Щедрый Буге - Охотничья повесть
Держа бубен на весу, с помощью двух скрещивающихся на середине ремешков, сплетенных из сухожилий, старик погрел его над плитой. Взял в руку гёу кривую колотушку, обтянутую шкурой выдры и начал священнодействовать. Раздались звуки низкие, мощные. На душе стало тревожно. Мной овладело смятение и странная готовность повиноваться, идти туда, куда позовет этот потусторонний гул. Казалось, что я слышу зов предков, давным-давно ушедших в иные миры.
Убедившись, что Ахи с бубном не расстанется, мы извинились я попрощались. Уже на улице Лукса рассказал мне, что в Гвасюгах не раз бывали всевозможные экспедиции, но этот бубен Ахи так и не отдал никому и продолжает потихоньку шаманить.
Забегая вперед, скажу, что весной после охоты все же удалось уговорить Ахи, и он отдал мне свой бубен. Последний бубен последнего удэгейского шамана. А в конце следующего сезона Оде перекочевал к "нижний люди": вышел из своего зимовья рубить дрова, взмахнул топором и упал навзничь - сердце остановилось. Вероятно и бубен отдал, предчувствуя скорую "перекочевку".
Теперь эта реликвия висит у меня в комнате под черепом медведя. Иногда я снимаю бубен и, слушая глухие призывные звуки, вспоминаю Оде Ахи.
Всему этому суждено было произойти в будущем, а сейчас мы сидим все вместе в тесной палатке возле печки.
Я заварил свежий чай и разлил в кружки. Достал сахар. Ахи от него наотрез отказался:
- Чай вкус теряй, - заявил он. Пили долго, не торопясь. Я расспрашивал Ахи о его жизни. Великолепная память старика хранила много любопытного. Он в мельчайших подробностях описывал события полувековой давности, помнил названия речушек к перевалов, по которым ходил еще в начале века.
Когда разговор коснулся тигров, Ахи пожаловался:
- Куты-мафа моя собака война объявил. Прошлый охота два ел. Теперь последний чуть-чуть не давил. Моя увидел - ушел. Страх любит собака. Собака ест - пьяный ходи.
- А как думаете, Ахи, почему тигр на человека перестал нападать?
- Моя так думай: люди закон прями, не убивай куты-мафа. Куты-мафа умный свой закон прими.
От такой неожиданной наивности я улыбнулся. Аки пристально посмотрел на меня.
- Почто смеешься? Твоя не знай, как куты-мафа люди убивай. Много убивай. Теперь не трогай. Почему? Ты своя башка думай!.. Куты-мафа шибко умный, все понимай...
Действительно, почему тигр изменил свои старые повадки? Ведь в прошлом веке амурский тигр (кстати, самый крупный среди своих собратьев) нередко был "волен" по отношению к человеку и, хотя избегал его, не считал двуногого неприкосновенным. При появлении переселенцев из Украины и центральных областей России, имевших хорошее огнестрельное оружие, но не знавших повадок тигров и потому стрелявших в них без всякой на то необходимости, иные обозлившиеся хищники стали буквально терроризировать обширные районы, поражая дерзостью и хитростью. Спасаясь от лих, люди бросали свои хозяйства, уезжая подальше от владений людоеда. Отчаянная смелость некоторых зверей доходила до того, что они врывались ночью в избы и нападали на спящих людей. В результате слишком активной охоты на тигров их осталось на всей огромной территории Дальнего Востока не более трех десятков. Тогда в конце сороковых годов был принят закон о полном запрете охоты и охране владык Уссурийской тайги. Со временем могучий хищник как будто переродился. Исчезли людоеды, реже стал страдать и домашний скот.
В чем причина изменения отношения тигра к человеку? Мощно предположить, что те немногие, оставшиеся в живых к пятидесятым годам, потому и уцелели, что именно они из сотен своих сородичей четко усвоили, что человек опасен и, если хочешь жить, благоразумней всячески избегать стычек с ним. Эта черта поведения постепенно закреплялась и генетически передавалась потомству, став теперь отличительной особенностью всего амурского подвида. Стало быть, рассуждения Аки не так наивны, как кажется на первый взгляд.
После чая старик вкрадчиво спросил меня, дружески подмигнув:
- Ай бё?
Это выражение мне было знакомо и перевода не требовало.
- Анчи, анчи. Элэ! - твердо ответил я, зная, что если стариков вовремя не остановить, то они будут бражничать до утра, а днем стонать от головной боли.
Докурив еще раз, охотники опять принялись за мясо. Ахи ел, облизываясь, сочно причмокивая, обсасывая каждую косточку, но обиженный на меня, бурчал:
- Не мог чушка убивай. Секач деревом пахни.
Мне не хотелось спорить. Я радовался замечательным трофеям - клыкам. Позже с помощью мелкой ножовки я распилил с обеих сторон гнезда, в которых они сидели, и, вынув их, измерил по наружному изгибу. Тридцать сантиметров! Настоящие бивни!
Но стариков терзали совсем другие мысли. Лукса, уже изучивший мой характер, начал издалека.
- Слыхал, на севере якуты огненный гриб жуют. С собой носят в кожаном мешочке.
- Какой такой гриб? - изумился Ахи.
- Мухомор сушеный. Не всякий. Серый, кажется, годятся. Захотел веселиться - пожевал. Говорят, лучше водки - голова утром не болит.
- О, шибко хорош гриб!
- Вот ты, Ахи, - продолжал Лукса, - кабана ругаешь, а зря. Хороший кабан. Такого большого кабаньего сердца я еще не видел. Ты, Ахи, наверно, тоже не видел?
- Чего так говори? - запальчиво возразил старик, но Лукса успел перебить его:
- Очень большой кабан. Давай, Камиль, выпьем за самого большого хорского кабана, - и с чувством поднял пустую кружку. Ахи, так и не поняв трюк сотоварища, насуплено сопел:
- Чего большой? Много больше гляди.
- Ох, и хитрый шеф у меня, - засмеялся я, уступая.
- Хитрецы в стойбище спят, а дураки в лесу сидят, - довольно хихикнул Лукса.
Ахи, оценив, наконец, ситуацию, преобразился, нетерпеливо заерзал и, что-то пробурчав набитым ртом, стал искать глазами свою кружку:
- Твоя молодец, Камиль! Асаса! - примиряюще сказал он, вылив свою долю. Беда, как хорошо. Дай, однако, табачку, моя кончался.
Воспользовавшись переменой настроения Ахи, я, подавая коробку "Золотого руна", спросил:
- Ахи, как вы думаете, в чем секрет целебной силы женьшеня?
Подобревший старик не замедлил с ответом:
- Женьшень корень ученый. Долго живи - много знай. Своя сила хороший люди дари. Плохой люди не дари, - раскуривая трубку, старик ненадолго примолк.
- Одна ночь, - продолжал он, - цветок гори яркий огонь. Эта ночь корень копай - любой болезнь лечи. Умер - живой делай. Однако эта ночь корень трудно копай. Дракон береги. Только смелый дракон победи.
Беседовать с Ахи на отвлеченные темы мне доставляло огромное удовольствие. Опытный промысловик, знающий буквально все о повадках животных, народный делитель, шаман своего племени обо всем остальном он имел наивно-детские представления.
- Ахи, а вы верите в загробный мир?
- Чего такой? - заморгал он.
Лукса, жестикулируя больше обычного, стал объяснять ему по-удэгейски. Старик понимающе закивал:
- Я так знай: умри - под земли ходи. Под земля все живи. Река, тайга, звери, нижний люди. Только обратно живи. Старика молодой делай. Моя скоро туда ходи. Котомка готовил.
- А как же вы попадете туда?
- Вход найду - лыжня знай.
- Какую лыжню? - не понял я.
- На небе звездную дорогу замечал? Это лыжня к нижним людям. Там, где она в горы упирается, там как раз вход, - вмешался Лукса.
- А я вот слышал, что у вас умерших на деревья кладут.
- Зачем деревья? Земля ложи. Деревья только детка ложи. Земля детка ложи - мамка больше детка нет. Мамка роди - сильно кричи, - продолжал разговорившийся Аки, - маленький юрта ходи. Одна промышляй. Шибко трудно роди. Моя старший мамка умри, детка умри.
- Так это у вас вторая жена?
Ахи внимательно посмотрел на меня сбоку.
- Мужика всегда два мамка бери. Самый худой мужика одна бери, - ответил старик. - Зачем так говори? Одна!
Поняв, что обидел старика, я постарался отвлечь его, сменив тему разговора.
- Ахи, а вы к какому роду принадлежите?
- Киманко я. Лукса - Кяляндзюга. На Хоре два рода. Больше нет. Раньше люди много живи. После худой болезнь умри. Кто один тайга живи -- живой ходи.
- Зато прежде зверя, наверно, больше водилось?
- О! Беда как много было, - возбужденно закивал старый охотник. - Кабан, олень, куты-мафа, медведь шибко много было. Только соболь мало. Ружьё не купи - дорогой, собака! Сангми делай. На большой зверь - большой сангми "пау" делай. Зверя много, ружья нет - кушай мало.
- А сколько же вы в те времена соболей добывали?
- Говорю, мало соболь живи. Два-три лови. Больше не лови. Соболь перевал живи. Шибко трудный охота. Один год пять лови. Второй мамка бери. Думал новый котел, топор купи. Хуза все брал Что делай без ружья?!
Проговорив так допоздна, легли спать. А я еще долго лежал, перешивая заново события памятного дня.
Часть II ...Узнав тайгу, нельзя забыть ее. Ю. Сотников
ХУДАЯ ВЕСТЬ
Старики ушли в стойбище встречать Новый год. Пират увязался за ними проведать гвасюгинских дружков. Мне же не до праздников. Нужно работать и работать. План горит. Но новых следов мало. За два дня нашел всего четыре тропки.
