Алексей Анпилогов - Катастрофа бронзового века
Сегодня леса на Кипре сохранились лишь в горах. В век бронзы Кипр был полностью покрыт лесом.
В общем, к концу века бронзы мир средиземноморской Ойкумены столкнулся с массой проблем — и почти все они были системными. То есть именно что медленные, нарастающие день за днём и оттого — вроде бы и незаметные. А когда эти проблемы стали уже невыносимыми — то вдруг оказалось, что сил и средств на их разумное решение у общества уже элементарно нет — всё легкодоступное уже прожрали и спустили в утиль за предыдущие, «тучные» годы.
В общем — я слабо верю в катастрофу, как в причину коллапса.
Катастрофа — это всегда мобилизующий фактор для социума. Землетрясение, извержение вулкана, потоп — а люди снова и снова селятся на тех же местах, раз за разом восстанавливая дома и даже дворцы. Катастрофу победить легко. Очень трудно победить собственную лень.
Мы сами это видели, уже в наше время. Разрушительное землетрясение и цунами обрушилось на Японию 11 марта 2011 года, а уже через три месяца количество завалов и разрушенных домов начало стремительно уменьшаться:
Люди выстояли, как выстояла и одинокая сосна, которая осталась единственной неповреждённой из целого леса деревьев, высаженных на приморской косе возле японского города Рикудзентаката. Вот она, немая свидетельница мощи и неистовства стихии:
К сожалению, вода, затопившая огромные территории, сделала невозможным выживание растений на впитавшей морскую соль прибрежной почве. Кроме того, цунами разрушило большую часть пляжа, в результате чего одинокая сосна оказалась всего в десятке метров от берега, что в свою очередь увеличило содержание солей и в грунтовых водах, питавших корневую систему дерева. Когда, несмотря на все предпринятые усилия, стало ясно, что спасти дерево не удастся, было принято решение сохранить его для потомков, превратив в монумент, являющийся точной копией самой сосны.
Есть такие монументы и у Катастрофы бронзы. Одним из самых удивительных свидетельств социального коллапса всей цивилизации в конце Бронзового века являются так называемые «пиковые поселения» на вершинах гор на Крите, просуществовавшие примерно с 1200 по 1000 год до нашей эры. Самым известным таким поселением является Карфи, расположенный на высоте более километра от уровня моря (дополнительную информацию о Карфи можно почерпнуть ещё здесь).
Поселение Карфи. Реконструкция.
Жить там, в удалённых и тяжелейших условиях могли только те, кому грозила непрекращающаяся страшная опасность — от постоянных пиратских набегов на прибрежные районы.
Один из посетивших Карфи, так описывает свои впечатления: Но ландшафт Карфи очень труднодоступен. Дорога на вершину крутая и каменистая, и когда мы добрались наверх, облака периодически застилали окрестности, не давая ничего разглядеть. Вершина очень ветренная и холодная, даже летом. И всё же критяне в 1200 до н. э. пришли сюда. Почему? Они искали здесь безопасность. Они хотели жить, и знали что низинные районы не защищены. С вершины обитатели Карфи могли видеть во все стороны и пока враги могли добраться до их поселения, они успевали уйти. Как и у дворцов, у поселения Карфи не было укреплённых стен; жители рассчитывали на труднодоступность своих мест.
Но безопасности недостаточно для выживания. Критяне должны были выжимать какое-то пропитание из каменистой, сухой земли. По счастью, неподалёку есть родники. Но пища — другое дело. Долина внизу хорошо видна, но обработка земли там противоречила безопасности. Для пропитания поселенцы занимались охотой, пасли коз и овец, культивировали оливки и небольшие сады. Это было примитивное натуральное хозяйство, а не развитая коммерческая экономика дворцовой эпохи, но люди выжили. После 200 лет поселение было оставлено, то ли потому что стало безопаснее, то ли потому что люди уже не могли больше терпеть ужасные условия.
Вид из Карфи на благославенные долины Крита. Опасные долины.
Судя по всему, долговременная степень опасности и интенсивность вражеских набегов была во времена «тёмных веков» после коллапса бронзы намного выше чем, например, во время варварских нашествий конца Римской империи или во времена набегов викингов в VIII–X веках, в начале средневековой Европы.
Похожая ситуация наблюдается повсюду на территории Средиземноморья: люди ютятся или в таких неудобных для жизни местах — или же осторожно пытаются выстроить какой-то нехитрый быт на руинах разрушенных дворцов и городов. Показателен в этом плане пример пелопонесского города Нихория.
Ещё в конце XIII века до нашей эры Нихория упоминается, как форпост могущественного микенского города Пилос, больше известного русским людям, как Наварин. Согласно раскопкам, проведенным в ХХ веке на месте Нихории, древнегреческий город микенского времени тогда занимал более 5 гектар только под каменными постройками, фундаменты и часть стен которых дошла и до наших дней.
План раскопок Нихории.
Однако, уже к 1150 году до нашей эры Нихория оказывается разрушенной, в культурном слое обнаруживаются следы сильного пожара.
Повотрно поселение заселяется только через 75 лет — около 1075 года до нашей эры. В тот период в Нихории уже живёт не несколько тысяч человек, а лишь около 40 семей. Одно из сохранившихся помещений города эпохи поздней бронзы используется в этот период для всех общественных целей одновременно — и как амбар, и как церковь и как убежище на случай нападения. В этом сохранившемся мегароне, который на плане обозначен чёрным цветом, находят и остатки зерна, и нехитрые предметы культа и искусства. Высокая культура поздней бронзы практически полностью утрачена, стандарты жизни «элиты» того времени не сильно разнятся от стандартов жизни простого люда. Работают многие, неграмотны в массе, молятся и надеются все.
Статуэтка богини из Карфи.
Только около 1000 года до нашей эры появляется заря нового мира. В локальных общинах Греции и Малой Азии возрождается, пока робко, искусство выплавки и обработки железа. Технология, освоенная ещё во времена Хеттской Империи, понемногу пробивает себе дорогу в мир. Уже к 900 году до нашей эры Греция почти полностью покрыта центрами обработки железа. Однако мир Греции будет «немым» ещё вплоть до 800 года до нашей эры: воины всегда возвращаются быстрее, чем придворные поэты или летописцы.
Не лучше обстоят дела в закрывшемся наглухо от ужасов внешнего мира Египте. Такой выбор спасает Египет, как страну, но уже навсегда превращает его из субъекта мировой истории лишь в объект для чьих-то притязаний на плодородные земли поймы и дельты Нила.
Один из самых интересных древнеегипетских письменных документов хранится в Пушкинском Музее в Москве. Он известен как «Папирус Голенищева» (это один из трёх разных документов с таким названием) и содержит историю путешествия высокопоставленного чиновника Ун-Амуна из Египта (вероятно, из Фив) в Библ, закончившуюся на Аляшии (на современном Кипре). Папирус с историей Ун-Амона был приобретён русским исследователем Голенищевым у египетского торговца антиквариатом в 1891 году. Он плохо сохранился, некоторые части его пропущены, а некоторые можно восстановить лишь фрагментарно. Истории о вояже Ун-Амона по бывшим вассальным территориям Египта можно назвать одниими из первых «записок путешественника» в литературной истории человечества. Они сильно отличается от традиционных египетских жанров: пропагандистского прославления правителей, административных указов и дипломатической переписки, религиозных и мистических текстов. В этой истории нет никакого прославления, и автор достаточно откровенно описывает свои злоключения, неуважение со стороны принимающих его левантийских царьков, и, в конечном итоге, — провал своей миссии.
Я не буду описывать многочисленные научные споры о подлинности или поддельности этого манускрипта. Относительный консенсус насчёт этого — что история более-менее подлинная, но сам папирус является копией более старой рукописи, с вкравшимися при переписке ошибками и некоторой отсебятиной.
Карта путешествия Ун-Амона.
Папирус интересен в первую очередь тем что описывает эпоху от которой осталось очень мало письменных документов. Дело происходит в середине XI века до нашей эры, в самой середине эпохи «тёмных веков», наступившей в Восточном Средиземноморье после Катастрофы бронзового века на рубеже XIII–XII веков. Египет крайне ослаб в конце XX династии, уже в период правления Рамсеса XI — последнего из Рамсессидов. Фактически он разделён на две независимые страны — Верхний Египет (со столицей в Фивах) и Нижний Египет, в дельте Нила, со столицей в Танисе. Как и у русских, у египтян деление на «много Египтов», судя повсему, национальный вид выживания в тёмные времена — что-что, а социальные практики быстрее нарабатываются в изолированных сообществах, достаточно сравнить Россию, Украину и Белоруссию всего лишь по прошествии 20 лет отдельной жизни.
