Ложь и правда о советской экономике - Спицын Евгений Юрьевич
Наконец, как известно, с конца октября 1980 года новым главой советского правительства стал член Политбюро ЦК Николай Александрович Тихонов. В мемуарной литературе практически нет какой-либо подробной информации о его богатой трудовой биографии. Хотя прекрасно известно, что в 1930-1940-х годах он прошел типичный путь советского производственника от инженера-металлурга до директора крупнейшего Южнотрубного завода в Никополе. В 1950-е годы он уже работал на высоких руководящих постах в Министерстве металлургической промышленности СССР, а затем главой Днепропетровского СНХ. В начале 1960 года он вновь возвращается в Москву, где занимает ряд министерских постов, в том числе заместителя председателя Госплана СССР. А уже в начале октября 1965 года Н. А. Тихонов становится одним из восьми заместителей председателя Совета Министров СССР и в этом качестве курирует всю металлургическую промышленность страны. Наконец, в начале сентября 1976 года, после известного «казуса» с А. Н. Косыгиным, он становится его первым заместителем и замещает премьер-министра страны в период его болезни. Причем, как совершенно справедливо заметил профессор Г. И. Ханин, помимо богатого управленческого опыта, он, несомненно, обладал инженерным и научным талантами, о чем зримо говорят две Сталинские премии, полученные им в 1943 и 1951 годах. А посему разного рода измышления Г. А. Арбатова и Ко о том, что Н. А. Тихонов был «малограмотным и бездарным человеком» [1263], выглядят просто омерзительно. Более того, Г. И. Ханин прав и в том, что «в известном смысле у Н. А. Тихонова было преимущество перед А. Н. Косыгиным, поскольку он многие годы трудился в тяжелой индустрии — ведущей отрасли советской экономики». Хотя, с другой стороны, он, конечно, имел меньший опыт решения общеэкономических проблем. При этом надо заметить, что в мемуарной литературе, по сути дела, нет как положительных, так и отрицательных отзывов о его работе на посту главы правительства, даже из уст таких известных недоброжелателей, как М. С. Горбачев и Н. К. Байбаков. Хотя М. С. Смиртюков и Е. К. Лигачев довольно высоко отозвались о его личных и деловых качествах, а его сменщик на посту главы правительства Н. И. Рыжков в одном из приватных разговоров с автором этих строк назвал его «капризным» [1264]. Возможно, эта «капризность» уже была связана с его преклонным возрастом, что было, пожалуй, самым заметным недостатком Н. А. Тихонова в этой должности. Вместе с тем, как считает тот же Г. И. Ханин, ему в заслугу можно поставить «отказ от не оправдавшей себя реформы 1979 года и согласие на замену многих малоспособных министров экономического блока правительства после смерти Л. И. Брежнева» [1265].
Что касается многих союзных министров экономического блока, то в подавляющем большинстве это были представители сталинской школы, но уже заметно сдавшие в силу своего очень преклонного возраста и наступавшей атмосферы пофигизма. Наилучшими из них традиционно считались министры военно-промышленного комплекса, среди которых были такие легендарные личности, как министр среднего машиностроения Ефим Павлович Славский и министр цветной металлургии Петр Фадеевич Ломако. Правда, даже здесь все чаще стали возникать острые конфликты, в частности между министром обороны маршалом Д. Ф. Устиновым и министром общего машиностроения С. А. Афанасьевым, которые буквально схлестнулись на почве поддержки двух «конкурирующих фирм»: КБ академиков В. Н. Челомея и В. Ф. Уткина [1266]. В результате в апреле 1983 года С. А. Афанасьев был перемещен на менее значимую должность министра тяжелого и транспортного машиностроения, его прежний глава В. Ф. Жигалин был отправлен на пенсию, а новым главой Минобщемаша СССР стал О. Д. Бакланов, явно уступавший предшественнику по всем параметрам.
Еще более плачевная ситуация стала складываться в гражданских отраслях. Конечно, и здесь были крупные и яркие руководители, в частности министры газовой промышленности и строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности СССР С. А. Оруджев и Б. Е. Щербина. Однако многие гражданские министры, судя по результатам работы их отраслей, а также характеристикам их современников, увы, уже не отличались выдающимися способностями. Среди них было немало людей посредственных, сервильных и даже коррумпированных, как, например, многолетний министр рыбного хозяйства А. А. Ишков, который в феврале 1979 году был отправлен в отставку. Кроме того, надо иметь в виду, что к этому времени большинство министров достигли преклонного возраста, что также отрицательно сказалось на их деловых качествах. Более того, как утверждал глава Госплана Н. К. Байбаков, многие отраслевые министры в годы X–XI пятилеток вкладывали остатки прежней кипучей энергии не в развитие своих отраслей, а в корректировку плановых заданий, поэтому теперь главным местом в борьбе за выполнение плана стали для них «проспект Маркса, где размещался Госплан СССР, и Кремль, а не их предприятия и отрасли» [1267].
Кстати, последнее обстоятельство побудило ряд известных экономистов и историков (В. В. Сокирко, В. А. Найшуль, А. В. Шубин [1268]) заявить о том, что якобы в брежневскую эпоху на смену традиционной командной экономике уже пришла экономика «бюрократического рынка», или «бюрократических согласований». С одной стороны, данная концепция в целом верно подметила целый ряд особенностей и причин деградации советской экономики в этот период. Но вместе с тем, как считает тот же Г. И. Ханин, она изрядно упрощает характер существовавшей хозяйственной системы, поскольку «многие черты сталинской командной экономики», хотя и в сильно деформированном виде, продолжали сохраняться в прежнем виде и никакие согласования не могли изменить, к примеру, основные направления развития советской экономики, утвержденные партийными директивами на партийных съездах и пленумах ЦК [1269].
Между тем многое из сказанного относится не только к отраслевым министрам, но и к главам всех функциональным ведомств, то есть к самому Н. К. Байбакову, министру финансов В. Ф. Гарбузову и председателям Госснаба, Госбанка и ЦСУ СССР Н. В. Мартынову, В. С. Алхимову и Л. М. Володарскому. Пожалуй, исключением из правила был глава Госкомитета по науке и технике академик В. А. Кириллин, который еще в конце 1970-х годов дал объективный анализ положения дел в советской экономике. Но даже как глава ГКНТ СССР он был не в силах придать нового ускорения научно-техническому прогрессу и в январе 1980 году ушел в отставку.
Наконец, как совершенно справедливо подметил Г. И. Ханин, многие советники высших руководителей страны, в том числе самые титулованные из них академики Г. А. Арбатов и Н. И. Иноземцев, «сами не имели каких-либо серьезных научных заслуг в сфере экономики и в лучшем случае могли лишь пересказывать выводы своих подчиненных». И в этом смысле все советские вожди послесталинской эпохи «коренным образом отличались от Ленина и Сталина, которые и сами обладали серьезными экономическими познаниями (особенно Ленин), и умели находить себе квалифицированных экономических советников среди ученых старшего поколения, получивших экономическое образование еще до революции и имевших крупные научные заслуги», как, например, академики Е. С. Варга и С. Г. Струмилин [1270].
К проблеме качества управленческого аппарата на исходе брежневского правления вплотную стала примыкать и проблема бюрократизации партийно-государственного аппарата. Л. И. Брежнев вполне сознавал данную проблему и еще в сентябре 1981 года на одном из заседаний Политбюро ЦК, обращаясь к своим коллегам, прямо заявил о том, что еще «XXVI съезд партии указал на необходимость улучшать работу аппарата управления, сокращать расходы на его содержание, решительно устранять излишние и дублирующие звенья» [1271]. Но это пожелание генсека так и осталось гласом вопиющего в пустыне. Как утверждают ряд историков (А. В. Шубин [1272]), именно в Х-й пятилетке «имел место неоправданный, по существу неуправляемый, рост численности работников аппарата управления», и в итоге только за эту пятилетку он вырос на 2,2 млн. человек, или 14,2%, и к началу 1981 года достиг 17 млн. человек. Причем расходы на его содержание увеличились аж на 30%, составив более 32 млрд. руб. в год, или 7% ВНП. Хотя оценка А. В. Шубина, вероятно, не вполне корректна и нуждается в детальном уточнении.
