Морис Прендергаст - Германская подводная война 1914-1918 гг.
Хотя U-27 была уничтожена, U-24 и U-38 продолжали свои совместные нападения на суда вокруг островов Силли. В течение ближайших четырех дней, 20–23 августа, они потопили более 10 судов, уничтожив в этом районе всего 35 британских, 4 нейтральных и 2 рыбачьих судна. Из этой внушительной добычи U-38 пустила ко дну 22 грузовых парохода и 3 парусника, а также 5 рыбачьих судов, уничтоженных на ее походе к Силли и обратно. Чаще всего U-38 расправлялась со своими жертвами своим орудием, прибегая к торпедам только в том случае, когда хотела быстро потопить судно, не привлекая внимания патрулей. Гайер говорит, что успех Валентинера был величайшим, когда-либо достигнутым за всю войну вокруг Британских островов. Кампания подводных каперов окончилась, и наступил период затишья. Это была яркая демонстрация того, что могут сделать (и что они сделали впоследствии) подводные лодки, «спущенные со своры» и ведущие неограниченную войну.
В Северном море действовали U-28 и U-25, но машины последней испортились в походе, она была встречена к северу от Хорнс-Рифа несколькими миноносцами и отбуксирована домой. Так как решили, что она не способна нести в дальнейшем боевую службу, она была передана в Перископную школу в Киле. Другая лодка, U-22 (Хоппе), действовала более успешно. В начале августа она была послана для нападения на британский вспомогательный крейсер, по донесениям постоянно находившийся к WNW от Бёдо (Bödo) и подстерегавший германские транспорты с рудой из Нарвика. 8-го лодка нашла добычу – переоборудованный пароход компании Непинсюлар энд Ориентал «Индия» (India) – и быстро потопила его с большей частью команды. Это был редчайший случай, когда подводная лодка была послана для уничтожения определенного объекта – неприятельского судна – и без промедления успешно выполнила свою задачу. Одновременно U-17 получила задание конвоировать вспомогательный минный заградитель «Метеор» при его походе к Морэй-Фирту, который он заминировал в ночь на 6-e.
Около того же времени немцы потеряли еще одну подводную лодку. До сих пор мы не приводили данных о действиях Балтийской флотилии[25]. Когда в августе 1914 г. началась война, две лодки были выделены для действий на Балтийском театре; в сентябре еще две другие были переброшены из Северного моря туда же. До наступления долгих зимних месяцев балтийские лодки добились значительного успеха: 11 октября U-26 (Беркхейм) атаковала и потопила в Финском заливе русский крейсер «Паллада» с большим числом человеческих жертв. 4 июня 1915 г. она добилась еще одного успеха, потопив русский минный заградитель «Енисей», но в августе или сентябре она вышла в поход, из которого ей не суждено было вернуться. Полагают, что она погибла на русском минном заграждении у Ревеля. Поперек Финского залива была поставлена громадная двойная линия минных и сетевых заграждений, через которые только одной или двум подводным лодкам, выполнявшим разведывательные операции, удалось пройти и вернуться обратно[26].
Балтийская (Курляндская) флотилия достигла наибольшей силы осенью 1916 г., когда в состав ее входило 11 лодок. В декабре 1917 г., после развала России, все подводные лодки были уведены с театра.
Впервые число их было действительно увеличено в сентябре 1915 г., когда в Балтику были переведены U-9, U-10, U-17 и UC-4. Переброска была вызвана потоплением U-6 (Лепсиус) у Ставангера 15 сентября. Она была весьма легко обнаружена и настигнута английской лодкой Е-16, главным образом благодаря густым клубам белого дыма, образуемым двигателями Кертинга, работающими на тяжелом горючем. Шпис, принявший U-9 от Веддигена, дает яркое описание этих первых лодок; он говорит о «столбе дыма, сопровождавшем их днем». Если сынам Израиля много столетий назад такое явление было помощью, то для подводной лодки, для которой невидимость – главное, оно было большим затруднением. Ночью из газоотвода вылетали искры, а иногда и пламя. Поэтому нет ничего удивительного, если после вступления в строй новых лодок, снабженных дизелями, все уцелевшие лодки до U-19 были выведены из опасного для них Северного моря. В 1916 г. к этим трем лодкам с двигателями Кертинга были добавлены малые лодки береговой обороны UB-2, UB-5 и UB-20.
Шпис рассказывает об одном рискованном предприятии. 25 августа он прошел через русские минные поля у Утэ – «Гельголанда Финского залива» – и едва не поплатился жизнью за свою дерзость. Заметив в сумерках около скал русскую подводную лодку, стоявшую борт о борт с паровым катером, он решил атаковать ее в предположении, что офицеры садятся на катер, собираясь покинуть лодку на ночь. Ему удалось занять исходное положение для выпуска торпеды. Взглянув затем в перископ, он, к своему ужасу, увидел, что русская лодка идет на U-9, стараясь войти в узкий проход между рифами. Он поспешно отдал приказание ворочать обратно; U-9 медленно описала циркуляцию и ударилась с глухим скрипом о скалу. Русские заметили ее и открыли огонь по перископу. По собственной инициативе механик погрузил лодку на 8 м и помог благополучно отвести лодку от рифов. Шпис, взглянув в перископ и увидев торпеду, шедшую прямо на него, оставил все надежды, но, к счастью для него, русские промахнулись, и он благополучно ускользнул. Теперь наступила ночь. В глубокой темноте, по счислению (dead reckoning) и благодаря большой удаче, он, так сказать ощупью, вышел из этого сумасшедшего лабиринта скал, рифов и минных полей. На следующий день он отомстил, потопив большое русское вспомогательное судно. В апреле в 1916 г. U-9 была уже старейшей лодкой в строю и присоединилась к прочим изношенным на войне единицам в Кильской перископной школе.
Возвращаясь к западным водам, следует напомнить, что потопление «Эребика» снова обострило дипломатические отношения между Берлином и Вашингтоном. Поскольку конфликт из-за «Лузитании» еще не был улажен, впечатление от нового правонарушения еще больше раздражило американское общественное мнение. Германский статс-секретарь по морским делам Тирпиц и начальник Морского Генерального штаба Бахман, с одной стороны, вступили в резкий конфликт с имперским канцлером Бетман-Гольвегом и начальником морской канцелярии кайзера Мюллером – с другой. Вторые два старались уладить случай с «Лузитанией» третейским судом, в то время как первые отстаивали продолжение подводной войны против торговли. 26 августа кайзер определенно высказался в пользу взглядов Тирпица и Бахмана. Два дня спустя канцлер без разрешения послал в Вашингтон ноту, обещавшую, что впредь суда не будут топиться без предварительного предупреждения. Дело еще осложнилось тем, что германский посол в Вашингтоне Бернсторф заявил, не получив на то официального полномочия, что командир подводной лодки, атаковавшей «Эребик», превысил свои полномочия и будет наказан.
После этого Бахман вышел в отставку и был заменен Хольцендорфом. Разногласия между морским командованием и высшим командованием продолжались; и Тирпиц и командующий Флотом Открытого моря Поль энергично протестовали против бесполезного применения подводных лодок способом, возвещенным Бетман-Гольвегом. Стеснение лодок такими ограничениями, заявили они, сделало бы успех почти недостижимым. 27 августа вышел приказ, согласно которому ни одна лодка не должна была выходить из порта, пока спор не будет улажен. Тирпиц предлагал отправить лодки в Средиземное море, дабы не видеть их ограниченными разными условиями и оговорками. Что если предлагаемые ограничения будут приняты? Предположим, что суда перед уничтожением будут останавливать и осматривать. Тирпиц утверждал, что подобная процедура приведет именно к тому положению вещей, которое наиболее благоприятствует британским судам-ловушкам. Это был поистине порочный круг: суда-ловушки появились потому, что торговые суда стали топиться подводными лодками без остановки и осмотра; теперь лодки не рисковали подходить к судам и осматривать их, опасаясь сблизиться больше, чем можно, с ловушкой, загримированной под торговое судно.
30 августа Тирпиц и Поль протестовали против нового приказа, гласившего, что даже небольшие пассажирские пароходы должны щадиться, и оба ходатайствовали об увольнении в отставку. В их просьбе им было отказано. «Мы продолжали кампанию в такой форме, при которой она не могла жить и в то же время не могла умереть», – говорит Тирпиц. А Бетман-Гольвег, по поводу неулаженных затруднений во взаимоотношениях с Вашингтоном, возражал: «Я не могу вечно стоять на краю вулкана». Наконец правительству Соединенных Штатов была послана нота, выражавшая сожаление по поводу атаки «Эребика», но без признания ответственности, а с предложением передать дело Гаагскому трибуналу. Совершенно некстати одновременно было послано описание события, утверждавшее, что еще до потопления «Эребика» был отдан приказ щадить пассажирские суда. Так как это было похоже на попытку оправдать потопление «Эребика», общественное негодование вспыхнуло с новой силой. Тогда 18 сентября было наконец отдано распоряжение о прекращении с 20-го всех нападений на торговые суда вокруг британских берегов. Две недели спустя действия Шнейдера были формально «дезавуированы», и было решено договориться о компенсации.
