Франц Куровски - Котел смерти в Курляндии. Хроника сражений группы армий «Север». 1944–1945
Полковник Мюнцель все время был на связи с Грунау. Майор Молинари докладывал ему, что «Грунау был примером отваги».
4 октября Эрнст Грунау получил заслуженный им Рыцарский крест, в котором, как сказал автору сам Грунау, «есть доля каждого из моих бойцов».
Действовавший по соседству майор Карл-Теодор Молинари, командир 1-го батальона 36-го танкового полка, остановил танковые атаки противника под Вецвилдасом и предотвратил все попытки русских зайти во фланг группе Грунау, чтобы уничтожить ее.
3 ноября 1944 года он также был награжден Рыцарским крестом.
Чтобы облегчить тяжелое положение, в которое попала окруженная 14-я танковая дивизия, 22 сентября в бой были введены мотопехотные полки СС «Дания» и «Норвегия» 11-й моторизованной дивизии СС «Нордланд», которые занялись уничтожением прорвавших общий фронт вражеских частей.
Незамедлительно после этого русским удалось, проведя атаку подтянутыми частями против фронта 223-й пехотной дивизии, дать возможность оказавшимся в окружении красноармейцам отойти к своим позициям.
Когда к 26 сентября фронт настолько укрепился, что никакие прорывы стали на нем невозможны, линия фронта на участке 14-й танковой дивизии была восстановлена силами 111-й пехотной дивизии, моторизованной дивизии СС «Нордланд» и 225-й пехотной дивизии. Это дало измотанным в боях частям 14-й танковой дивизии несколько дней передышки, во время которых она получила подкрепление.
В результате военных действий в период с 18 по 25 сентября было сорвано наступление русских, планировавшееся с целью прорыва позиций германских частей. А это, в свою очередь, означало, что находящиеся севернее Западной Двины германские части получат время для отхода и укрепления плацдарма у Риги.
В ходе этих боев 14-я танковая дивизия уничтожила: 110 танков и самоходных орудий, 4 бронеавтомобиля, 62 противотанковых орудия, 4 самолета, 5 артиллерийских орудий крупного калибра, 14 минометов, 5 противотанковых ружей и базук американского производства, 85 бронированных, вооруженных пулеметами и частично зенитками грузовиков.
С германской стороны было потеряно 23 танка и самоходных орудия. К этому надо присовокупить незначительное число тяжелого вооружения и транспортных средств. Заслуги 14-й танковой дивизии были отмечены в приказе по армии и группе армий. Командир дивизии полковник Оскар Мюнцель 16 октября 1944 года был награжден Рыцарским крестом.
Положению на этом участке фронта уделил особое внимание Сталин в своей телеграмме, направленной 29 сентября Уинстону Черчиллю: «В настоящее время наши войска нанесли поражение германско-балтийской группировке сухопутных сил, которая угрожала нашему правому флангу. Без уничтожения этой группы невозможно предпринять глубокое наступление на востоке Германии».
В рядах 225-й пехотной дивизии
Расположенная западнее Двины провинция Курляндия была частью старой Латвии. Ландшафт ее представлял собой простирающиеся во все стороны до самого горизонта цепи пологих холмов. Густые лиственные леса покрывали основные экономические зоны этого региона, по которому были рассыпаны многочисленные крестьянские хутора и похожие на замки дома крупных землевладельцев.
Некогда эти земли, подобно Восточной и Западной Пруссии, принадлежали Немецкому ордену[18]. В галерее владельцев курляндских замков изображены сплошь немецкие поместные дворяне. На протяжении почти 700 лет здесь жили немецкие семьи.
Типичным примером поместного хозяйства был древний орденский замок Бауска. Провинция, в которой находился замок, располагалась между Балтийским морем, Рижским заливом, Литвой и Семигалией[19] и представляла собой прибрежную песчаную низменность, частично покрытую лесами. Торфяники, болота, мелкие заливы и дюны сменяли друг друга. Несколько более высокое холмистое пространство в глубине провинции представляло собой плодородную землю, издревле засеваемую зерновыми культурами. На более высоких местах росла даже пшеница. Местное население возделывало сахарную свеклу и лен, занималось животноводством.
Самой крупной рекой Курляндии является Вента. Столицей бывшей Курляндии (в составе Латвии. — Ред.) с 1918 по 1940 год был город Либава (Лиепая). Во времена Немецкого ордена Курляндия была обращена в христианство и частично попала под германское влияние.
После упадка ордена Пруссия и ее окрестности стали светским герцогством под польским господством, которым правили великие магистры ордена, но лишь как светские правители, и с тех пор не меняла своего статуса в составе Ливонии.
Эта орденская провинция, бывшая основной территорией епископства Ливония, управлялась в свое время ландмейстером Вольтером фон Плеттенбергом. В 1502 году он отбил вторжение войск великого князя Московского Ивана III. Эта победа обеспечила существование данной части Немецкого ордена вплоть до 1561 года, когда русское войско во главе с царем Иваном IV, прозванным Грозным, вторглось в Ливонию, и исполнявший обязанности ландмейстера Готтард Кеттлер обратился за помощью к Польше.
Сигизмунд II Август получил Ливонию в состав Речи Посполитой. Магистр Кеттлер подписал в Вене вассальную присягу польскому королю и был объявлен в 1561 году в Риге наследным герцогом Курляндским.
Таким образом, исчезло и это последнее владение Немецкого ордена на Востоке.
С 1795 по 1918 год Курляндия была русской губернией, затем в составе самостоятельного государства Латвия[20], а в 1940 году стала составной частью Латвии, вошедшей в состав Советского Союза, ее территория была разделена между тремя областями Латвийской Советской Социалистической Республики.
В Митаве (Елгаве), городе, расположенном юго-западнее Риги, находился орденский замок, построенный при магистре Ливонии Конраде фон Мандерне. С 1562 по 1795 год он был резиденцией герцогов Курляндских. Герцог Эрнст Иоганн фон Бирон в 1738 году повелел снести его и на этом месте построить замок в стиле барокко, сожженный в 1919 году в ходе сражений в Прибалтике, но впоследствии снова восстановленный.
В конце Второй мировой войны он был уничтожен огнем русской артиллерии в ходе сражения в Курляндии. (В то время Курляндия была латышской провинцией Курземе.)
11 сентября 1944 года на КП 215-й пехотной дивизии, расположенном в усадьбе Давини, состоялось обсуждение положения на фронте дивизии. В нем приняли участие начальник штаба дивизии, подполковник Преториус, полковой адъютант 380-го полка обер-лейтенант Гемайнхард, гауптман Мерле из 390-го полка и гауптман Роммельшпрахер из 435-го полка, а также гауптман Рёттингер из 215-го артиллерийского полка.
Начальник разведки сообщил, что в скором времени следует ожидать крупного наступления русских. В прошедшие дни неприятель прощупывал фронт дивизии разведывательными ударами штурмовых групп. Появившиеся у врага многочисленные новые артиллерийские батареи вели пристрелку по немецким позициям. В последние ночи все яснее и яснее со стороны противника доносился рев моторов тяжелых танков. Лишь на фронте шириной 30 километров 215-й пехотной дивизией под командованием генерал-лейтенанта Франкевица было создано более или менее плотное предполье. Только Бауска и примыкающий к ней плацдарм южнее реки Муса был несколько более надежно прикрыт 380-м полком, усиленным двумя батальонами.
На перешейке между реками Муса и Мемеле находился 435-й полк. Вдоль Мусы в обороне стояли полицейские части и латышские подразделения группы Гизеке.
390-й полк с 1-м батальоном под командованием гауптмана Зайболда занял позиции западнее Бауски и вплотную к реке Мемеле. Было решено его участок обороны выгнуть несколько правее, к соседней дивизии, и держать полк в Бауске в качестве резерва дивизии. Франкевицу было необходимо иметь в своем распоряжении полноценную боевую часть, чтобы быть в состоянии контрударом устранить возможный прорыв противника. Для этой цели в качестве дивизионного резерва уже был выделен 2-й батальон 390-го полка, располагавшийся позади участка фронта 435-го полка.
Собравшимся офицерам исчерпывающе доложил положение адъютант полка: «Необходимо удерживать фронт, отбивая удары штурмовых групп противника и не допуская их прорывов. На отдельных участках фронта возможны также более мощные удары. Следует также ожидать крупного наступления Красной армии».
Ни командование корпуса, ни армейское командование не дали разрешения на оставление плацдарма у Бауски, несмотря на то что фронт дивизии за рекой Муса был значительно более укрепленным и туда можно было бы перебросить два батальона. В конце обсуждения начальник разведки дивизии выразил свое мнение словами: «Господа! Дела не так уж плохи!»
Но если от измотанной в боях дивизии требовать невозможного, все наверняка пойдет вкривь и вкось.
