаяся к ребенку с притворной любовью, чтобы втереться в милость к его отцу, почувствовала, что ее положение достаточно прочно, и сочла своевременным изменить свое поведение по отношению к бедному мальчику; вот почему она стала изобретать хитроумные способы с целью отвратить сердце слабого отца от ребенка. Тем не менее, несмотря на все ее происки, естественная привязанность к сыну владела его сердцем, хотя она прилагала все усилия восстановить его против сына клеветническими обвинениями, но и в гневе он ограничивался только отеческими увещаниями. Так и не удалось бы ей осуществить свой план, если бы на помощь не пришел дядя ребенка, ныне захвативший титул его и имущество; но и этот заговор не приводил ни к чему, так как заговорщиков сдерживало опасение возбудить тревогу несчастной матери, пока ту окончательно не разбил паралич, а смерть ее отца не ввергла больную в жестокую нужду. Тогда они рискнули осуществить свой план, и хотя цели их не совпадали, они объединили усилия, чтобы устранить бедного мальчика, бывшего помехой для обоих.
Лорд Э., бывший, как я уже упоминал, человеком неумным и лишенным твердых жизненных правил, в это время впал в такую нужду, что ему приходилось закладывать носильное платье для удовлетворения самых насущных потребностей. Когда же у него не оставалось другого выхода, кроме продажи поместья Э., чему несовершеннолетие сына служило помехой, его добродетельный брат и другие лица посоветовали ему выйти из затруднительного положения, спрятав сына и затем сообщив о его смерти. Этот благородный проект был принят с готовностью, так как лорд знал, что ни одна его сделка не поможет лишить сына наследственных его прав. В соответствии с таким решением мальчик был взят из школы, где он тогда обучался, и помещен в дом некоего К-га, агента и соучастника нынешнего графа Э., и там его держали несколько месяцев взаперти, распуская слухи о его смерти.
