Андрей Фурсов - Холодный восточный ветер русской весны
Для России 1913 г. особенно важен. Во-первых, для многих живших тогда это была значимая властно-династическая дата – 300 лет дома Романовых, год подведения трехвековых итогов. Празднования начались в четверг 21 февраля 1913 г., день этот был объявлен нерабочим, его отметили 21 пушечным выстрелом и молебном в Казанском соборе. Торжества растянулись чуть ли не на весь год. Праздновали – и не видели знаков на стене, захваченные синдромом «Сидония Аполлинария»; инстинкт не подсказывал им, что скоро явится черный человек, причем не есенинский, из зеркала и с тростью, а лермонтовский – страшный и с булатным ножом в руке. Высший класс России предпочитал наслаждаться. Как сказано в Коране, «пусть наслаждаются – потом они узнают» (часто употреблявшийся имамом Хомейни по отношению к верхушке шахского Ирана 66-й аят 29-й суры).
Торжества Романовых затмили или почти затмили другие события 1913 г.: «мертвую петлю» в исполнении Петра Нестерова (27 августа), столетие торговой династии Елисеевых (22 октября), дело Менделя Бейлиса (в суде рассматривалось 26–29 октября), первый полет «Ильи Муромца» И. Сикорского (10 декабря), публикацию «Петербурга» Андрея Белого и многое другое.
Начав праздновать 300-летие своей династии, Романовы и представить себе не могли, что История свернется листом Мебиуса, и февральский переворот 1917 г. нелегитимным образом прекратит правление династии, которая пришла к власти нелегитимным путем в результате февральского переворота 1613 г., устроенного казаками и еще кое-какими силами, спрятавшимися за потешное и нелегитимное собрание, провозглашенное ими Земским собором и провозгласившее нелегитимного царя – Михаил на тот момент юридически был подданным Владислава, которому целовал крест.
Ещё более трагическим вывертом времени стала симметрия слезы невинно убиенного ребенка. Часто забывается, что правление династии Романовых началось с казни, а точнее убийства путем повешения 4-летнего ребенка – Воренка, сына Марины Мнишек и Лжедмитрия II (по крайней мере, официально; настоящим отцом, скорее всего, был Иван Заруцкий). Романовы убирали того, кто некими силами считался претендентом на престол. Иными словами, у основания (в прямом и переносном смысле) династии Романовых – слезинка и кровь ребенка, чужого. А в конце их пути, «в конце дороги той», где «плаха с топорами» – слезинка и кровь уже и своего ребенка, расстрелянного. В конце – то же, что и в начале. Тут поверишь и Трисмегисту, и в мистику истории, и в тяжелую карму. И произойдет этот расстрел (я не разбираю, где и когда конкретно, в любом случае в 1918 г., но с большей вероятностью не летом, а уже после революции в Германии и свержения кайзера) всего лишь через 5 лет после торжеств 1913 г. Есть и другие интригующие параллели: например, фальшивый патриарх в начале правления династии и фальшивый маг, колдун в конце.
Во-вторых, по показателям именно 1913 г. впоследствии оценивались достижения царской России, с ними сравнивались достижения СССР. С этой точки зрения сегодня интересно сравнить «достижения» РФ, которой в этом году стукнет 22, с показателями Российской империи, которую с ее царями так любит «либеральная» власть и обслуживающая ее «либеральная» «интеллектуха», ощущающие классовое родство с дореволюционным режимом. Сравнение это явно не в пользу РФ.
Россия 1913 г. – РФ 2013 г.: перекличка эпохВ 1913 г. Россия была одной из пяти великих европейских держав – в военном, экономическом и демографическом плане. РФ благодаря ядерному оружию, унаследованному от СССР, сохранила лишь военный аспект великодержавности; в экономическом плане РФ не четвертая страна, как Россия в 1913 г., а девятая (по крайней мере, если исходить из официальной статистики). Численность населения РФ не только меньше, чем в России, но если в последней население росло, то ныне оно сокращается. В конце XIX в. население России составляло 125,6 млн. чел., в 1913 г. – 165 млн. (без Польши и Финляндии). Прирост за полтора десятка лет – 40 млн. За 20 «эрэфовских» лет мы потеряли по разным подсчетам около 15–20 млн. чел., поскольку смертность превышает рождаемость. «Около» – потому что точной статистики нет. Нет даже точной цифры населения РФ, и если правду говорят участники последней переписи, что им настоятельно рекомендовали завышать численность населения на 30 %, то выходит, реально нас может быть не 140 млн., а 100–110 млн. В любом случае налицо демографическое отличие РФ-2013 от России 1913 г., причем не в пользу первой.
Территориально РФ существенно уступает Российской империи, а в геополитическом и военно-стратегическом плане ее положение более угрожаемо, чем империи Романовых: у тех не было потенциальных угроз ни с исламского Юга, ни с Дальнего Востока (Япония после Русско-японской войны не была угрозой – самураи получили хороший урок), да и с запада на Россию не надвигался единый Запад в виде агрессивного блока НАТО. Русским царям и во сне не могли привидеться на русской территории иностранные военные базы (пусть тылового обеспечения, неважно: сегодня – тыл, а завтра – фронт; читайте «Мародера» и «Карателя» Беркем аль-Атоми). О Российской империи нельзя было сказать, что это геополитически изолированная, практически лишенная выходов к морю страна, которая к тому же не имеет союзников – только партнеров, которые смотрят на нее как на потенциальную добычу, на еду.
В то же время по ряду показателей РФ словно вернулась в начало века, в 1913-й. Это прежде всего место в международном разделении труда: как Россия была аграрно-сырьевым придатком капиталистического Запада, ядра мировой капсистемы, так и РФ – сырьевой придаток. Правда, не аграрно-сырьевой: Россия вывозила зерно, обеспечивала свою продовольственную безопасность, а РФ свою продовольственную безопасность обеспечивает плохо.
В 1990-е годы РФ вернулась к модели, которую условно можно назвать «моделью Александра II» (далее – «модель А-II»). Речь идет о функционировании страны в мировой системе в качестве финансово зависимого поставщика сырья с постепенно уменьшающимися международной субъектностью и суверенитетом. «Модель А-II» характеризуется следующими чертами:
• интеграция в мировую капиталистическую систему в качестве зависимого (прежде всего в финансовом плане) от ее ядра элемента;
• сырьевая специализация;
• рост эксплуатации населения как местными господствующими группами, которые начинают жить по не местным, а западным/ буржуазным стандартам потребления, так и иностранным капиталом (прежде всего через механизмы мирового рынка);
• резкое ухудшение положения основной массы населения в результате двойной эксплуатации и рост социальной поляризации, неравенства;
• отказ государства («центроверха») от главного правила русской власти – «учет и контроль», т. е. от ограничения государством аппетитов верхов в таком социуме, который создает небольшой по объему совокупный общественный (а следовательно и прибавочный) продукт;
• участие центроверха в эксплуатации населения совместно с господствующими группами и иностранным капиталом, как следствие – олигархизация власти;
• рост противоречия между сырьевой специализацией в мировой экономике и великодержавным статусом в мировой политике.
Все эти черты выявились уже после смерти Александра II, однако фундамент был заложен именно в его царствование, отсюда название модели. Надо признать: и Александр II, и Александр III, и даже Николай II сопротивлялись этой модели, а точнее ее крайностям, намереваясь смягчить их. Однако, как говорил И.В. Сталин, есть логика намерений и логика обстоятельств и логика обстоятельств сильнее логики намерений. Три русских царя, о которых идет речь, слабо контролировали обстоятельства жизни страны, плохо представляли реальную картину мира, да и собственной страны тоже. Всю эту «великолепную» семерку характеристик «модели А-II» мы увидели в РФ уже в середине 1990-х годов, и «семибанкирщина» 1996–1999 гг. стала лишь ее «апофигеем».
В 2013 г. перед РФ – та же дилемма, что перед царской Россией в 1913 г.: либо сохранение великодержавного статуса и отказ от сырьевой специализации, которая, похоже, углубляется, либо сохранение этой специализации (а вместе с ней незавидного места в международном разделении труда) и перспектива (вовсе не дальняя) утраты великодержавного статуса, а вместе с ним – большей части суверенитета, а возможно, и целостности страны, как это произошло с Россией в 1917–1921 гг.
Позднее самодержавие, превратившееся, как заметил Н.Е. Врангель (отец «черного барона»), в олигархию не достойных, а бесстыдных (звучит более чем актуально), не смогло сделать державный выбор, растратив себя в компромиссах и гешефтах, а также в том, что можно назвать «бездеятельной активностью того, у кого отняли силу» (К. Маркс), и империя рухнула. Восстанавливали ее уже другие силы, правящие элиты иного типа, на иной социально-экономической основе, на пути левого мобилизационного проекта – антикапиталистического.
