Рустан Рахманалиев - Империя тюрков. Великая цивилизация
А вот в отношении к Москве с начала XVI в. крымские ханы всячески стремились подчеркнуть зависимое положение русских государей. Так, при следовании послов на аудиенцию к хану им под ноги мурзы бросали свои посохи, требуя плату за право их переступить. Вполне возможно, что подобный обычай – «посошная пошлина» – пришел из ставки Золотой и Белой Орд, поскольку русским дипломатам строжайше предписывалось ни при каких обстоятельствах эту пошлину не платить. Если без уплаты они не могли войти в ханский дворец, то им следовало уезжать, так и не повидав хана.
Все более усиливавший свою власть Менгли-Гирей использовал любой момент в дипломатических перипетиях, чтобы показать свою значимость. Так, польский король Сигизмунд получил от крымского хана ярлык на право владения некоторыми территориями в Литовской земле, некогда пожалованными еще его дедами князьям Витовту и Казимиру.
Напряженность между Крымом и Москвой между тем не перерастала в явную вражду. И Василий III получил «шертную грамоту» с подтверждением прежнего союза. Несмотря на это, крымские тюрки периодически совершали набеги на русские земли, словно проверяя боеготовность своих соседей.
Позиция крымских ханов демонстрировала характерную черту политики Крыма как тогда, так и на протяжении последующих веков: несмотря даже на заключенные сторонами «братские» договоренности, крымский хан якобы не мог повлиять на своих мурз и, следовательно, в набегах не виноват, а раз так, то и претензии к нему Москвы безосновательны, а за обиды надо и подарков побольше.
Как видим, ожидать от Крыма соблюдения договоренностей в полном объеме не приходилось, и нужно было приноравливаться к складывающимся непростым дипломатическим и специфическим военным особенностям московско-крымских отношений. В сущности, большая половина XVI в. и ушла на поиски их приемлемой концепции. Каждая посольская миссия Москвы в Крым, каждое столкновение с Крымской Ордой были своеобразными шагами в этом направлении.
Хан Мехмет-Гирей, как и его отец, явно готовил себе роль наследника Золотой Орды и в этом стремлении хотел максимально использовать соседнее Московское государство. Хан добивался не только Мещерских земель, которые считал своими, но и помощи Василия III в деле укоренения своей власти в Казани. России, только что освободившейся от ордынского ига, совсем ни к чему было усиление наглеющего на глазах Крыма. И поэтому Москва в вопросе о Казани подыграла астраханскому царевичу, противнику крымских мурз. На этот, по сути, прямой вызов Мехмет-Гирей ответил весной 1521 г. со всей своей прямотой: Казань отобрал и сел там сам, московского воеводу ограбил и выслал из города, многих из его слуг перебил, а всех крымцев, ногаев и литовские отряды, принявшие участие в набеге, направил к берегам Оки. Перейдя Оку, орды рассыпались для грабежа от Коломны до Москвы. Впервые крымские отряды продвинулись так далеко на север: бунчук ханской ставки был водружен в 15 верстах от столицы.
Набеги продолжались каждый год и волнами накатывали с завидной постоянностью: весной, после таяния снегов, и осенью, перед снегами. Причем эта нехитрые действия южных соседей Руси продолжались вплоть до времени присоединения Крыма к России. Российский чиновник XVIII в. И. Цебриков, наблюдая за жизнью крымских тюрко-монголов, отмечал, что, как только наступала весна, «крымцы к бунту по теплоте свободу имели», т. е. по весне всегда готовы были «саблями махать да полон брать». Самыми крупными можно считать набеги Сахиб-Гиреевских войск на Оку в 1535 и 1541 гг. В 1542 г. его сын Имин-Гирей напал на Северскую область, но был разбит московскими воеводами. Через два года он же разорил Белевские и Одоевские места. В таких условиях Москве необходимо было изменить стратегию постоянного удовлетворения возраставших аппетитов Крыма, тем более что крымские тюрки «слова не держали».
Иногда крымские войны являлись не весной, во время пахоты, а летом, во время уборки хлебов. Иногда, используя удачную для себя внешнеполитическую обстановку, орда, возглавляемая ханом, вторгалась далеко в глубь территорий русской оседлости и зимой. От этих нападений небезопасно было даже в самой Москве. Именно поэтому в XVI и XVII вв. ее укрепляли каменными и деревянными стенами и земляными валами. Внешнеполитическая активность Сахиб-Гирея в 30-е гг. XVI в. привела к тому, что река Ока и стоящие на ней города – Муром, Касимов, Переяславль Рязанский, Коломна, Кашира, Серпухов, Алексин, Калуга, Перемышль, Белев, Одоев, Тула, Мценск, Козельск – становятся первой линией обороны Московского государства с южной стороны.
В течение первой половины XVI в. шла активная дипломатическая война, сводившаяся к тому, чтобы сколотить блок Крымского, Астраханского, Казанского ханств под покровительством Турции против России. Еще в 1519 г. московский посол А. Голохвастов присылал из Азова сведения о том, что турки решили приступить к завоеванию черкесской земли, для чего хотят построить город в устье Кубани. Султан приказал крымскому хану отправить туда 8 тыс. человек. Одновременно турки предприняли попытки воспрепятствовать утверждению на Дону русских сил, стремясь захватить в свои руки донскую торговлю вплоть до Переволоки и Воронежа.
Опасность завоевания Турцией, подкрепленная постоянными набегами на Северный Кавказ крымских ханов, сильно встревожила черкасских князей, вплоть до обращения их в 1552 г. к московскому царю, чтобы «взял себе в холопи и от крымского хана оборонил». При этом «крест государю целовали на том, что им всею землею черкасскою служить государю до своего живота: куда их государь пошлет на службу, туда им и ходить».
Активизация Османской империи не могла не вызвать адекватных действий со стороны России. Решительно взяв Казань и впоследствии Астрахань, Иван Грозный обозначил свои интересы в этом регионе. Но действия турок от этого менее навязчивыми не стали.
В 1571–1572 гг. удары крымского хана Девлет-Гирея на Москву – Москва должна была стать турецкой провинцией. Но действовал против нее только один крымский хан, поскольку в 70-х гг. внимание Турции было отвлечено на восток борьбой с Ираном. Турецкому султану Девлет-Гирей обещал завоевать Россию в течение года, а Ивана Грозного пленником привести в Крым.
Военное поражение Девлет-Гирея в августе 1572 г. было сокрушительным. Но более важным оказалось геополитическое значение этого события: победа русского оружия при Молодях не позволила совместным силам Османской империи и Крымского ханства распространить господство в Поволжье, ослабить Московское государство и продолжить экспансию в Европу с востока.
После этого разгрома «скромные набеги» южных соседей продолжались, но не в завоевательных и амбициозных целях, а скорее для поддержания прожиточного минимума ханства.
Когда в 1577 г. Девлет-Гирей умер, его сын и преемник Махмет-Гирей поспешил заверить русского царя в своей дружбе и в знак подтверждения искренности своих слов совершил набег на владения польской короны. Намек в Москве поняли, и благодарность не замедлила прийти в Крым в виде старой и доброй дани от московского государя.
Если с Махмет-Гиреем можно было договориться путем увеличения расходов московской казны, то сменивший его брат Ислам и впоследствии Кызы-Гирей свои амбиции пытался подтвердить военными набегами. Точно рассчитанный набег хана на Москву в 1591 г. потерпел фиаско вследствие умелых действий по обороне города. Неприятель был рассредоточен, затем побит, сам хан бежал и вынужден был впоследствии оправдываться перед Борисом Годуновым за набег, ссылаясь на злые намерения «турского султана» поссорить их.
Сила Крымского ханства постепенно сходила на нет, поэтому южных «приходов», аналогичных налетам времен Девлет-Гирея, в XVII в. уже не случалось. Слабость Крыма была обусловлена еще и тем, что ханство все больше втягивалось в орбиту турецкой политики и в качестве турецкого вассала должно было принимать деятельное участие в войнах с Россией. Для турок Крым служил поставщиком и резервом конницы, которую можно было задействовать и своих наступательных операциях. Чтобы держать в боеготовности данную войсковую единицу, необходимо было иметь постоянного врага, одним из которых всегда считалась Россия. Возможно, такая профессиональная ориентация ханства в общеосманской сфере влияния и привела к отсутствию стремления крымских тюрко-монголов к мирной трудовой жизни, они были приучены жить за счет добычи от набегов.
Вместе с тем иногда и в Крыму выражали недовольство властью Турции. В 1623 г. Мухаммед-Гирей и Шагин-Гирей взбунтовались против турецкого владычества, требуя вывести гарнизоны с южного побережья полуострова. Бунт братьев был подавлен турками через четыре года. В союзники против турок крымские ханы чаще всего брали запорожских казаков, их взаимодействие позволяло довольно эффективно противостоять османским отрядам. Союз казаков и крымских тюрко-монголов закреплен в 1624 г., предопределив противоречивые отношения Богдана Хмельницкого и крымского хана, которые то «по-братски говорили», то считали друг друга врагами.
