Гелен: шпион века - Кукридж Эдвард
К 1939 году, когда в результате пакта Молотова-Риббентропа состоялся новый раздел Польши, а три прибалтийские республики были оккупированы советскими войсками, Штрик-Штрикфельд снова пустился в странствие. Эвакуировавшись вместе с немцами, он обосновался в Позене (Познани) — центре так называемой области Вартегау — отошедшей после падения Польши к Третьему рейху. После этого судьба занесла его в штаб фон Бока, где по приказу полковника фон Трескова ему удалось сколотить из числа местных жителей и бывших офицеров Красной Армии небольшую «смоленскую группу». В основе ее лежала идея создания марионеточного русского «национального правительства» (в противовес советскому режиму) — по образу и подобию правительства Петэна и Лаваля в Виши. Увы. Из этого так ничего и не вышло — частично потому, что немцам так и не удалось найти среди русских желающих на роль Квислинга, но главным образом потому, что против этой идеи было настроено большинство нацистских лидеров.
Тресков, Герсдорф и особенно Штрик-Штрикфельд пытались было продолжить начатое, однако все их усилия постепенно сошли на нет, встречая противодействие со стороны тех представителей нацистской верхушки, у кого имелись прямо противоположные взгляды на то, как следует обращаться с советскими людьми. Розенберг, ставший при Гитлере министром оккупированных восточных территорий, направил в штаб фон Бока двух своих представителей, чтобы те ознакомили фельдмаршала с его предложениями относительно будущего оккупированного немцами Советского Союза. Белоруссия (с населением в пять с половиной миллионов человек, включая такие города, как Минск, Могилев, Витебск) должна была войти в состав Вдсточной Пруссии и заселена немцами; обширные территории западной части России присоединялись к Третьему рейху с последующей немецкой «колонизацией» и, соответственно, административным подчинением Германии. Эта территория, с населением более 50 миллионов человек, простиралась бы до самой Москвы и включала в себя Украину, Крым, Черноземье и Северный Кавказ, в том числе районы нефтедобычи. (С русскими и украинцами на территории этой немецкой колонии надлежало обращаться в соответствии с арийскими расовыми принципами, то есть как с «недочеловеками». Им полагалось лишь начальное образование и подготовка к работе в сельском хозяйстве, что в конечном итоге означало превращение в рабов).
Ленинградскую область и Карелию также предполагалось включить в состав Великой Германии. То, что оставалось от Советского Союза на востоке и в Сибири, превращалось в «степь», без каких-либо городов и промышленности. В меморандуме Розенберга открытым текстом говорилось, что на вышеуказанных «колониальных» территориях предстоит уничтожить около сорока миллионов советских людей. Результата предполагалось достичь «естественными методами», проще говоря, уморить голодом. В заключение Розенберг делал вывод, что после этого «степи перестанут быть источником угрозы для Германии и подчиненной ей Европе».
Попутно интересно отметить, что этот план обращения Германии с покоренной Россией в целом имел много общего с той политикой, которую брат Гелена излагал в своих сочинениях. Подобные мысли можно встретить и на страницах других книг, выпущенных в издательстве их отца, правда, без откровенных призывов к тотальному геноциду.
У фельдмаршала фон Бока и офицеров его штаба этот план вызвал, по меньшей мере, недоумение. Штрик-Штрикфельд даже отправился в Берлин, чтобы получить разъяснения из уст самого министра оккупированных восточных территорий. Розенберг отказался его принять, однако кто-то из министерских служащих попытался втолковать ему, что это «долгосрочный» план и что нацистское руководство придерживается единодушного мнения относительно политики колонизации восточных территорий: «Голод, при помощи которого предстоит уничтожить миллионы русских, следует рассматривать как неизбежное зло». Тот же чиновник добавил, что среди гитлеровских министров имелось несущественное расхождение во мнениях относительно конкретных деталей воплощения розенберговского плана. Но в любом случае, миллионы советских мужчин и женщин, военнопленных и гражданских лиц, предстояло угнать в Германию в качестве подневольной рабочей силы в промышленности и сельском хозяйстве.
Среди нацистских лидеров было немало и тех, кто понимал, что невозможно поработить 200 миллионов человек, что Германия не располагает ни военной, ни экономической мощью для осуществления честолюбивых планов фюрера. Понимали они и то, что любые попытки осуществления этих планов чреваты для Германии катастрофой. Как позднее выразился Штрик-Штрикфельд: «Угнетение, грабеж, нещадная эксплуатация расчлененной России отнюдь не означали для Германии спокойствия на Востоке». Геббельс, к которому он обратился, представил куда более реалистичный план обустройства «Новой России»; направленный на привлечение народов Советского Союза к сотрудничеству с Германией, особенно это касалось национальных меньшинств. В основе этого плана лежала идея «Новой Европы, основанной на свободе и равенстве» — разумеется, под зорким оком Германии.
Такая более просвещенная «восточная политика» предполагала более человечное обращение с порабощенным населением, но именно здесь руководство Третьего рейха резко разошлось во мнениях. Гиммлер, который отвечал за обеспечение порядка на завоеванных территориях, понял эту задачу весьма специфически, а именно: откомандировал в Россию тысячи эсэсовских головорезов и гестаповцев. Те рьяно взялись исполнять порученное им дело: убивали ни в чем не повинных мужчин, женщин, детей, сжигали города и деревни, грабили все, что только попадало к ним в руки. Бесчинствующие эсэсовцы самых низких чинов становились гауляйтерами и главами городских администраций. Результат их зверств не заставил себя ждать — число партизан, бежавших в леса и горы, росло не по дням, а по часам: куда же еще было деваться сотням тысяч бездомных, голодных, измученных, но полных решимости людей, которые отказывались терпеть унижения со стороны завоевателей.
Геббельс писал в своем дневнике следующее: «Ситуация в России становится все более нестабильной… Опасность со стороны партизан нарастает буквально с каждой неделей».
Бок и его офицеры группы армий «Центр», как, впрочем, и другие фронтовые командиры, пытались протестовать против чинимых эсэсовцами зверств, фон Бок даже послал подробный отчет фельдмаршалу фон Брау-хичу. Но в результате 18 декабря 1941 года он был вынужден передать командование фельдмаршалу фон Клюге. ОКВ сообщило об отставке фон Бока — фельдмаршал якобы сам «сложил с себя командование по причине слабого здоровья». Хотя фон Клюге проявил большую сговорчивость с нацистским руководством, идея привлечения советских военнопленных в особую вспомогательную армию оставалась довольно популярной. Тресков проталкивал ее из тех соображений, что при помощи этой армии группа армий «Центр» могла бы восполнить тяжелые потери, которые она понесла во время зимнего наступления 1941/42 годов, этой жестокой, но, увы, бесполезной попытки взять Москву. Тогда группа армий «Центр» потеряла убитыми и ранеными около пятой части своей живой силы — но это были официальные цифры, в действительности потери были куда большими. Предполагалось, что «записавшиеся» в армию военнопленные будут задействованы в качестве караульных на линии фронта, а также саперов и «первопроходцев» при строительстве и ремонте дорог, мостов, железнодорожного полотна. Тресков обрел единомышленника в лице заместителя начальника штаба полковника графа Клауса Шенка фон Штауффенберга, который 20 июля 1944 года предпримет попытку покушения на Гитлера. В соответствии с планом, подготовленным бывшим послом Германии в Москве графом фон Шу-ленбургом, они вдвоем надеялись превратить «смоленскую группу» в «Русский национальный комитет». Всего было создано несколько таких комитетов — в Киеве на Украине, в Крыму и на Кавказе. На их основе предполагалось сформировать марионеточные правительства, официально признать которые пришлось бы не только нейтральным странам, но и государствам антигитлеровской коалиции. Увы, план оказался мертворожденным. Гитлер зарубил его на корню, не желая ни с кем делиться властью над завоеванными народами.
