Ксения Мяло - Россия и последние войны ХХ века
Последнее особенно примечательно, если принять во внимание, какой авторитетный источник, в глазах многих - национальный герой Чечни, подтверждал причастность диаспоры к преступному делу насаждения рабовладения в России. И уже только для наказания и пресечения этого дела были оправданы самые жесткие действия правительства, вплоть до использования армии. К сожалению, однако, изначальная сплетенность справедливой в своей основе войны с многоуровневой интригой, с "Игрой" чем дальше, тем больше замутняла ее ясные и оправданные цели, придавала ей многие из тех же странных черт, которые уже явила первая чеченская кампания. Ход операции наглядно продемонстрировал это.
Начало ее внушало надежды, а у многих даже возбудило настоящий восторг. Признаюсь, я не разделяла его и уже тогда в ряде публикаций высказала опасения, что и на сей раз не обойдется без параполитического "фона" и что внешние и внутренние силы, заинтересованные в сохранении тлеющего очага напряженности на Северном Кавказе, опять обессмыслят жертвы армии. К сожалению, опасения эти во многом подтвердились.
Относительно ясным и свободным от "фона" ход войны был до 20 октября, когда в результате проведения федеральными войсками первого этапа антитеррористической операции были освобождены три северных района республики - Наурский, Шелковской и Надтеречный. С 1 по 10 октября под контроль объединенной группировки войск на Северном Кавказе перешло 39 сел и станиц.
Началу операции предшествовали ракетно-бомбовые удары по целям в Итум-Калинском, Ножай-Юртовском районах Чечни, по окраинам сел Сержень-Юрт и Автуры, по Веденскому ущелью, по целям в Октябрьском, Старопромысловском и в Староюртовском районах Грозного. За сутки было совершено 20 боевых вылетов. А 1 октября три группировки ("Запад", "Север" и "Восток") с трех направлений двинулись в глубь Чечни. 2 октября после артподготовки подразделения внутренних войск заняли первый населенный пункт на территории Чечни - село Бороздиновское Шелковского района в 3 километрах от административной границы с Дагестаном. А уже 5 октября премьер-министр России Владимир Путин заявил, что около одной трети территории Чечни и 30 населенных пунктов ЧРИ находятся под контролем федеральных войск, которые вышли на линию Терека. По официальным данным, потери объединенной группировки с начала боевых действий на территории Чечни составили 4 человека убитыми и 22 ранеными. В начале октября парламент ЧРИ утвердил указ президента Масхадова о введении военного положения в Чечне и принял постановление о состоянии войны с РФ, но северные районы были оставлены противником практически без боя.
В большой степени это объясняется традиционной, более спокойной и пророссийской ориентацией надтеречных, равнинных районов Чечни, к тому же до 1957 года входивших в состав Ставропольского края. Такая ориентация наглядно проявилась уже в 1991-1996 годы. Однако право решающего голоса давно принадлежало здесь не затерроризированному населению, а боевикам, и такой их стремительный отход уже сам по себе не мог не вызывать вопросов. Это продвижение армии в раздвигающуюся перед ней пустоту чем-то напоминало марш армии Самсонова в 1914 году и просто обязывало задаться вопросом о возможной ловушке.
Впрочем, можно ли было в данном случае действительно говорить о пустоте? Уже через несколько дней после того, как армия, установив зону безопасности (или санитарный кордон) по Тереку, что первоначально и представлялось главной задачей всей операции, перешла к ее "второму этапу", стала поступать информация о локальных боях и перестрелках, возникающих в селах и лесополосах на освобожденной территории. Снайперы по ночам выдвигались к позициям военнослужащих и в упор били из "зеленки".
Уже тогда наиболее проницательные наблюдатели задавались вопросом, так ли эффективна выбранная Объединенной группировкой тактика "мягкого вытеснения" боевиков в горы, а не их окружения и уничтожения. И уже на этом этапе становилось очевидно, что, несмотря на ураганный огонь артиллерии и авиации, он наносил не так уж много ущерба именно боевикам, либо отходившим мелкими мобильными группами, либо вообще растворявшимся в массе гражданского населения. В середине зимы 1999-2000 годов человек, вернувшийся из Чечни, с горечью говорил мне, что, проезжая по освобожденным в октябре районам, он испытал странное и горькое чувство - "будто мы и не воевали здесь". А вот другое аналогичное свидетельство из Наурского района, сопровождаемое и довольно точным, как показало близкое будущее, прогнозом: "Когда видишь, как ... на легковушках мимо проезжают улыбающиеся мужчины-чеченцы, чьи лица совсем недавно появлялись в кадрах хроники чеченской войны, в голову закрадываются различные мысли. Первая - вряд ли суждено сбыться надеждам, что боевики будут загнаны на зиму в горы, где и перемрут от тоски и безысходности. Большая их часть перезимует в домах, освещаемых "федеральным" электричеством, согреваемых "федеральным" газом и где они будут обеспечены гуманитарной помощью, поставляемой МЧС.
Вторая - что весной 2000 года наверняка начнется партизанская война вариант весны 1995-го. Это очевидно как для тех, кто воюет, так и для мирного населения, которое вынуждено с тревогой ожидать будущего. Подобные факты взывают к размышлениям: такое развитие ситуации на Кавказе выгодно тем, кто всего этого склонен не замечать" ("Солдат удачи", № 1(64), 2000 год).
Разумеется, не все были так легковерны, чтобы поддаться победному барабанному бою, нагнетаемому СМИ, - в частности и в особенности ОРТ и РТР, за чем не могли не угадываться предвыборные технологии. И уже тогда из среды военных прозвучали слова об "оголенности тылов", для чего были немалые основания. Так, разведка установила, что в Шелковском районе действуют два отряда численностью по 50 человек, замаскированных под местных жителей. И это был отнюдь не исключительный случай. Обозначилась сознательно выбранная тактика боевиков: действия небольшими маневренными группами, стремительные их набеги и отходы, вовсе не говорившие о панике и растерянности.
В те же дни, при переходе от первого ко второму этапу, выступил командующий ВДВ генерал-полковник Георгий Шпак, заявивший, что установленный санитарный кордон слишком прозрачен для того, чтобы обеспечить абсолютный контроль за перемещением боевиков по лесным и горным массивам. Причиной такой "прозрачности зоны" генерал Шпак назвал банальную нехватку войск, и прежде всего ВДВ. Вывод? Следует увеличить численность ВДВ (по словам Шпака, на рассмотрении у министра обороны уже находился его доклад об увеличении численности ВДВ), а также - "пройти всю Чечню вплоть до южных границ с Грузией". Последнее было несколько неожиданно: ведь если, по словам генерала, войск не хватало для настоящего закрытия кордона, то каким образом предполагалось обеспечить контроль над южными, гораздо более "острыми" районами Чечни? И насколько вообще оценка Шпака соответствовала реальному положению дел? Ведь вряд ли он руководствовался при этом исключительно ведомственными интересами.
Оценки здесь затруднялись еще и тем, что численность боевиков никак не поддавалась точному учету и чем дальше, тем больше начинала превращаться в какую-то совершенно условную и ускользающую величину. А ведь только по отношению к этой достоверной численности и можно было бы говорить о достаточности или недостаточности 50-тысячной российской Объединенной группировки войск. Тем не менее, к 16 октября (то есть к формальной дате начала второго этапа операции) военными экспертами общая численность чеченских вооруженных сил оценивалась в 20 тысяч человек. Сообщалось, что на вооружении боевиков состоит 15 танков, 3 самоходные артустановки, 5 систем "Град", около 20 полевых орудий, 16 зенитных установок, до 40 зенитных ракетных комплексов и около 500 различных противотанковых средств.
Весь ход дальнейших военных действий позволяет заключить, что эта оценка военного потенциала боевиков была весьма заниженной, да к тому же действовали открытые каналы их бесперебойного снабжения оружием, о чем было достаточно хорошо известно спецслужбам.
22 октября "НВО" констатировало, опираясь в том числе и на данные российских спецслужб: "Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос об источниках пополнения бандформирований оружием и боеприпасами. Конечно, многое из этого осталось в Чечне после вывода оттуда войск в конце 1991 г. (по мнению экспертов, "трофеев" было достаточно для вооружения армейского корпуса). Однако есть и новые каналы поступления оружия.
Чеченская оппозиция подтверждает наличие в бандформированиях переносных зенитных ракетных комплексов типа "Стингер". Они были доставлены Хаттабу в мае-июне этого года из Афганистана через Турцию и Грузию. Вместе с тем оппозиция считает, что основных организаторов поставки оружия и боеприпасов следует искать в России. И сделать это не так трудно. В частности, по маркировкам на боеприпасах, номерам на оружии, химическому анализу стали можно проследить всю цепочку их продвижения, начиная от изготовления. Если это невозможно, значит за этим "бизнесом" стоят весьма влиятельные люди, против которых бессильны даже органы ФСБ".
