Петр Шелест - Да не судимы будете. Дневники и воспоминания члена политбюро ЦК КПСС
Вот и Первое мая. За несколько десятилетий я впервые не участвую в празднике, для меня это большая тягость. Но отчасти и облегчение, что я не буду видеть некоторые физиономии «деятелей».
На первомайские праздники из Киева приехали Виталий, Алла и внучата Дима и Алеша — уже это облегчает немного тяжесть.
2 мая. В 11.00 позвонил мне Д. С. Полянский. Из всех «единомышленников» и товарищей один он решился позвонить мне и поздравить с праздником, поинтересоваться, какое у меня самочувствие. Все остальные молчат, как будто бы и не было товарища, с которым работали на политической арене не один десяток лет. Вот «чуткость», цена слов и заверений Брежнева.
Мне еще больше тяжело и потому, что я многое знаю, вижу, чувствую и со многим не мирился и не могу мириться. Ибо многое делается во вред народу, нашей стране. Никто глубоко и объективно, без прикрас и лакировки не разбирает и не анализирует сущность, содержание, перспективу развития нашей экономики, социальных вопросов, истинного роста материального благосостояния своего собственного народа, развития настоящего технического прогресса. Но самое страшное, что постепенно, но неуклонно народ перестает верить нам, постепенно, но неуклонно теряет веру не только в наши слова и обещания, а и в нашу идеологию. Мы много пишем, шумим во всех средствах массовой информации о наших «неимоверных» успехах, обольщаемся ими, бахвалимся, а дела-то у нас не так уж и хороши, как мы себе пытаемся их представить. «Культ» Брежнева, его восхваление процветают просто непомерно. Горько и обидно, что наша страна с таким трудолюбивым и талантливым народом сползает все больше в сторону сырьевого придатка капиталистического мира. Мы безрассудно торгуем нефтью, газом, рудой, лесом, обкрадываем наше и будущее поколения, этим варварским способом истощаем наши природные, невосполнимые сырьевые ресурсы.
«Вождь» окончательно бросился в «международную политику», по своей политической самоуверенности он думает, что именно он вершит международные судьбы. А кто же будет заниматься внутренними вопросами страны? Но когда-то все равно придется держать ответ за все это, ответ по большому счету.
3 мая. Сегодня седьмой день, как я на «отдыхе», и все идет «хорошо», как обещали: телефоны отрезали, газет не присылают, от продуктового магазина открепили, машину отобрали, одним словом, проявили «полнейшую заботу». Пришлось прибегать к посторонней помощи, чтобы из города на дачу привезли хлеба, мяса, масла и так нужной мне для здоровья минеральной воды. Я остался на даче, по существу, в полнейшей изоляции. Напрягу все силы, чтобы описать всю правду о произошедшем со мной, покажу всю подлость «единомышленников».
8 мая. В газетах, в том числе и в «Правде», на последней странице в отделе «Хроника» опубликован указ. Содержание его: «Президиум Верховного Совета СССР освободил тов. Шелеста Петра Ефимовича от обязанностей заместителя председателя Совета министров СССР в связи с уходом на пенсию». Возможно, еще возможно, что такую хронику подадут обо мне как некролог, да мне все равно будет тогда. Но прежде я хотел бы прочитать (хотя и хвалебный) некролог о некоторых «единомышленниках», и прежде всего это касается Брежнева, Суслова, Щербицкого и всей компании «днепропетровской». И такой час придет обязательно.
9 мая. Сегодня большой праздник — День Победы. Прошло уже одиннадцать дней со дня Пленума ЦК КПСС, а мои «дела» с уходом на пенсию так никак и не решены. Нахожусь в тяжелом положении, у меня и семьи нет достойного элементарного уровня существования, спрашивается, за что все это и по какому праву? Вот налицо самоуправство, игнорирование всех законов и элементарного приличия. Несколько раз звонил Брежневу — с ним меня не соединяют. А сам-то он должен был бы понимать, в каком положения и состоянии я нахожусь!
12 мая. Брежневым совершен вояж в ГДР и Польшу — сыгран очередной спектакль по очень плохому сценарию, в котором «герой» показал себя с самой неприглядной стороны, «артист, рисовальщик» — позорное зрелище. Страшно обидно, когда у руководства стоит случайный человек. Ведь руководитель всегда попадает в зону «большого объектива». Но перед любым объективом, тем более перед «большим», достойный руководитель должен уметь себя держать. Наш же «герой» даже во время исполнения гимна не сумел удержаться от позерства и вертлявости в расчете на то, что на него обратят особое внимание. Да, обратили внимание и «оценили по достоинству». Брежнев ведь смертельно боится узнать о себе правду, ведь для этого нужна смелость и мужество, а где ему взять то и другое? Но все равно вся правда о нем будет сказана, и сказана до конца.
14 мая. До сих пор мой вопрос не решен, денег ни копейки, снабжения никакого.
15 мая. В «Правде» сорок пять раз упоминается фамилия Брежнева в разных вариантах, все это у народа вызывает пока что ухмылку — пусть, «чем бы дитя ни тешилось» — говорят некоторые. Но ведь это наносит огромный урон нашей партии! В газетах появляются статьи крупных известных ученых, в них ни слова о «вожде», и это характерно.
Вот уже пятнадцать дней подряд все средства массовой информации изо дня в день, с утра до поздней ночи трубят о «выдающемся событии» — присуждении Брежневу премии Мира. Что это? Культ, самореклама или и то и другое? Потеря скромности. А о скромности он очень любит говорить. Люди спрашивают, куда дел Брежнев полученную денежную премию, он ведь ее не пожертвовал на детские учреждения, хотя сам любит говорить о «заботе» о детях — он из-за своей «скромности» молчит о премии. Да его непомерная жадность никогда ему не позволит сделать такой шаг — пожертвовать свою премию.
28 мая. Был в Москве в Министерстве социального обеспечения РСФСР у министра Комаровой Д. П. Приняла хорошо, много говорили по общим делам и вопросам. Рекомендовала писать мне, а писать есть о чем и о ком: пусть мои записки не увидят света, но из них станет известно, станет достоянием, в назидание потомству, разоблачение всей гнусности и интриганства. Комарова передала мне сердечный привет от министра социального обеспечения УССР А. Ф. Федорова — он обо мне отзывался очень хорошо.
29 мая. Продолжается невероятная шумиха и трескотня вокруг предстоящего визита в ФРГ. Отвлекаем массы от мыслей о трудностях внутри страны. Успокаиваем сами себя нашими невероятными «успехами» во внешнеполитических вопросах, чем притупляем бдительность, классовую и идеологическую остроту.
Встретил Марию Федоровну, директора гостиницы «Москва». Состоялся интересный разговор. Она сказала: «Не огорчайтесь, Петр Ефимович, все придут к этому, правда, кое-кто старается держаться на карачках, хотя уже давно не способен к активной работе, тем более в таком масштабе». Продолжая разговор, она сказала: «Петр Ефимович, вас многие знают, уважают, любят за вашу работоспособность, смелость и самостоятельность в решении вопросов. На государственной работе у нас работать очень трудно и сложно: не так что сказал, все это могут истолковать по-другому. Да еще и подхалимов остается в руководстве очень много, помогают хороших людей убрать. В нашей жизни непонятным остается многое, а люди становятся все больше обозленными. Настоящих друзей, тем более надежных, остается мало». Под конец беседы она мне сказала, что будет рада чем-либо мне помочь. Я поблагодарил ее за хорошие слова и сочувствие ко мне.
30 мая. «Вождь» находится с визитом в ФРГ. В «Литературной газете» появился снимок: Брежнев, Брандт и его супруга стоят под руку, улыбаясь. Кому это нужно, неужели мы такие «друзья и приятели», чтобы это так рекламировать в нашей печати? В народе все это воспринимается очень критически и осуждающе. Позорно и совсем не стоило руководителю нашей партии так позировать, размениваться и рисоваться, тем более забывать, что еще не совсем зажили раны, не высохли слезы матерей по сыновьям и дочерям, жен по мужьям, невест по женихам. Почему же, по какому праву такое пренебрежение к мнению и голосу своего собственного народа? Саморисование, самовлюбленность, много идет по этому поводу разговоров: нелестные отзывы о его моральном облике, о притворстве, наигранности. О коррупции и жадности его самого и его семьи. Завидово стало местом разврата, все это ложится черным пятном на его «деятельность», порочит нашу партию перед честными трудовыми людьми. Ведь ничего нет вечного и совершенно секретного, все это когда-то вскроется как гнойный нарыв. Ну, как у нас и «заведено», тогда самые приближенные, подхалимы и льстецы станут самыми «ярыми разоблачителями» всей этой подлости и гнилости, а пока что все это наносит огромный вред нашей партии, ее авторитету.
Июнь 1973 года. Я ушел от активной политической деятельности, но я со стороны наблюдаю и анализирую все происходящее, делаю выводы, сравнения. Больно, очень больно за наши порядки в стране, за нашу экономику, за наш технический прогресс. Много во всем показухи, в особенности в решении социально-бытовых вопросов народа. Обидно, что наша идеология, пропаганда, все средства массовой информации назойливо, старыми методами проводят работу. Народ перестает верить в наши идеалы. Вызывает тревогу рост «культа Брежнева» — его рисовка, хвастовство, зазнайство, все это ни к чему хорошему не приведет, а вред партии нанесет огромный, может быть, даже труднопоправимый.
