Ксения Мяло - Россия и последние войны ХХ века
Он активно участвовал в управляемой этим ведомством войне моджахедов против советских войск в Афганистане и с тех пор поддерживает активные связи с там же воевавшим Хаттабом. Наличие этих связей, притом в очень конкретной сфере организации денежных потоков и доставки наемников, подтвердил уже упоминавшийся попавший в руки российских спецслужбистов ноутбук Хаттаба, однако последнего, как уже говорилось, американцы в 1999 году отказались включить в список "международных террористов". Это явный признак двойной игры, приметами которой отмечена и вся история со взрывами в Кении и Танзании, превратившими бен Ладена (который упорно отрицает свою причастность к ним) в "bete noire", то есть монстра, дьявола, и давшими американцам возможность опробовать тактику "ударов возмездия". Ту самую, которую они собираются применить против талибов с территории СНГ - с непредсказуемыми для России последствиями. Между тем от взрывов у посольств США в Найроби и Дар-эс-Саламе пострадали в основном не американцы (всего 12 человек), а в основном африканцы (200 человек убитых, 5000 раненых).
Неужели бен Ладен такой плохой профессионал? Или, наоборот, очень хороший, и американской крови пролил ровно столько, сколько было нужно, чтобы не ввергнуть страну (США) в болевой шок, но привести ее в ярость и обосновать тактику карательных ударов по любой точке в мире? Ведь удары возмездия по Судану и Афганистану можно считать прелюдией к натовской агрессии против Югославии. Есть и еще одна версия, согласно которой бен Ладен действительно не имел никакого отношения к упомянутым взрывам: что это дело рук спецслужб, бен Ладену же, нарочито превращаемому в фигуру совершенно сказочного, всепланетного могущества, отводится новая специфическая роль.
Ее прекрасно описал российский политолог Александр Игнатенко в статье "Фантом, созданный ЦРУ" ("Независимая газета", 14 сентября 1999 года). Согласно концепции Игнатенко, этот фантом "помещается американцами в любое место земного шара", в котором США собираются провести очередную партию своей геополитической игры. А при том, что сам бен Ладен, разумеется, отнюдь не персонаж из рождественской сказки и что он сетью тесных и сложных отношений связан практически со всеми значимыми исламистскими группировками, возможности такого манипулирования, понятно, безграничны. Дальнейшее рассмотрение этой стороны вопроса увело бы нас слишком далеко в сторону, но и сказанного, думается, достаточно, чтобы представить сложный контур того основного кольца "Большой Игры", внутри которого разворачивалась новая военная кампания на Северном Кавказе.
Не успели отгреметь московские взрывы, как имя Усамы бен Ладена и экзотический его портрет, в белой чалме и с черной "ваххабитской" бородой, заполонили телеэкраны, газетные и журнальные страницы. Небезынтересно напомнить также, где впервые прозвучало имя бен Ладена как виновника терактов на территории России: в Окленде, во время визита тогда еще премьера Путина в Новую Зеландию. Улетая туда сразу же после первого взрыва в Печатниках, он, в ответ на заданный ему прямой вопрос, заявил: "Оставлять (страну - К.М.) не боюсь." Отсюда можно сделать вывод, что второго взрыва он не предполагал. Но взрыв на Каширском шоссе прогремел - и что же? Премьер тут же назвал виновника: бен Ладен. Странным образом это заявление прозвучало сразу же после пятидесятиминутной конфиденциальной беседы с Клинтоном. А подключившийся к обсуждению проблемы помощник американского президента Строуб Тэлбот совсем уж прямолинейно указал на Иран и Ирак (то есть на те страны, которые США считают своими главными противниками на Востоке) как на пособников терактов, организованных на территории России.
Удивляет также оперативность, с какой эксперты ЦРУ получили возможность изучить химический состав примененной при взрывах смеси, и скорость, с какой они указали на след бен Ладена.
Для полноты картины остается добавить, что, как подчеркивала пресса, одной из главных целей встречи российского премьера с Клинтоном, равно как и самой поездки, побудившей его оставить страну в столь тревожное время, была попытка погасить разгорающийся коррупционный скандал. Известный под именем "рашагейт", он затрагивал интересы самых высоких эшелонов российской власти - семьи президента Ельцина и его ближайшего окружения, то есть "Семьи" в том смысле, в каком это понятие прилагается к мафиозным кланам. И, таким образом, кольцо внутрироссийской политической интриги встраивалось во внешнее кольцо "Большой Игры", образуемое сложно сплетенными отношениями Запада и исламистских радикальных группировок.
Основу этой интриги составляли, как уже говорилось, надвигающиеся парламентские, а затем уже президентские выборы, где задачей номер один для "Семьи" было сокрушение Лужкова и Примакова: с их возможной победой - в данном случае не важно, обоснованно или нет, - связывалось неизбежное расследование финансовых махинаций "Семьи". Командовал парадом Березовский, в планы которого, по весьма аргументированной гипотезе, входило возвращение на арену большой политики генерала Лебедя, с чем и связана загадочная фраза последнего о его будто бы грядущей в ближайшем времени востребованности.
Однако число игроков не ограничивалось, конечно, одним Березовским и его кремлевским партнером Волошиным. Восхождение Лебедя никак не устраивало Анатолия Чубайса, а его неожиданным союзником оказался начальник Генштаба Анатолий Квашнин. Версию о его вовлеченности в интригу сразу же по следам событий "горячей осени" 1999 года высказал на станицах "Новой газеты" политолог и журналист Борис Кагарлицкий. Согласно этой версии, Квашнину, в отличие от того, что намечалось на тайных переговорах на вилле Хашогги, нужна была масштабная война, "с большими армейскими расходами и возвышением значения тактических видов вооружения над стратегическими резервами Сергеева. Министр должен был убедиться, как он недопонимал, разоружая армейские корпуса, важность и необходимость остальных родов войск" ("Столичный криминал" в "М.П.", 10 февраля 2000 года).
Сегодня, когда Квашнин, по оценке некоторых наблюдателей, одержал "окончательную победу над министром обороны Игорем Сергеевым", эта версия кажется не столь фантастичной, как год назад. Первые же признаки отдельной, "квашнинской", игры обозначились, полагают некоторые эксперты, еще в ходе боевых действий в Дагестане. Разгром под Новолакском, не позволивший чеченцам, согласно первоначально согласованному плану, успешно продвинуться на Хасавюртовское направление, означал, что в игре возникла новая конфигурация, связанная с появлением в ней новых игроков. Радиоперехваты зафиксировали, в октябре 1999 года, сетования боевиков на нарушение генералами каких-то "договоренностей". Так это или не так - предмет для специального исследования, однако то, что внутри кольца российской политической интриги было еще одно кольцо, кольцо интриги собственно военной и спецслужбистской, вряд ли подлежит сомнению: косвенные факты, подтверждающие это, изобилуют, и здесь перечислена лишь малая их часть.
Разумеется, к этой интриге не имела никакого касательства армия как таковая - масса служилого офицерства и уж тем более солдат. Но именно они, за спиной которых сплетались и расплетались нити "Игры", клубилась атмосфера безбрежной коррупции, подковёрных клановых схваток, грязных скандалов, 1 октября 1999 года вновь пересекли границу Чечни. Так началась вторая чеченская война, кровью повязавшая все эти разномастные круги интриги в единое целое.
Годичное кольцо
Она была глубоко оправдана по своей сути - такова моя принципиальная позиция, которую, во избежание всяких недомолвок, я сразу же хочу заявить здесь. Какое государство должно терпеть на своей территории анклав нарко- и работорговли, киднэппинга, постоянных грабительских набегов на соседей? Наконец, терроризма, ибо если "чеченский след" во взрывах жилых домов осенью 1999 года остается версией, то ведь довольно и других, безусловно доказанных фактов террористической деятельности боевиков. Да к тому же чеченская сторона неоднократно даже с вызовом грозила России терактами, в том числе, как уже говорилось, не гнушаясь и ядерным шантажом. И одно это уже давало стране право на соразмерную угрозе самозащиту.
Киднэппинг (похищение людей, в том числе и детей, с целью выкупа), по имеющимся данным, давал 38% чеченского оборота, опередив по доходности даже печатание фальшивых долларов и наркоторговлю.
Что же до рабовладения и работорговли (в частности и в особенности, обращения в рабство пленных российских солдат), то они стали чем-то вроде национального обычая: по крайней мере, по словам Шамиля Басаева. В декабре 1996 года он без всяких комплексов повествовал корреспонденту "Независимой газеты": "У чеченцев такой закон - пленный является частной собственностью. Многие это воспринимают как дикое средневековье, как рабство. Нет, это не рабство! Они едят то же, что мы едим. Некоторые сами поймали пленных, некоторые купили, некоторые, вот как сейчас пришел просить человек, получили в подарок. Я уже свыше 200 человек отдал просто так. Солдатским матерям, чеченцам из разных диаспор" (курсив мой - К.М.).
