Р. Почекаев - Цари ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды
Казалось, настал звездный час Ногая: па трон взошел его прямой ставленник Тула-Буга. Однако бекляри-бек, никогда и никому не доверявший до конца, и на этот раз решил подстраховаться: хотя он и позволил Тула-Буге стать ханом, однако не собирался отдавать новому монарху всю полноту власти. Фактически соправителями нового хана стали его родной брат Кунчек и два двоюродных – Алгуй и Тогрул, сыновья Менгу-Тимура. Ногай сохранил за собой пост бекляри-бека, а кроме того, самовольно присвоил себе статус «ака» – главы рода Джучидов с правом разрешать по собственному усмотрению все споры в ханском семействе. {118} И. решив максимально использовать преимущества своего положения, Ногай вознамерился в очередной раз выказать себя великим полководцем, причем на том же театре боевых действий, где уже не раз терпел поражение – в войне с хулагуидским Ираном.
С 1265 г. не только в Золотой Орде, но и в Иране сменилось несколько монархов. В 1282 г умер Абага, которого сменил его брат Тохудар, принявший ислам и мусульманское имя Ахмад, поэтому Туда-Менгу, тоже мусульманин, не хотел враждовать с ним, несмотря на недовольство Ногая. Тохудар, в свою очередь, был свергнут Аргуном, сыном Абаги, исповедовавшим буддизм. В глазах Ногая, стремившегося предстать в глазах египетских союзников ревностным мусульманином, Аргун являлся язычником, и бекляри-беку не составило труда убедить нового хана объявить войну Ирану Ильхан, занявший трон после кровавой междоусобицы в 1284 г, все еще наводил в своей стране порядок и вовсе не имел намерения сражаться с Золотой Ордой. Но еще меньше Аргун желал без сопротивления уступать Азербайджан, который столь успешно отстаивали его дед и отец. Поэтому, когда в 1288 г. золотоордынские войска под командованием Ногая и Тама-Токты двинулись в сторону Шиврана, Аргун немедленно собрал свои силы и выступил им навстречу.
Поистине, азербайджанская и иранская земля были созданы не для Ногая: он в очередной раз потерпел поражение от войск ильхана! На этот раз опытный и уже немолодой полководец был разбит 30-летним Аргуном, практически не имевшим опыта большой войны (да еще и страдавшим врожденной смертельной болезнью), и совсем молодым эмиром Чопаном, которому впоследствии суждено было стать «Ногаем» в государстве Хулагуидов. Наголову разбив ордынцев, Аргун благоразумно не стал их преследовать, позволив поредевшим войскам Ногая и Тама-Токты достичь границ Золотой Орды. Это хотя бы отчасти спасло репутацию Ногая и целостность державы Джучидов, поскольку разгромленный бекляри-бек даже не оставил пограничных заслонов, и приграничные территории Орды были полностью беззащитны перед вторжением врага. {119}Чтобы хоть как-то реабилитировать себя в глазах хана и сановников за столь позорный разгром, Ногай решил осуществить другую кампанию, в успехе которой не сомневался – грабительский рейд на Венгрию, подобный тому, который три года назад он успешно совершил совместно с Тула-Бугой. Хан вознамерился снова лично принять участие в набеге: по-видимому, и он сохранил не менее приятные воспоминания о той вылазке.
Тула-Буга и Ногай решили осуществить вторжение в Венгрию с двух сторон: бекляри-бек выступил из своих причерноморских владений через равнины, а хан – из южнорусских земель через Карпаты, поскольку, будучи баскаком в Южной Руси, успел неплохо узнать этот путь. Однако и этот поход Ногая оказался неудачным. Во-первых, ордынцам не удалось взять богатой добычи, поскольку области, постоянно подвергавшиеся их нападениям, не успевали восстановить свое благосостояние за столь короткий срок. Во-вторых, Тула-Буга, возвращаясь через Карпаты, оказался застигнут бураном и потерял воинов больше, чем во время набега. {120} В результате отношения между ханом и бекляри-беком совершенно испортились: Тула-Буга обвинил Ногая в том, что бекляри-бек специально отправил его через горы, чтобы самому вернуться со славой и добычей, оставшись единственным победителем. Соправителям Тула-Буги и другим родичам удалось погасить ссору, но напряженность в отношениях хана и его бекляри-бека осталась.
В 1290 г. Ногай предпринял очередную попытку вторжения в Иран и направил десятитысячный отряд в Шабран. Несмотря на то, что сам он на этот раз даже не командовал войсками (ордынцев возглавили его прежний соратник Тама-Токта и еще несколько царевичей), они были снова разгромлены ильханом Аргуном и, оставив на поле боя убитыми 300 воинов, а еще больше пленными, были вынуждены отступить. {121}
Тула-Буга и его соправители, все больше тяготившиеся зависимостью от бекляри-бека, начали открыто выражать сомнения в его способностях полководца и целесообразности сохранять за ним пост главнокомандующего. Ногай, в свою очередь, стал серьезно сомневаться, стоит ли Тула-Буге продолжать занимать трон – тем более что бекляри-бек уже нашел ему замену в лице Токты, 16-летнего сына Менгу-Тимура. Вынужденный скрываться от своих братьев, и ранее считавших его опасным соперником, Токта с радостью пошел на сговор с Ногаем, но до поры до времени они решили сохранять свои намерения в тайне.
Ногай сделал вид, что готов пойти на мировую с ханами-соправителями и каждому из их приближенных говорил при встрече: «Подходит пора старости, я оставил споры, распри и смуты, ни с кем не ссорюсь и не помышляю воевать. Однако есть у меня от Саин-хана указ, что если кто-либо в его улусе совершит непутевое и расстроит улус, то чтобы я расследовал это дело и склонил их сердца к согласию друг с другом». Таким образом, в глазах нойонов он представал мудрым и миролюбивым старцем, изо всех сил старавшимся сохранить мир в стране и согласие в семействе Джучидов.
Реализуя свой коварный план, Ногай решил также заручиться содействием своей старинной союзницы Джиджек-хатун, которая по-прежнему пользовалась большим влиянием и уважением в семействе Джучидов. Когда ее посланец вошел в шатер Ногая, он застал бекляри-бека лежащим без сил на кошме и постоянно харкающим кровью (на самом же деле хитрый Ногай заранее набрал в рот свежей крови и теперь периодически сплевывал ее!) Узнав от своего приближенного, в каком состоянии находится Ногай, Джиджек-хатун немедленно направила к Тула-Буге и его братьям послание» в котором, в частности, говорилось: «Как можно скорее удостойтесь беседы с тем немощным старцем, оставляющим сей мир и твердо решившим отправиться в другой мир. Если вы допустите в этом деле небрежность и нерадивость, то молоко ваших матерей да не будет вам впрок!»
Хан и его братья поверили Джиджек-хатун и, кроме того, пожелали лично убедиться в том, что Ногай смертельно болен и более не представляет угрозы. Все четверо явились к бекляри-беку в шатер, где он по-прежнему продолжал разыгрывать из себя смертельно больного. Только на этот раз он еще и начал читать им нравоучение: «Дети, я служил отцам нашим, и в старину и в недавние времена устанавливал всяческую справедливость, поэтому вам необходимо выслушать мое нелицеприятное слово, дабы я мог сменить ваши распри на истинное согласие. Ваше благо – в мире, устройте курултай, дабы я дал вам мир». Пока братья с напускным смирением и почтением выслушивали «последнюю волю умирающего», шатер окружили сторонники Ногая и Токты, которые по сигналу ворвались внутрь и схватили всех четверых. {122}Ногай приказал подвести пленников к Токте и заявил ему: «Вот этот, – он указал на Тула-Бугу, – завладел царством отца твоего и твоим царством, в вот эти сыновья отца твоего согласились с ним схватить и убить тебя. Я отдал их в твои руки; умертви их, как хочешь». Токта прекрасно знал, чего от него хочет Ногай: не дрогнув, он отправил на казнь четырех потомков Бату, среди которых были два его брата по отцу – родной Алгуй и единокровный Тогрул. Вскоре по его приказу были казнены еще три сына Менгу-Тимура, принявшие сторону Тула-Буги – Малаган, Кадан и Кутуган. {123}
Так 17-летний Токта стал очередным ханом, которого «сделал» Ногай. Возможно, всесильный бекляри-бек не исключал возможности в будущем заменить и его, если новый хан станет выказывать строптивость. Однако вряд ли Ногай мог себе представить, что только что по собственной воле возвел на трон самого опасного своего противника, который впоследствии станет виновником его крушения и гибели!
VIПоначалу в отношениях Токта-хана и его бекляри-бека царила полная идиллия. Молодой хан безропотно исполнял любые требования Ногая, которые чаще всего сводились к приказу устранить кого-либо из нойонов, не угодных бекляри-беку.
Так, однажды, Яйлак(Байлак)-хатун, супруга Ногая, прибыла в гости к Токте и сказала ему: «Отец твой, – она имела в виду Ногая, – говорил тебе, что на пути твоем осталось еще немного терна». Токта прекрасно понял намек и спросил: «А что это за терн?» И Яйлак-хатун назвала ему более двадцати нойонов, которым не доверял ее супруг. Хан подчинился приказу бекляри-бека: он под какими-то предлогами вызвал к себе всех этих нойонов поодиночке и казнил. Чуть позже Токта. также по приказу Ногая, велел задушить и ханшу Джиджек – к счастью для хана, она не была его матерью! {124}
