Б. Греков - Зoлoтaя Opдa и eе пaдeниe
Каан Хубилай был далеко в Пекине, и управлять оттуда обширной империей было почти невозможно. Что же касается Золотой Орды и других улусов, то они жили своей собственной жизнью, имели свои интересы, и ханы их искали максимальной самостоятельности. Фактически в конце своего царствования Берке-хан лишь номинально признавал великого хана Хубилая. Золотая Орда стала фактически независимым государством.
Берке-хан умер в 1266 г. во время похода на Кавказ против Хулагидов, по дороге из Тбилиси, и гроб с его телом был отправлен в Сарай Бату, где его и похоронили. Ханом в Золотой Орде стал теперь Менгу-Тимур, царствовавший с 1266 по 1280 г.[133] С. Менгу-Тимуром ничего яркого в политической и культурной жизни Золотой Орды не связано. Так же как и Берке-хан, он воюет с Хулагидами в лице Абага-хана (1265 — 1282), причем но без активного воздействия знакомого нам мамлюкского султана ал-Мелика аз-Захыра Бейбарса.
С именем Менгу-Тимура связан и поход татар Золотой Орды на Константинополь в 1271 г.[134] Поводом к этому походу были следующие факты. Византийский император Ласкарис не хотел усиления ни Золотой Орды, ни мамлюкского Египта и старался поддержать Хулагидское государство. Ласкарис всячески старался препятствовать союзу Джучидов с мамлюкскими султанами и задерживал обмен послами между последними, что имело место, например, в конце царствования Берке.[135]
Поход Менгу-Тимура увенчался, если верить Ибн-Халдуну, успехом, так как Ласкарис не принял сражения и попросил мира. Стремясь продолжать политику Берке-хана в отношении к русским княжествам, Менгу-Тимур провел там вторую перепись населения. Почти все египетские хроникеры, писавшие на арабском языке, отмечают, что Менгу-Тимур умер от какого-то злокачественного нарыва в горле. Ко времени Менгу-Тимура относятся несколько важных фактов в истории золотоордынского общества. С одной стороны, это появление генуэзской торговой колонии в Кафе (теперь Феодосия), сыгравшей огромную роль в дальнейшей судьбе Крыма, и, с другой стороны, появление на политической сцене такой примечательной фигуры, как Ногай.
Впервые с этой личностью мы знакомимся при Берке-хане, когда Ногай, благодаря близким родственным связям с ханским двором и удачному командованию отрядами монголов в качестве темника во время битвы с войсками Хулагидов, выдвинулся на первые места в государстве. Большие организаторские способности, твердость характера, склонность прибегать к жестоким, а иногда и просто коварным средствам открыли пород его жадной до власти и богатства натурой большие перспективы. В течение четырех десятилетий Ногай играл такую крупную роль в политической жизни Золотой Орды, что иностранные государи принимали его за хана, посылали к ному посольства и царские подарки, встречали его послов как послов царских и т. д. Официально Ногай был только темником и правителем западных областей Дешт-и-Кыпчак от Дона и до Днепра, к каковым землям при Токте (1290 — 1312) он получил еще власть и над Крымом с его богатыми торговыми городами. При Менгу-Тимуре и особенно при Тудаменгу (1280 1287) и в начале царствования Токты (1290 — 1312) он играл роль всемогущего временщика, который в полном смысле слюна сменил одного из ханов. Собственно говоря, своим постоянным вмешательством в политические дела Золотой Орды Ногай внес много раздора, положил начало феодальным распрям, которые после полустолетнего перерыва в первой половине XIV в. при Токте и Узбек-хане (1312 — 1342) вновь возродились во второй половине XIV в., пока наряду с другими причинами не привели Золотую Орду к полному упадку и политическому распаду. Царствования Тудаменгу (1280 — 1287) и Тулабуги (1287 — 1290) в известной мере были не чем иным, как политической фикцией. Во всяком случае понять их без учета роли Ногая нельзя.
О личности Тудаменгу более всего сведений сообщает арабский писатель Рукн-ад-дин Бейбарс.[136] По его словам, при Тудаменгу, как и при его предшественниках, шли непрерывные сношения с мамлюкским Египтом; как и прежде, в Орду направлялись многочисленные и дорогие подарки, которые были адресованы не только хану и его дому, но и наиболее крупным его вельможам. Иногда в число подарков входили и материалы для постройки мечетей или других зданий.
Так, по словам Ибн-ал-Фората, в 1287 г. египетский султан Эльмелик-Эльмансур отправил "множество разных припасов для мечети, которая строилась в Крыму (Солгате), ценою в две тысячи динаров. На На этой мечети были начертаны прозвища султана Эльмелик-Эльмансура. Был также послан… каменщик-каменосек для иссечения на упомянутой мечети султанских титулов. Посланы были с ними [послами] масляные краски".[137]
Из рассказа Рукн-ад-дина мы узнаем, что до вступления на престол Тудаменгу был язычником и, только сделавшись ханом, принял ислам, из чего ясно, что исламизация Золотой Орды была еще в самой начальной стадии, если не считать населения двух Сараев. По словам того же автора, в 1287 г. Тудаменгу "обнаружил помешательство и отвращение от занятий государственными делами, привязался к шейхам и факирам, посещал богомолов и благочестивцев, довольствуясь малым после большого. Ему сказали, что коли есть царство, то необходимо, чтобы им правил царь. Он указал на то, что уже отрекся от него [царства] в пользу братниного сына своего Тулабуги, да что его душа обрадовалась этому. И согласились с ним жены, братья, дяди, родственники и приближенные".[138]
Рашид-ад-дин рассказывает об отходе Тудаменги от дел правления в более решительных выражениях. По его словам, сыновья Менгу-Тимура свергли Тудаменгу под предлогом его помешательства и в течение 5 лет сообща управляли государством.[139]
Короткое царствование Тулабуги (1287 — 1290) было временем феодальных смут, когда самый авторитет ханской власти в Золотой Орде был под большой угрозой. Деятельным участником этих распрей и вдохновителем всех интриг и был темник Ногай. Он сумел разбудить у ближайших родственников Тулабуги столько страсти, столько ненависти у одних к другим. столько надежд, что можно было ожидать в любой момент дворцового переворота. У Менгу-Тимура было десять сыновей, из них Бурлюк, Сарайбуга и Тудан образовали партию Токты, а Алгуй, Тогрулджа (отец Узбек-хана), Малаган, Кадан и Кутуган были сторонниками Тулабуги. Ногай сумел направить Токту с его влиятельной группой против Тулабуги. Происшедшее столкновение привело к убийству Тулабуги и передаче ханского престола в руки Токты. Ногай сделался таким образом полным хозяином политической жизни в Золотой Орде. По словам Рукн-ад-дина Бейбарса, "Ногай долгое время был правителем царства, неограниченно распоряжавшимся в доме Берке, смещал тех из царей их, кто ему не нравился, и ставил [тех], кого сам выбирал".[140] Казалось, хан стал игрушкой в его руках.
Может возникнуть вопрос, почему Ногай, такой всесильный, не взял власти открыто в свои руки и не объявил себя ханом. Понять это в условиях монгольских политических представлений не трудно. В те времена авторитет имени Чингисхана и его рода был настолько велик, что не находилось лица, которое решилось бы пойти против укоренившегося представления, что ханом может быть только лицо из рода Чингисхана. Насколько это представление крепко держалось в политическом сознании XIII–XIV вв., можно видеть хотя бы из того факта, что знаменитый Тимур (Тимур-ленг-Тамерлан) (1370 — 1405) не принял титула "хан", называл себя эмиром и гордился тем, что может себя именовать "гурган"[141] и таким образом считаться в родственных отношениях с Чингисидами. В первое время царствования Токты Ногай действительно был полновластным хозяином, и Токта целиком и беспрекословно выполнял его предписания.
В этом отношении чрезвычайно характерен случай, когда Поган потребовал от Токты казни многих золотоордынских бегов (нойонов), считавшихся противниками Ногая.[142] Токта выполнил это требование, чем очень пошатнул свое положение. По вскоре Токта нашел в себе достаточно силы и мужества, чтобы восстать против временщика. Повод легко для этого нашелся. Ногай оказал гостеприимство бежавшим от Токты мятежным эмирам (бегам, нойонам) и отказался их выдать последнему. Между Ногаем и Токтой начались военные действия, кончившиеся после упорной и долгой борьбы не только разгромом ногайского войска, но и убийством самого Ногая в 1300 г. В течение почти сорока лет последний держал в своих руках все нити политической жизни Золотой Орды. Н. И, Веселовский, автор книги "Ногай и его время", в следующих словах оценивает роль Ногая в истории Золотой Орды: "С одной стороны, он, будучи опытным в военном деле, увеличил владения орды; с другой — он содействовал ее расчленению. чем, нанес, конечно не намеренно, первый удар ее же могуществу".[143] После смерти Ногая Токта мог, наконец, считать себя независимым ханом. На последние годы жизни Ногая падают и события, разыгравшиеся в Крыму между монголами и генуэзцами в городе Кафе (Феодосия).
