Василий Ключевский - Краткий курс по русской истории
Повесть о Псковском Печерском монастыре, написанную игуменом Корнилием, продолжали другие, и в начале XVII в. ряд отдельных сказаний сведен был в одно целое. Самая любопытная статья в этом своде — описание монастыря, составленное «в настоящий сей во 111-й (1603-й) год». Об осаде Пскова Баторием разсказывал автору печерский игумен Тихон, очевидец события; дополняя повесть Корнилия, он ссылается на разсказы, слышанные им от Тихонова преемника Никона: в повести об осаде монастыря Поляками в 1611 г. автор является участником в защите обители. Трудно решить, принадлежат ли эти указания различным авторам отдельных сказаний, вошедших в свод, или одному редактору его, жившему в Печерском монастыре в конце XVI и начале XVII в. В списке повести начала XVII в. сохранилось известие, что три сказания — о начале Печерскаго монастыря, об осаде его и Пскова в 1581 г. — впервые собраны в одно целое иноком Григорием при игумене Никоне. Сообщают еще, не указывая источников, что Корнилиево сказание дополняли в 1587 г. игумен Мелетий и потом Иоаким (игумен с 1593-го по 1617 г.), что известную повесть об осаде Пскова в 1581 г. написал иеромонах Псковскаго Елеазарова монастыря Серапион. Составитель разсматриваемаго свода, в своем сокращении этой повести передавая разсказ ея о видении Богородицы на стене Пскова кузнецом Дорофеем, прибавляет, что читал об этом «в писании певца Митрофана».
Встречаем писателей, соединявших свои труды над одной и той же литературной работой. В рукописях сохранилась служба великому князю московскому Даниилу, написанная по благословению патриарха Иова воеводою Семеном Романовичем Олферьевым и иноком Переяславскаго Даниилова монастыря Сергием. Неизвестно, ими ли составлено и житие князя, встречающееся в списках XVII в. Ряд посмертных чудес в нем оканчивается известием о возстановлении Даниилова монастыря в царствование Ивана Грознаго. По словам жития, «сказание, еже во древних летописаниях явлено, сие и зде предложися»; новаго в житии разве только взгляд на характер и деятельность князя, любопытный по своему противоречию фактам, которые излагает сам биограф. По сохранившемуся описанию чудес Романа, углицкаго князя XIII в., чудотворение от мощей его началось 3 февраля 1605 г. и тогда же, по поручению патриарха Иова, Казанский митрополит Гермоген свидетельствовал мощи святаго князя, а Семен Олферьев с иноком Сергием написали повесть о нем, стихиры и каноны. Житие с первыми чудесами погибло во время разорения Углича в 1699 г.; сохранились только служба князю и описание чудес со 2 по 12 марта 1605 г. По-видимому, одного из названных писателей имел в виду архиеп. Филарет, сообщая известие, будто углицкий инок Сергий в 1610 г. описал чудеса Паисия Углицкаго и переделал записки о его жизни. В рукописях встречаем две редакции жития Паисия, краткую и пространную с позднейшими прибавлениями. Из разсказа автора о происхождении последней видно, что она составлена после литовскаго погрома на основании какой-то «истории», вероятно летописной повести о городе Угличе. В ней можно заметить несколько анахронизмов; но присутствие мелких подробностей в разсказе о некоторых событиях и хронологических пометок, согласных с другими известиями об Угличе, заставляет думать, что автор пользовался довольно древним и обстоятельным письменным источником. В краткой редакции почти все эти подробности и хронологическия указания опущены; в остальном она большею частью дословно сходна с пространной; но трудно решить, была ли она позднейшим сокращением этой последней или одним из ея источников. Ни в ней, ни в пространной редакции нет яснаго подтверждения известия, будто житие Паисия написано иноком Сергием в 1610 г. Существование старой местной летописи подтверждается «повестью о граде Угличе», составленной во второй половине XVIII в. Она начинается более куриозными, чем любопытными, преданиями и догадками о происхождении и древнейшей истории Углича, обычными в старых и новых наших исторических описаниях городов; но в дальнейшем изложении выступают ясно местные летописные источники. Для нас эта повесть любопытна тем, что вместе с извлечениями из сохранившихся житий углицких святых Кассиана и Паисия она приводит отрывки из житий, которых нет в известных рукописных библиотеках. Так, находим в ней обстоятельный разсказ об ученике Паисия Вассиане Рябовском, по складу своему не оставляющий сомнения, что он выписан из жития Вассиана; не менее любопытно сказание о современнике Паисия, ростовском иноке Варлааме, в 1460 г. основавшем монастырь близ Углича на реке Улейме.
При патриархе Ионе в деле литературнаго прославления памяти святых трудился кн. С. Шаховской. По поручению патриарха написал он похвальное слово святителям Петру, Алексию и Ионе; кроме того известно его похвальное слово устюжским юродивым Прокопию и Иоанну и повесть о царевиче Димитрие Углицком. В обоих первых произведениях автор обнаружил хорошее знакомство с реторическими приемами агиобиографии; но биографическия сведения его о прославляемых святых ограничиваются тем, что он нашел в их житиях.
В духовной столбенскаго строителя Германа, писанной в 1614 г., упоминается канон Василию, московскому блаженному. В каноннике Евфимия Туркова, игумена Иосифова монастыря, писанном в конце XVI в., встречаем этот канон с известием, что он — творение старца Мисаила Соловецкаго. Сохранилось житие блаженнаго, очень скудное биографическим содержанием, но многословное и скорее похожее на похвальное слово, чем на житие; чудеса, приложенныя к житию, начались в 1588 г.; в рукописях житие, кажется, появляется не раньше XVII в.: это указывает приблизительно на время его составления.
В предисловии к житию Кирилла Новоезерскаго, выписанном из жития Евфимия Великаго, нет указаний ни на автора, ни на время появления жития; ряд посмертных чудес не одинаков в разных списках, и трудно угадать, где остановился биограф и откуда начинаются позднейшия прибавки. Слово об открытии мощей Кирилла, написанное в половине XVII в. очевидцем события, разсказывает, что в 1648 г. братия Новоезерскаго монастыря послала боярину Борису Морозову житие Кирилла с чудесами при жизни и по смерти. Из посмертных чудес 14-е помечено 1581 г., а о 17-м автор замечает: «Се новое и преславное чудо, еже видехом очию нашею». Наконец, одно чудо Кирилла при жизни биографу сообщил Дионисий, первый по времени сотрудник и ученик святаго, пришедший к нему в пустыню в 1517 г. Из всего этого можно заключить, что житие писано в первые годы XVII в. монахом, вступившим в монастырь Кирилла в конце XVI в. В этом житии можно заметить несколько мелких неточностей; но весь запас биографических известий почерпнут, по-видимому, из хороших источников: кроме изустных сообщений учеников Кирилла, автор намекает и на записки, замечая, что «древле бывшая знамения и чудеса отцем Кириллом списана прежними отцы», потрудившимися в его обители.
Сохранилось витиеватое описание чудес Кирилла Челмскаго в XVII в., составленное во второй половине этого столетия Иоанном, священником села около Кириллова монастыря. Сообщая две-три биографическия черты о Кирилле и называя его братом Корнилия Комельскаго, Иоанн признается, что больше ничего не знает о святом, но что были записки о его жизни, пропавшия во время литовскаго разорения. В известном нам списке к этим чудесам приложена повесть о жизни Кирилла, начинающаяся прямо разсказом «о пришествии Кирилла на Челму гору в лето 6824-е»; начала и некоторых частей в средине, очевидно, недостает. Биография оканчивается разсказом об исцелении старца Антония, который в детстве посещал челмскаго пустынника. Подробности о жизни Кирилла и, особенно, Челмской обители по смерти его не позволяют думать, что биография составлена на основании поздняго изустнаго предания, которое было для Иоанна единственным источником сведений о Кирилле; притом биографическия известия Иоанна не вполне согласны с этим житием. Но разсказ, на котором прерывается последнее, не дает достаточнаго основания думать, что оно составлено в половине XV в. Изложение его проще Иоаннова описания чудес, но отличается складом и приемами позднейшаго времени; притом едва ли можно считать писателем половины XV в. биографа, который говорил о Кирилле, что он подражал многим угодникам, просиявшим в северной Чудской стране, по различным городам и островам морским; наконец, и в этом житии братом Кирилла является Корнилий Комельский, следовательно, оно написано, когда прошло достаточно времени для такой ошибки, т.е. в конце XVI или в начале XVII в. Эту ошибку можно объяснить только предположением, что биограф смешал комельскаго пустынника с Корнилием Палеостровским, о котором рано забыли даже в Онежском крае.
Дружина Осорьин, сын муромскаго помещика и биограф своей матери Иулиании, известен по грамотам 1625—1640 гг. как губной староста города Мурома. Биография матери написана им вскоре по погребении другаго сына ея в 1614 г., когда открыли ея гроб. Разбор этого жития — дело историко-литературной критики, которая уже не раз обращалась к нему. Черты помещичьяго быта XVI—XVII вв. в этой биографии отступают для читателя на второй план перед ея литературным значением: это, собственно, не житие, а мастерская характеристика, в которой Осорьин нарисовал в лице своей матери идеальный образ древнерусской женщины. После повести современника об Александре Невском Осорьин едва ли не впервые выводит читателя из сферы агиобиографии и дает ему простую биографию светской женщины, даже перед смертью не сподобившейся ангельскаго образа. Необычной задаче труда соответствует и его внешняя форма: начав его предисловием в духе житий, Осорьин описал жизнь матери не без литературных украшений; но сыновнее чувство помогло ему выйти из тесных рамок агиобиографии и обойтись без ея условных красок и приемов.
