Егор Гайдар - Смуты и институты
Даже то, что удавалось отобрать у крестьян, непросто было доставить в столицы. Продовольствие было нужно самим продотрядам, местным органам, с которыми они взаимодействуют[128].
Сказывалось расстройство системы коммуникаций, железнодорожных сообщений. Проблемы с транспортом в стране возникли еще до 1917г. Сокращение поставок техники для железных дорог привело к износу оборудования. Уменьшилось число паровозов и вагонов, пригодных к использованию. После февральских событий 1917г. на это наложилась новая проблема — расстройство системы централизованного управления движением.
Железная дорога — интегрированная структура, нормальная работа которой возможна лишь при отлаженном механизме принятия решений. Когда государственный аппарат разваливается, на местах нет порядка, власти разного уровня дают противоречивые указания о том, что и куда надо везти, железнодорожный транспорт работает из рук вон плохо. В 1917г. грузооборот железных дорог по сравнению с 1916г. уменьшился на 2,5 млрд. пудов, в 1918г. — на 4 млрд. пудов[129].
Лишь при выделении военных контингентов для охраны составов можно было надеяться, что грузы удастся доставить по назначению[130]. Губпродкомы не желали слышать о нуждах соседних губерний. Каждый считал себя вправе задерживать транзитные грузоперевозки; конфисковывать в свою пользу товар, предназначенный для отправки в другие губернии[131].
Продовольственный работник Тульской губернии так описывает реалии времени: "Рабочие требовали хлеба, а хлеба не было... Продовольственная диктатура по губернии лишь только организовывалась. Поэтому решили частично пробиваться посредством отцепок — реквизиции целых вагонов у проходящих поездов... Выгрузка и перевозка проходила независимо от времени дня или ночи, было все равно, лишь только достать и дать хлеба необходимое количество... Прихожу к помощнику начальника — дежурному по станции, который уже выдал свободный проход через Тулу (фамилию его позабыл, на вид высокий, худощавый); сообщает — я сделать теперь ничего не могу. В ответ на это заявление я сказал, что если поезд не будет остановлен — будешь расстрелян... В январе 1918г. собирали в отъезд товарища Бундурина в Новосильский уезд для проведения задания продовольственной диктатуры. В последних числах февраля, точно сказать не могу, его убивают с некоторыми отрядами и вместе с хлебом привозят их тела, убитые преступными руками врагов рабочего класса. После убийства товарища Бундурина по-старому продолжалась реквизиция-отцепка от проходящих поездов"[132]. Эти строки позволяют понять, почему, несмотря на грозные указания В. Ленина, в Москву и Петроград в июне — июле 1918г. продовольствие не поступало.
В июле коммунистическое руководство поняло, что частичный отказ от политики хлебозаготовок неизбежен. В. Ленин, вопреки возражениям руководства народного комиссариата продовольствия[133], соглашается на время отказаться от монополии хлебной торговли, частично разрешить мешочничество[134]. Он предложил: "Установить временно — скажем, на 1 месяц — льготный провоз по 11/2 пуда хлеба в голодные местности для рабочих, при условии особого свидетельства и особого контроля"[135]. Совнарком принял решение о повышении закупочных цен, то есть сделал то же, что сделало годом раньше Временное правительство[136].
6 августа 1918г. Совнарком издал декрет "О привлечении к заготовке хлеба рабочих организаций", постановил, что 50% заготовленного хлеба направляются рабочим организациям, сформировавшим продовольственные отряды[137]. Профессиональным объединениям, фабзавкомам, уездным и городским Советам предоставлялось право организовывать продовольственные отряды из рабочих и бедных крестьян для реквизиции хлеба. Половина хлеба, заготовленного этими отрядами, отправлялась организации, их пославшей[138]. В деревню хлынул поток вооруженных горожан. При такой системе меняются стимулы участия в продовольственных отрядах. Речь шла не об опасной работе в пользу абстрактного бенефициара ("голодный Питер", "гибнущая революция"), а об обеспечении пропитанием своей семьи, семей товарищей. Число желающих вступить в продотряды стремительно росло.
Одну деревню грабили несколько раз[139]. Из производящих губерний шел поток писем в центр, суть которых — просьбы остановить посылку продотрядов, отозвать направленные[140]. Сделать это оказалось непросто[141]. В ноябре 1918г. было принято решение об отказе от выделения организации, направившей продотряды, части изъятого зерна.
На протяжении 1918г. большая часть России вышла из-под контроля советской власти. В удаленных от центра богатых хлебом районах суть дела была в нежелании допустить вывоз продовольствия в потребляющие зерно губернии.
Чернов вспоминал, как "сибиряки" понемногу начинали "проявлять" себя: "Границы Сибири закрываются для беженцев из прифронтовой полосы: пусть они переполняют города, где правят "учредители". Грузы с продовольствием, заказанным последними у сибирских кооперативов, задерживаются: Сибирь не должна вывозить, все это нужно "ей самой". С территорией Учредительного Собрания начинается настоящая таможенная война.
"Учредительские" войска захватили в Казани золотой фонд; отныне у сибирского правительства разгораются на него глаза и зубы и начинается шантажная тактика; пока этот фонд не будет передан в "безопасную" Сибирь, ни о чем сибиряки не желают и разговаривать. Наконец, и этого мало: сибирские отряды начинают "оккупировать" и "присоединять" к Сибири целые города и округа (Челябинск, частью Екатеринбург) из территории Учредительного Собрания..."[142].
При таких настроениях Сибирь и Поволжье с радостью встретили восстание Чехословацкого корпуса. Оно отрезало эти регионы от Москвы, сделало невозможными столичные притязания на зерно губерний.
Брестский мир, немецкая оккупация Украины закрыли большевикам дорогу к этому богатому хлебом региону. Поддерживаемый Германией генерал Краснов в 1918 году контролировал традиционную область войска Донского, часть прилегавших к ней территорий. Кубань провозгласила независимость. Центральное Черноземье было охвачено крестьянскими восстаниями.
Казалось бы, в этих условиях хлебозаготовки организовать труднее, чем в 1917/1918 сельскохозяйственном году. Но, как видно из приведенного выше графика, изъятия продовольствия из деревни с осени 1918г. возрастают. Объяснить это нетрудно. До осени 1918г. в стране не было функционирующего государства. Затем ситуация изменилась. Территория, контролируемая центральными властями, сократилась, но о России уже можно было говорить как о действующем государстве, ведущем тяжелую войну.
Продовольственное снабжение приобрело более упорядоченный характер. В начале 1919г. вводится продразверстка, система распределенных по губерниям, уездам, волостям заданий по хлебозаготовке. Формально был прокламирован принцип, по которому у крестьян изымают излишки, запасы зерна, превышающие 15,52 пудов на одного едока и 7 пудов на единицу скота[143]. Но, как откровенно писали участники продовольственной работы, это был пропагандистский лозунг, не применимый на практике. Если так организовать дело, можно получить интересный статистический материал, но не хлеб, направляемый в города[144].
С начала 1919г. было признано, что продовольственная разверстка строится не на основе оценки ресурсов, которые можно изъять из деревни, а исходя из потребностей армии и городов[145]. Укоренился принцип круговой поруки — коллективной ответственности сельского сообщества за выполнение заданий по заготовкам продовольствия. Те, кто отвечал за продовольственное дело, поняли, что вмешиваться в распределение обязанностей по сдаче зерна в рамках общины смысла нет. Важно довести задание до авторитетных представителей крестьянского сообщества, добиться их выполнения, не вмешиваться в то, как обязательства будут распределены по дворам[146].
§7.
Хлеб и гражданская война
В период между февралем 1917г. и осенью 1918г. в районах, контролируемых противостоящими друг другу силами, не было ни армии, ни органов правопорядка, ни системы административного контроля над территорией. Границы не охранялись, налоги не собирались.
С осени 1918г. восстановление элементов государственности, в первую очередь регулярной армии, изменило ситуацию. Именно с этого времени и начинается гражданская война, противостояние армий, численность которых измеряется сотнями тысяч человек. Перипетии войны, факторы, определившие её исход, — не предмет данной работы. Речь идет о другом, о том, как воссоздание государственности накладывается на ситуацию со снабжением городов продовольствием — ключевую экономико-политическую проблему тех лет.
