KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » История » Ахиезер А. - История России: конец или новое начало?

Ахиезер А. - История России: конец или новое начало?

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ахиезер А., "История России: конец или новое начало?" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Преемники Сталина, ограничив применение силы, пробовали по-новому комбинировать ее с верой и законностью. Хрущев, идеологически приблизив коммунистическое будущее к настоящему, пытался актуализировать светскую веру. Тем самым он сохранял вертикальную направленность советского проекта, его безальтернативность: утверждение в СССР коммунизма должно было наглядно продемонстрировать всем странам основной вектор мирового развития. Однако несостоятельность замысла, быстро ставшая очевидной, в том числе и руководству страны, подрывала и веру, и – вместе с ней – социалистический строй, который этой верой себя легитимировал. Появлялось все больше людей, ставивших под сомнение его соответствие тем ценностям, которые он декларировал-«подлинная демократия» казалась им несовместимой с властной монополией коммунистической партии, а «подлинная свобода» – с наличием цензуры и негласным запретом на критику осуществлявшейся в стране политики. И по мере того, как такие сомнения начинали высказываться вслух (например, в самиздате) власти оказывались перед двойным вызовом. С одной стороны, им предстояло защищать советский проект, вера в который была поколеблена, не только от внешних, но и от появившихся внутренних угроз. С другой стороны, защищать его, не снижая еще больше его цивилизационное качество, было непросто.

Послесталинские лидеры пытались обогатить это качество принципом законности. Поэтому откровенно беззаконного использования силы в сталинском духе они, по возможности, старались избегать, хотя это у них не всегда получалось – достаточно вспомнить о расстреле новочеркасских рабочих в 1962 году. Но в данном случае мы говорим об общей тенденции. По закону же критиков советских порядков можно было привлечь к уголовной ответственности только в том случае, если их действия подпадали под статью об «антисоветской пропаганде и агитации». Однако большинство инакомыслящих послесталинского периода открыто против социализма и советской власти не выступало, а потому и осуждение их по этой статье было бы равнозначным возвращению к сталинской практике. Защитить себя от новых вызовов советская система могла только посредством законодательного ограничения конституционных прав граждан, что и нашло выражение в новых юридических нормах брежневской эпохи, которые предусматривали уголовное преследование за распространение «порочащих измышлении» и участие в «групповых действиях, нарушающих общественный порядок». При этом под «порочащие измышления» могла быть подведена любая констатация официально непризнававшихся фактов и явлений, а под «групповые действия» – любая уличная демонстрация протеста. Показательно и закрепление в Конституции «руководящей и направляющей» роли КПСС – тем самым ее надзаконная власть ставилась под защиту закона.

Так самоограничение силы и размывание веры компенсировались в советском проекте ужесточением юридической регламентации. Его исполнители все больше запутывались в двойной бухгалтерии: создав цивилизационный фасад в виде конституционных прав граждан, они оказались вынужденными законодательно запрещать этими правами пользоваться. Принцип законности, брошенный на защиту проекта, разваливал данный проект изнутри.

Коммунистическая система попала в историческую ловушку, в чем-то сходную с той, в которой оказалась в свое время система православно-самодержавная. Советское цивилизационное творчество сопровождалось возрождением идеи должного (на сей раз в светско-атеистической форме), которое теперь уже не просто верховенствовало над сущим, а заменяло его, превращало его из профанного в несуществующее вообще. Почти все, что при социализме, согласно идеологической доктрине, не должно было иметь места, в реальности – по официальной версии – такого места и не имело. В СССР, в соответствии с этой версией, не было ни политзаключенных, ни цензуры, ни проституции, ни наркомании, ни взрывающихся на полигонах ракет122, ни разительного отставания в уровне жизни от капиталистических стран, ни перебоев со снабжением населения продуктами. Если же какие-то отклонения от должного и признавались – например, уголовные преступления, – то они объявлялись «пережитками капиталистического прошлого», к социализму и его природе не имеющими отношения. Чтобы претендовать на безаль-


122 О механизмах, которые использовались для трансформации сущего в должное, можно судить, например, по истории с взрывом ракеты на космодроме в 1960 году, в результате которого погибло много людей. Тем, кто уцелел, настоятельно рекомендовали на всю жизнь запомнить, что они пострадали и спаслись вовремя авиакатастрофы, о чем и получили соответствующие официальные свидетельства, в том числе и медицинские. Такими событиями, как взрывы ракет, «преимущества социализма» ставились под вопрос, а потому бывшее должно было стать «небывшим». Конечно, историю с авиакатастрофой можно было и не сочинять, а взрыв ракеты замолчать, если бы среди погибших не было маршала Неделина, исчезновение которого не могло пройти незамеченным и который был объявлен погибшим в авиакатастрофе (Хрущев С. Указ. соч. С. 378).


тернативную цивилизационную вертикаль, реальность приходилось подменять ее идеальным образом, а тех, кто начал обнаруживать между ними несоответствие и высказывать свои соображения вслух, сажать в тюрьму за «порочащие измышления».

Но такие способы защиты советского проекта привлекательности ему не добавляли, а лишь выявляли несостоятельность его глобальных претензий. Более того, косвенно они свидетельствовали о том, что из универсального он превращался в горизонтальный. Если же вспомнить, что одновременно происходила девальвация коммунистической веры, а идея долгосрочного «развитого социализма» устраняла границу между должным и сущим даже во времени, еще больше смещая должное от будущего к настоящему, то трансформация безальтернативно-альтернативного проекта, претендовавшего на универсальность, в просто альтернативный, т.е. локальный, станет очевидной. А в годы перестройки и эта его претензия уйдет в прошлое.

Горбачев почти до самого конца своего правления продолжал рассматривать социализм как альтернативу капитализму123,но – именно как горизонтальную: в социализме он видел не всеобщее будущее, а один из вариантов исторического развития, «органическую часть современной цивилизации»124. Ритуальные упоминания о «коммунистической перспективе» из его речей со временем исчезли – слишком уж явно не соотносились они с его отказом от классовых ценностей в пользу «общечеловеческих» и с общей направленностью его политического курса. А после того, как в числе «общечеловеческих ценностей» оказались экономические и политические свободы, выяснилось: трансформация советского цивилизационного проекта из универсально-вертикального в горизонтально-локальный этот проект не только не спасает, но и подводит окончательную черту под его историческим существованием.

Еще более наглядно его исчерпанность выявилась во внешней политике Горбачева, осуществившего вывод советских войск из Афганистана и отказавшегося от военной поддержки просоветских режимов в странах Восточной Европы, что привело к победе в них антикоммунистических «бархатных революций». Социалистическая цивилизационная альтернатива, лишенная такой поддержки,


123 «…У капитализма есть альтернатива. И эта альтернатива – социализм» (Горбачев М.С. Избранные статьи и речи. Т. 5. С. 438).

124 Горбачев М.С. Избранные статьи и речи. Т. 7. С. 251.


обнаружила свою неукорененность и беспочвенность на всем пространстве, которое контролировалось Советским Союзом. Но проявляться это стало еще раньше – ив антисоветских выступлениях восточных европейцев, и в военных неудачах в Афганистане. Это проявлялось и в том, что, несмотря на военную и финансовую поддержку, которую СССР оказывал революционным силам и лояльным к Москве режимам в странах «третьего мира»125, в послесталинский период сколько-нибудь существенного расширения зоны мирового социализма Советскому Союзу добиться не удалось.

Такое расширение было главным и единственным аргументом в пользу стратегической перспективности советского проекта. Оно рассматривалось советским руководством не только с точки зрения демонстрации сверхдержавного влияния на мировой арене и его увеличения, но как важное средство упрочения легитимности режима внутри страны в условиях ослабления коммунистической веры. В ситуации длительного мира и исчерпанности возможностей для территориальных приращений традиционная имперско-державная идентичность могла поддерживаться только в том случае, если официальная социалистическая идентичность ее подпитывала. Но такая взаимодополнительность могла обеспечиваться лишь при постоянном и зримом расширении «социалистического лагеря» за пределами страны.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*