Всеволод Авдиев - Военная-история-Египта.-Том-2..docx
также
говорить о наличии «органического расчленения» египетского общества на
сословия в
период Среднего царства и о появлении классового расслоения лишь с начала
Нового
45
царства. На самом деле классовое расслоение имело место еще в период
Древнего
царства, о чем говорит факт существования тогда классового
рабовладельческого
государства. С другой стороны, сословное деление стало оформляться
позднее, лишь со
времени Нового царства. Конечно, сравнение древнего Египта времени XVIII династии с
абсолютизмом новой Европы является произвольной модернизацией. Столь же
необоснованно В. Вольф утверждает, что в период Нового царства возникла
возможность
для появления «индивидуальных личностей властителей». Однако, по мнению
Вольфа, в
этот период они уже не в состоянии играть «сверхчеловеческую роль богов-
царей».8)
Вполне естественно, что [62] реакционный германский историк резко
преувеличивает
роль личности в истории, совершенно обходя молчанием важнейший вопрос о
социально-
экономических отношениях в Египте того времени. Энергичные правители
могли играть и
играли некоторую историческую роль во все периоды египетской истории. С
другой
стороны, именно в период Нового царства не только усилился, но и получил
значительное
распространение культ царя и царской власти, на что указывают
многочисленные
могильные памятники времени Рамзеса II.
В тех же случаях, когда буржуазные историки пытались анализировать
социальные
отношения, типичные для Египта времени Нового царства, они обычно давали
искаженную, спутанную и неправильную картину, что объясняется
непониманием
процесса развития производственных и классовых взаимоотношений. Так, Д.
Г. Брэстед в
своей большой «Истории Египта» говорит, что в период XVIII династии
«исчезновение
земельной знати и управление местных округов огромной армией маленьких
коронных
чиновников открыли для среднего класса еще более широкий путь к
бесчисленным
карьерам, нежели в эпоху Среднего царства».9) Но на этой же странице он
пишет, что «в
результате возник новый служебный класс, низшие ряды которого выходили из
прежнего
среднего класса, в то время как его верхи пополнялись родственниками и
креатурами
старой земельной знати, занимавшей высшие и важнейшие местные должности».
10) Таким
образом, остается неясным, исчезла или сохранилась та старая земельная
знать, которую
Брэстед, как и большинство буржуазных историков, совершенно неправильно
называет
«феодальной».
В советской исторической науке установился взгляд, что основным классовым
антагонизмом в древнем Египте был антагонизм между рабовладельцами и
рабами и что
основной формой эксплуатации было рабовладение. Естественно, что это
рабовладение
достигло в Египте своего наивысшего развития именно в период Нового
царства. Развитие
экономики требовало широкого применения рабского труда. Разорение
свободных
трудовых масс, главным образом сосредоточенных в свободных сельских
общинах,
приводило к постепенному их порабощению. Однако все развивавшееся
рабовладельческое хозяйство не могло ограничиться этими внутренними
ресурсами для
пополнения кадров рабочей силы. Необходимость постоянного увеличения
количества
рабов требовала развития завоевательной политики, которая возникла еще в
период
Древнего царства, стала реальным фактом в период Среднего царства и
достигла своего
наивысшего расцвета при фараонах Нового царства, в частности в период
XVIII
династии. 11) Уже первые фараоны XVIII династии совершали многочисленные
походы
[63] в Палестину, Сирию и Финикию, а также на юг, в Нубию в значительной
степени для
захвата пленных, обычно обращавшихся в рабство.12) Эта завоевательная
политика
достигла большого размаха при Тутмосе III, совершившем целую серию
крупных
завоевательных походов. Сохранившийся, к сожалению, не полностью текст
«Анналов
Тутмоса III» свидетельствует о том, что во время царствования этого
фараона было
захвачено в качестве добычи и получено в виде дани свыше 7 тыс. пленных
из различных
завоеванных и подвластных Египту стран. Однако цифра 7671, полученная при
подсчете
общего числа пленных, упомянутых в «Анналах Тутмоса III», далеко не
точна, ибо на
46
самом деле число попавших в Египет рабов в царствование этого фараона
было намного
больше. Вполне понятно, что весьма неполные «Анналы» не отражают
действительной
картины значительного роста рабовладения в Египте в данную эпоху. Ведь
надо иметь и
виду, что только первый поход Тутмоса III описан более или менее
подробно, а остальные
описаны очень бегло и весьма суммарно. Это объясняется тем, что подлинный
полный
текст «Анналов» утрачен, а сохранившийся текст во многих своих частях
является лишь
очень кратким и сжатым резюме.13) С другой стороны, и дошедший до нас
текст
сохранился настолько плохо, что не дает права делать окончательные
выводы, особенно в
отношении цифр. Многие цифры исчезли, а несколько раз в тексте «Анналов»
говорится о
захвате или доставке пленных и рабов, причем точную цифру установить
невозможно.
Поэтому приведенную нами цифру следует признать минимальной и более
правильно
было бы считать, что в царствование Тутмоса III в Египет было доставлено
7671 + х
рабов. Как видно из недавно найденной и опубликованной надписи, при
Аменхотепе II
было захвачено очень много рабов;14) естественно предположить, что и при
Тутмосе III их
было доставлено в Египет не меньше. Во многих надписях
автобиографического
характера говорится о захвате пленников, которых, как правило, обращали в
рабство. В
юридических текстах, например в контрактах, и даже в автобиографиях
вельмож и
чиновников часто применяется особый глагол «ини»
, который обозначает «приводить,
покупать, добывать, получать, захватывать» и нередко применяется по
отношению к
рабам. Так, например, в надписи Аменемхеба, чиновника, жившего при
Тутмосе III,
говорится: «Я привел трех людей, которых я захватил в этой стране, и я
поставил их перед
его величеством в качестве живых пленников». 15) Судя по многим надписям, эти
военнопленные рабы часто находились в частном владении, причем это
частное
рабовладение должно было быть юридически оформлено особым [64] «царским
пожалованием», поскольку, очевидно, царь считался верховным собственником
не только
всего земельного фонда страны, но и всей захваченной во время войны
добычи, в состав
которой в первую очередь входили пленники, обращавшиеся в рабство. Так, в
автобиографии вельможи и архитектора Инени, жившего и занимавшего
различные
высокие должности при ряде фараонов XVIII династии, говорится: «Наградил
меня его
величество рабами».16)
Однако это рабовладение даже в эпоху Нового царства все еще сохраняло во
многом
неразвитый, домашний характер. На это домашнее рабство достаточно ясно
указывали в
своих трудах основоположники марксизма еще в прошлом столетии. Так, Маркс
писал:
«Рабство, в скрытом виде существующее в семье, развивается лишь
постепенно, вместе с
ростом населения и потребностей и с расширением внешних сношений — как в
виде
войны, так и в виде меновой торговли».17) На этот же факт в свое время
указывал и
Энгельс: «Иное дело домашнее рабство на Востоке; здесь оно не образует
прямым
образом основы производства, а является косвенным образом составной
частью семьи,
переходя в нее незаметным образом».18) О включении рабов, в частности
военнопленных, в семью свидетельствует один юридический документ времени
Тутмоса III. В этом
документе говорится: «27-й год его величества царя Верхнего и Нижнего
Египта Мен-
хепер-Ра, дарующего жизнь и устойчивость, сына Ра, Тутмоса, Правителя
Истины,
подобного Ра вовеки. Явился царский брадобрей Са-Бастет к чиновникам
