Владимир Коршунков - Дорожная традиция России. Поверья, обычаи, обряды
Русские этикетные формулы – напутствия и дорожные приветствия – могут быть интересны как неотъемлемая часть словесного (лексико-фразеологического) отражения дорожной традиции. Их суть и смысл определяла тогдашняя дорожная повседневность.
Известный писатель и этнограф С. В. Максимов (1831–1901) отмечал, что по всей России отъезжающего напутствовали: «Счастливый путь!», а на Севере: «Никола в путь, Христос подорожник!» А вот что Максимову говорили в Западной Сибири – в Тобольской губернии, когда он выезжал с крестьянского двора, куда завернул по дороге:
«Угостивши “на доброе здоровье”, меня проводили обычным для святой Руси и вековечным напутствием:
– Счастливого пути!
– Добрых встреч! – подговорил кто-то сбоку.
Неровен час – на грунтовых дорогах всякая беда может случиться: настукает бёдра и спину на глубоких ухабах, которые в Сибири называются нырками; в ином месте выбросит из саней; в лесу нахлещет лицо сосновыми ветками. Летом колесо сломается, а починить негде; лошади пристанут посреди дороги, а сменить их нечем; мост провалится, они все такие непрочные, и т. п. Я сел в кошеву. Ямщик оглянулся: всё ли-де готово, ладно ли уселся, не забыл ли чего?
– С богом! – отвечаю я ему.
– С богом – со Христом! – проговорил он и ударил по лошадям.
– Скатертью дорога! – подговорил кто-то со стороны.
– Буераком путь! – подшутила разбитная девушка из гостивших и угощавшихся прях»[156].
Выражение «скатертью дорога!» появляется здесь в контексте вполне уважительных напутствий, однако звучит оно уже несколько иронично и тем самым переключает речевую ситуацию, переводя её в насмешку. Между тем изначально это выражение явно было обычным добрым напутствием, указывающим на желательность того, чтобы дорога была ровной и гладкой, как скатерть[157]. Уподобление пути-дороги: скатерти, половику, ткани, отрезу материи, верёвке, нити – древнее и хорошо засвидетельствованное у русских и у многих других народов, как древних, так и современных[158]. В славянских загадках скатерть символически обозначала дорогу или поле[159].
В поэме И. С. Аксакова «Бродяга» (1846–1850) есть это традиционное сравнение:
Прямая дорога, большая дорога!
Простору не мало взяла ты у Бога:
Ты вдаль протянулась, пряма, как стрела,
Широкою гладью, как скатерть, легла[160].
Подарком умершей бабке-повитухе в Полесье был рушник или фартук. Его клали к ней в гроб или же отправляли для неё на «тот свет» с другим покойником. По заключению Г. И. Кабаковой, такой подарок преподносился, во-первых, оттого, что «ткань и есть “женские деньги”». А во-вторых, потому, что отрез ткани «более всего соответствует миссии повитухи», поскольку про неё говорят, что она «дарогу стлала рибёнку в путь»[161].
Следы вполне серьёзного употребления выражения «скатертью дорога!» сохранились, к примеру, у П. И. Мельникова-Печерского в романе «В лесах» (вторая половина 1850 – начало 1870-х гг.): «Путь вам чистый, дорога скатертью!..»; «…Дорога тебе скатертью – Бог в помощь, Никола в путь!»[162] У него же в рассказе «Медвежий Угол» (1857) дважды повторено обычное для XIX в. сравнение гладкой, хорошей дороги со скатертью: «Что за дорога туда! Ровная, гладкая – ни горки, ни косогора, ни изволочка, – скатерть-скатертью»; «Хороша дорога в Чубаров – скатерть-скатертью»[163]. Вот и герой поэмы Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» (1860–1870-е гг.) старик Савелий рассказывал, что прежде крепостные крестьяне из его деревни жили себе поживали за чащобами и болотами, никто к ним добраться не мог – ни помещик, ни власти. Потом провели туда дорогу, и всё стало по-другому: «А ныне – барин под боком, // Дорога скатерть-скатертью… // Тьфу! прах её возьми!..»[164] Один из персонажей романа «Хлеб» (1895) Д. Н. Мамина-Сибиряка так судил о выгодах отправки товаров по железной дороге, а не гужевым транспортом: «Главное, не ест перевозка, – нет месячных распутиц, весенних и осенних, нет летнего ненастья и зимних вьюг, – везде скатертью дорога»[165]. У него же в рассказе «Гроза» (1885, из цикла «Уральские рассказы») в речи неграмотной старушки это выражение использовано для характеристики счастливых возможностей: «Ведь нынче что, жить да жить барышням надо, да господа благодарить, потому везде скатертью дорога: и в телеграф, и в учительши, и в разные конторы…»[166] Подобным образом в «Сократе Иваныче» Мамина-Сибиряка (1899, из цикла «Сибирские рассказы») оно приведено в авторской речи: «С университетским дипломом в кармане ему, конечно, везде была скатертью дорога, но он вернулся на родной Урал…»[167] И в его очерке «Отрава» (1887, из «Уральских рассказов»), напутствие «Скатертью дорога…», произнесённое кланявшимся и лебезившим перед начальством мужиком Вахрушкой при отъезде экипажа «вашего высокоблагородия», судя по контексту описанной ситуации, тоже прозвучало уважительно[168].
Такое напутствие могло быть частью пословицы. В рассказе Н. С. Лескова «Леди Макбет Мценского уезда» (1864) о житейских неприятностях сказано: «Но не всё дорога идёт скатертью, бывают и перебоинки»[169].
Это напутственное выражение сходно по первоначальному своему смыслу с иным, ныне менее известным – с пожеланием чистого пути (то есть ровного, гладкого, безопасного). У Мельникова-Печерского в романе «В лесах»: «Женщина, поровнявшись (так! – В. К.) с Таней, говорит: “Путь тебе чистый, красавица!”»[170] Чтобы дорога была гладкой, украинцы и в самом деле гладили утюгом рушник (вышитое полотенце)[171]. Белорусы желали доброго пути словами: «Рушнiчком дарожка!»[172] Да и сейчас дети или иностранцы, услыхав выражение «Скатертью дорога!», нередко воспринимают его как вполне приемлемое благопожелание (и даже весьма красивое в своей образности)[173].
В общем, выражение «скатертью дорога!» было вполне уважительным напутствием и лишь со временем всё чаще начинало звучать иронически.
В рассказе Д. Н. Мамина-Сибиряка «Лес» (1887, из цикла «Уральские рассказы») можно заметить, как совершался этот переход:
«– Придётся идти к Фомичу, – говорил я, когда до заката оставалось всего часа два, значит, нужно было торопиться.
– Я не пойду, – упрямился Павлин, растянувшись на земле пластом.
– А я пойду.
– Скатертью дорога.
Произошла небольшая размолвка, закончившаяся тем, что Павлин, наконец, поплёлся за мной…»[174]
Ленивый Павлин, пробурчав своё «скатертью дорога», там самым выразил пожелание, чтоб попутчик покинул его, ушёл бы по гладкой, как скатерть, дорожке. А поскольку Павлин этого тогда и хотел, то реплика становилась неодобрительной и пожелание – негативным.
Подобным же образом происходило изменение стилистической окраски другого напутного выражения: «Бог с вами!» Сейчас эти слова обычно воспринимаются как попытка закончить неприятный разговор – например, с неохотой соглашаясь или же стараясь побыстрее отвязаться от докучливого собеседника. Однако в прошлом они имели самый очевидный, прямой смысл – ими напутствовали, призывая Божью помощь.
Во время Крымской войны А. А. Фет служил в лейб-гвардии уланском полку. Весной 1854 г. полк выступил на охрану прибалтийского побережья от курсировавшего по Балтике английского флота. И вот великий князь, шеф полка, уже в походе произвёл смотр людей и лошадей, а после обратился к офицерам с такой речью: «Поздравляю вас, господа, с походом. Государь император поручил мне приветствовать вас. Вам, быть может, первым предстоит честь встретить врага. Все вы здесь дворяне, и я уверен, что вы исполните свой долг. Прощайте, бог с вами!»[175]
С. В. Максимов, путешествуя по Русскому Северу, выезжал зимой 1856/57 г. из г. Пустозерска на р. Печоре в с. Куя, что находилось ещё дальше к северу по реке. Местный житель напутствовал его так: «С богом, счастливый тебе путь-дорога!»[176]
Дорожное приветствие было обязательным при встрече – вне поселения на дороге, а также если кто-то догонял кого-либо на своём пути. Часто при этом произносили пожелание «доброй встречи». А в Костромском крае говорили: «Ковыль по дороге!»[177] Ковыль, который клонится под ноги идущему, как бы устилая, разглаживая путь, – это что-то вроде «дороги-скатерти» для путешествующего.
По-видимому, иногда вместо: «Скатертью дорога!» – высказывали пожелание «гладкой дороги». В рассказе Д. С. Мамина-Сибиряка «Клад» (1889, из цикла «Сибирские рассказы») один персонажвспоминал, как разыграли пьяного, которому нужно было срочно уезжать: «Когда его нагрузили вполне, сейчас вывели под руки, усадили в экипажи пожелали гладкой дороги. Лошади-то и не заложены, а Карп Лукич на козлы и по-ямщичьи ухает, а Недошивин дугу с колокольцами трясёт… Потеха чистая!» (курсив мой. – В. К.)[178].
