Дмитрий Табачник - Петр Столыпин. Крестный путь реформатора
Обзор книги Дмитрий Табачник - Петр Столыпин. Крестный путь реформатора
Наряду с государственной деятельностью П. А. Столыпина авторы показывают и его сложный внутренний мир, а также рассказывают историю романтической любви к жене Ольге Борисовне Столыпиной (урожденной Нейдгардт).
Дмитрий Табачник
Виктор Воронин
ПЕТР СТОЛЫПИН:
КРЕСТНЫЙ ПУТЬ РЕФОРМАТОРА
Только то правительство имеет право на существование, которое обладает зрелой государственной мыслью и твердой государственной волей.
П. А. СтолыпинМеня вела моя вера…
Из последнего письма П. А. Столыпина жене, 28 августа 1911 годаОБРАЩЕНИЕ К ЧИТАТЕЛЯМ
Имя Петра Аркадьевича Столыпина, выдающегося государственного деятеля и реформатора, занимает особое место в отечественной истории. Этого человека, наделенного многими талантами, политика, обладавшего, несомненно, стратегическим мышлением, даром рассудительности и способностью точно проанализировать сложившуюся ситуацию, современники считали «консервативным либералом» и «либеральным консерватором».
С чем же связана столь неоднозначная и на первый взгляд противоречивая оценка его личности? Петр Аркадьевич выступал сторонником проведения последовательных и решительных, но в то же время гибких преобразований в самых разных сферах общественной жизни. Среди важнейших достижений Столыпина — знаменитая аграрная реформа, представлявшая собой настоящий национальный проект, целью которого было укрепление главного производительного социального класса Российской империи — крестьянства. Деятельность Столыпина сначала на посту министра внутренних дел, а потом и главы правительства вызывала ожесточенные споры и критику со стороны всех действовавших тогда политических сил. Далеко не все понимали и принимали проводимый им курс политического и экономического обновления России.
В данной книге Петр Аркадьевич предстает перед читателем как добрый христианин, волею Божией призванный к высокому и ответственному государственному служению. Будучи смелым человеком и активным политиком, Столыпин имел много недоброжелателей, но до конца своих дней всей душой оставался верен Христу, царю и Отечеству, являя собой пример жертвенной любви к Родине, искренней, самоотверженной и бескорыстной заботы о благе народа.
Считаю факт выхода книги важным событием в культурной жизни всех стран исторической Руси. Призываю читателей к серьезным размышлениям о нашем будущем и прошлом, обращение к которому делает нас рассудительнее и мудрее.
ПАТРИАРХ МОСКОВСКИЙ И ВСЕЯ РУСИ
«ПРОСТОЙ И МУЖЕСТВЕННЫЙ ОБРАЗ…»
Если бы были призраки, которые мешали бы мне, то эти призраки были бы разрушены, но этих призраков я не знаю.
П. А. СтолыпинОдин из соратников Столыпина — Иван Иванович Тхоржевский, занимавший крайне важный для реализации аграрной реформы пост помощника начальника Переселенческого управления Главного управления землеустройства и земледелия МВД, вошел в историю не только как видный государственный деятель императорской России, а потом и Белого движения. Он также являлся талантливым поэтом и переводчиком, в том числе автором прекрасных переводов Омара Хайяма. Памяти погибшего, подобно воину на поле брани, за «Веру, Царя и Отечество», заплатившего собственной жизнью за проводившуюся с нечеловеческой энергией политику коренного обновления всего строя государственной и общественной жизни империи, великого премьера-реформатора, он посвятил следующие поэтические строки:
Он — был из одного куска,
Как глыба цельного гранита.
И мысль его была ярка,
Неустрашима и открыта.
Уже забытою порой
Полубезумного шатанья
Вернул он к жизни — твердый строй,
Вернул он власти — обаянье.
В этих простых, лишенных ненужного пафоса словах точно и исчерпывающе характеризуется вся суть «эпохи Столыпина», вернувшей не только «твердый строй», но и «обаянье» власти. Именно «обаянье» — пусть данное определение и звучит несколько непривычно. Выскажем мысль — именно благодаря тому, что после смерти Столыпина власть начала стремительно утрачивать «обаянье», стали возможны дальнейшие революционные потрясения (те самые «полубезумные шатанья»), под знаком которых прошла большая часть отечественной истории XX века и которые продолжают отбрасывать тень и на день сегодняшний.
Видимо, совмещение черт практического государственного деятеля и человека высокого искусства, подлинного творца сделало возможным то, что Тхоржевский ясно видел вещи как будто очевидные, но ускользавшие от внимания подавляющего большинства современников (как, впрочем, они ускользают и спустя столетие). Ведь именно Тхоржевскому принадлежат и следующие слова о Столыпине, но уже не оформленные в стихотворные строки, а написанные с позиции преданного сподвижника в деле великих преобразований: «Упрямый русский националист (понятно, что речь идет о национализме не этническом, а имперско-государственном, когда понятие нации носит политически-объединяющий характер. — Авт.), он был и упрямейшим, подтянутым западником: человеком чести, долга и дисциплины (здесь, как и далее, курсив наш. — Авт.). Он ненавидел русскую лень и русское бахвальство, штатское и военное. Столыпин твердо знал и помнил две основные вещи: 1) России надо было внутренне привести себя в порядок, подтянуться, окрепнуть, разбогатеть и 2) России ни в коем случае — еще долго! — не следовало воевать.
Благодаря Столыпину Россия в начале XX века вышла из смуты и вступила в полосу невиданного ранее хозяйственного расцвета и великодержавного роста. Перед такой заслугой — так ли существенны столыпинские ошибки, уклоны и перегибы!
Как человек и политик, П. Столыпин всегда был практическим реалистом, он трезво и просто разглядывал любое положение и внимательно искал из него выход. Зато раз приняв решение, шёл на его исполнение безбоязненно, до самого конца. И на наших глазах этот простой и мужественный образ честного реалиста был не только облечен героическим ореолом: он начинает уже обрастать светящейся легендой — в согласии с исторической правдой».
Не будем говорить о данной оценке основных положений столыпинской политики, хотя Тхоржевский здесь предельно точен. Во всяком случае очевидно, что исторически роль Столыпина чрезвычайно сходна с ролью Петра Великого, сумевшего точно так же, преодолев хаос и расхлябанность, выстроить великую державу и дать толчок ее дальнейшему развитию. Однако Столыпину действовать было несравненно труднее, чем создателю Российской империи. Для Петра Великого вопрос о методах действий, их оценке со стороны общественного мнения и внешнего мира вообще не стоял, а глава правительства Николая II действовал в стране, вставшей (пусть вначале крайне неуверенно) на путь суверенного демократического развития. Более того, если для первого российского императора основным условием успешности реформ являлась в первую очередь максимально возможная концентрация реальной власти в своих руках, то сводить политику преобразований Столыпина только к фактору укрепления власти, серьезно пострадавшей в результате революции и террора (хотя, разумеется, это было обязательным условием для всех дальнейших его действий), было бы явной примитивизацией. Одной из важнейших составляющих столыпинского курса реформ было строительство институтов народного самоуправления, в том числе и передача ряда властных функций от центра к земствам. Да, зачастую Столыпин был вынужден действовать предельно жесткими и недемократическими методами, но делалось это не в целях сохранения утратившего эффективность управления авторитаризма, а, напротив, создания нового, построенного на идее свободного национального развития, общества.
