Альбер Гарро - Людовик Святой и его королевство
Обстановка в христианском мире особенно усложнилась из-за германского императора Фридриха II, и настал момент, когда Людовику Святому пришлось вмешаться.
Фридрих, сын императора Генриха VI, был протеже великого Папы Иннокентия III, но, взойдя на трон, захотел подчинить своей власти Святой Престол. В тот век веры этот умный и величественный государь – глубоко безбожный, безнравственный, поступавший лицемерно или цинично, в зависимости от обстоятельств, без угрызений совести окружавший себя еретиками, евреями, арабами, который вел на Сицилии скорее языческий или мусульманский, нежели христианский образ жизни – представлял собой фигуру необычную и возмутительную.
Папа Иннокентий III, ловкий политик, решил предотвратить опасность. Он попытался разорвать унию имперской и сицилийской корон, созданную в правление Генриха VI. Папа поддержал Фридриха в Германии в его борьбе против императора Оттона IV, но заставил его пообещать, что как только он станет императором, то оставит королевство Сицилию своему сыну. Иннокентий III умер в 1216 г., и Фридрих, став императором, так и не покинул Сицилию.
Итак, Святой Престол с севера и юга окружали имперские владения. Папа попытался занять Фридриха II крестовым походом. Венгерский король Андрей II и Иоанн де Бриенн в 1219 г. захватили Дамьетту, надеясь с помощью Фридриха добраться до Каира. Но император, невзирая на то что принял крест, так и не прибыл на Восток, и христиане потерпели поражение. Вскоре Фридрих получил императорскую корону из рук Папы Гонория 111 и снова пообещал отправиться в крестовый поход. Немного спустя, в 1225 г. он женился на Изабелле, дочери Иоанна де Бриенна, Иерусалимской принцессе. Таким образом, интересы императора были соблюдены. Но все равно Фридрих не спешил на Восток, и новый Папа, Григорий IX, отлучил его от церкви. И только тогда он решился отбыть на Святую землю.
Однако вместо того, чтобы сражаться с врагами. Фридрих договорился с ними: он с сарацинами понимали друг друга лучше, чем с христианами. Султан Египта, воевавший с одним из своих братьев, уступил Фридриху Иерусалим по договору, подписанному 18 февраля 1229 г. Этим договором, помимо всего прочего, вводилось десятилетнее перемирие в Палестине. Узнав, что в его Неаполитанском королевстве началось восстание, Фридрих вернулся в Италию и в 1230 г. заключил с Папой мир.
Сын Фридриха, принц Генрих, поднял в Германии мятеж против отца. Но сторонники бросили его, и Генрих попал в плен к Фридриху, который победил миланцев и Ломбардскую лигу в битве при Кортенуова и собирался захватить всю Италию. Сардинию он отдал своему внебрачному сыну Анцио. Расценив сей поступок как недопустимый вызов, Папа Григорий IX 20 марта 1239 г. отлучил императора от Церкви.
Людовик Святой позволил французским епископам огласить отлучение в церквях своего королевства. Он также разрешил Папе начать во Франции сбор денег на крестовый поход против Фридриха, но сам не стал участвовать в нем и отказался от императорской короны, которую понтифик предложил его брату Роберу. Но Фридрих, чья супруга Изабелла скончалась, только что снова женился – на сестре короля Генриха III Английского, перейдя, таким образом, в лагерь врагов короля Франции.
Владея большей частью Италии, Фридрих II намеревался захватить Рим и, как говорили, присвоить себе теократическую власть. Когда его предали анафеме, он апеллировал к церковному Собору. Папа объявил, что готов созвать Собор. Тогда император прибег к уверткам; он заявил, что не признает Собор, поскольку Папа является его врагом; и одновременно он соглашался заключить перемирие, но только не с Ломбардской лигой.
Тем не менее Папа в августе 1240 г. созвал христианских прелатов на Собор. Фридрих стал препятствовать его созыву. Он контролировал Италию, а флот под командованием его сына Анцио задерживал корабли, везущие на Собор епископов. Французские и английские прелаты, добравшиеся до Марселя, не нашли ни судов, ни экипажа, дабы плыть дальше. Папа созвал их в Геную, чьи горожане были его сторонниками. Но флот Анцио 3 мая 1241 г. разбил генуэзскую эскадру. В бою погибло несколько епископов, а большая их часть попала в плен.
Фридрих готовился идти на Рим. Он написал римскому сенату, что идет заключать мир с Папой и намерен возглавить крестовый поход на татар. Английскому королю 18 мая 1241 г. он представил свою победу как Божий суд. «Знайте, – пишет он ему, – что Господь, восседающий на своем престоле и судящий по справедливости, с нами, и Ему угодно, чтобы мир управлялся не только духовенством, но имперской властью и духовенством».
Людовик Святой тут же потребовал освободить французских епископов, коих Фридрих держал узниками в своих итальянских замках. Император ответил, что эти люди прибыли осудить его, – следовательно, они его враги и по праву взяты под стражу. Людовик Святой написал во второй раз, тоном, не допускающим возражений:
«Мы всегда полагали, что империя и наше королевство составляют единое целое, и поддерживали с вами дружеские отношения, подобно предшественникам. Мы никоим образом вас не провоцировали и даже отказали легатам в материальной помощи, которую те просили для борьбы с вами. Так что пусть Ваше императорское величество хорошо уяснит то, что мы собираемся ему сказать: удовлетворите [наши требования], ибо королевство Франция не настолько ослабло, чтобы пасть под вашей пятой».
Фридрих уступил и выпустил французских епископов на свободу. Кроме того, престарелый Григорий IX умер после 21 августа 1241 г., а новый Папа, Целестин IV, скончался после 18 дней правления. Фридрих II повел себя так ловко, что Святой Престол оставался вакантным в течение 18 месяцев. И англичане воспользовались этими обстоятельствами, чтобы напасть на Людовика Святого.
* * *
В 1241 г. татары наводнили Польшу, Чехию и Венгрию и разграбили эти страны. Бланке Кастильской Людовик сказал: «Будем уповать, матушка, на помощь Господа. Если татары дойдут до нас, то либо мы прогоним их в пустыню, либо они нас отправят на небеса».
В том же году умер Готье Корню, с 1222 г. архиепископ Сансский, служивший короне со времен Филиппа Августа, а император Бодуэн уступил Людовику Святому большую часть Истинного Креста, равно как и прочие реликвии. Король выставил их для обозрения парижскому люду; он со своими братьями, босым, отправился за Крестом 14 сентября в день Воздвижения. Именно тогда, начиная с 1242 г. Людовик Святой повелел выстроить при дворце Сен-Шапель, чтобы хранить там святые реликвии.
Принца Альфонса посвятили в рыцари и в 1241 г., в день рождения святого Иоанна, в Сомюре провозгласили графом Пуатье. Ему исполнился 21 год, и он был уже женат на Жанне, единственной дочери графа Тулузского. Жуанвиль, который присутствовал на празднике, посвятил ему подробный рассказ. Там были король Наваррский, граф Тулузский, тесть Альфонса, граф Маршский и великое множество сеньоров и прелатов. Праздник был дан в крытых рыночных помещениях города, весьма обширных и построенных наподобие клуатра. Людовик был высокого роста и широк в плечах: на ассамблеях он на голову возвышался над остальными баронами. К тому времени он уже облысел. В тот день на нем была атласная фиолетовая. рубаха с камзолом и плащ алого атласа, подбитый горностаем. Жуанвиль добавляет: «…у него на голове был колпак из хлопка, который был ему совсем не к лицу, так как он еще был молодым человеком». Граф Шампанский был одет в атласную рубаху и плащ, отделанные лентами с золотыми застежками и золотой короной на голове. Жуанвиль, его сенешаль, прислуживал ему. За королевским столом сидели граф Пуатье, граф Дре, которого тоже только что посвятили в рыцари, затем граф Маршский и Пьер Моклерк, граф Бретонский. Вокруг этого стола несли охрану Эмбер де'Боже, будущий коннетабль Франции, Ангерран де Куси, Аршамбо де Бурбон и за ними тридцать рыцарей в атласных рубахах и великое множество сержантов, облаченных в доспехи цветов графа Пуатье. Стол на другом конце зала возглавляла королева Бланка Кастильская, которой прислуживали ее племянник граф Булонский, ставший королем Португальским, граф де Сен-Поль и один юный немец восемнадцати лет, сын святой Елизаветы Венгерской; королева Бланка целовала его в лоб, ибо думала, что его мать не единожды целовала его туда. За другим столом сидели двадцать архиепископов и епископов, а в других крыльях здания и во внутреннем дворе толпилось бесчисленное множество рыцарей; никогда на празднике не видано было столько камзолов и одежды из расшитой золотом ткани.
У короля была еще одна причина собрать столько рыцарей: он поступил так не только ради престижа, но и ради собственной безопасности, ибо среди вассалов, которым предстояло принести оммаж молодому графу Пуатье, находились старые и опасные противники короны. На празднествах в Сомюре присутствовал Гуго де Лузиньян, граф Маршский. Он отправился в Пуатье вместе со своей женой, которую величали королевой Английской, так как она была вдовой по первому браку короля Иоанна и матерью Генриха III. Граф Маршский принес оммаж графу Пуатье, и документ, подтверждающий это, сохранился до сих пор в наших национальных архивах. Гуго возвратил своему новому сеньору Сен-Жан-д'Анжели и Они, откуда королева Бланка, выполняя условия Вандомского договора, вывела королевские гарнизоны. Но королева Английская не снесла подобного унижения. Она была уязвлена как тем, что ее муж был лишь вассалом вассала французского короля, так и тем, что обе королевы – Бланка и Маргарита – не признавали ее ровней. Король и его братья заночевали в замке Лузиньяна. После отъезда графиня Маршская поспешила уничтожить все следы их пребывания, повелев увезти ткани, сундуки, стулья и всю мебель, вплоть до образа Девы Марии. «При виде этого граф Маршский, совершенно пораженный, спросил ее, зачем она.так недостойно ободрала весь замок. Она же ответила: "Убирайтесь и освободите меня от своего присутствия – вы, оказавшие честь тем, кто лишил вас наследства; видеть вас больше не хочу"». Однако же он последовал за ней в Ангулем, но она отказалась принять его в своем замке, и ему пришлось обедать и ночевать в резиденции тамплиеров. В конце концов она согласилась на минуту принять его. Когда же он прибыл, она ударилась в слезы и сказала: «О наихудший из мужей, разве вы не видели, как в Пуатье я дожидалась три дня, чтобы повиниться перед вашими королем и королевой, вы не видели, как в тот момент, когда я предстала пред ними в покоях, король сидел на постели с графиней Шартрской и своей сестрой, аббатисой Фонтвроля, и они даже не пригласили меня сесть с ними, дабы унизить меня перед всеми? Ибо позволить мне стоять среди всего этого народа, окружавшего их, значило оскорбить меня; и ни при моем появлении, ни при уходе они, презирая меня, даже не привстали, как вы и сами могли видеть. Но боль и стыд заглушили, стиснули мне горло. Эти боль и гнев еще больше, чем потеря земли, которую у нас отобрали, меня сгубят, если с Божьей помощью они в этом не раскаются и не опечалятся, и не потеряют свое [добро]. Или я лишусь всего, что у меня осталось, или умру от тоски». Тогда граф поклялся, что сделает все, что она пожелает.
