Михаил Артамонов - Киммерийцы и скифы
Нет надобности далеко ходить за объяснением этого последнего явления. У населения Северного Причерноморья ко времени возвращения скифов из Азии сложились социально-экономические отношения того же порядка, что и у их соплеменников в Азии, у них тоже выделился слой, находящийся во главе общества, обладающий экономическим и социальным превосходством над сообщинниками, у них тоже были более или менее могущественные вожди, воины и соответствующий культ силы и воинской доблести. Все это нуждалось во внешнем выражении, в воплощении в образах, для чего геометрический орнамент был непригоден, но что в готовом виде принесли с собой скифы из Азии.
О процессе социально-экономического расслоения автохтонного населения Северного Причерноморья красноречиво свидетельствуют указанные выше погребения с железным оружием и бронзовым конским снаряжением, относящиеся ко времени как до, так и после переселения большей части скифов в Азию. Из числа первых наиболее замечательным является погребение под высоким (около 10 м) Широким курганом у с. Малая Лепатиха Херсонской области, раскопанным Н. И. Веселовским в 1916—1917 гг. Обширная могила под этим курганом была покрыта длинными бревнами, а по стенкам облицована деревом. Погребение оказалось разграбленным, и из вещей в нем нашелся только нож с бронзовым клинком и железной рукояткой с круглым упором между ними. По форме этот нож соответствует бронзовым ножам сабатиновского этапа позднесрубной культуры, а по времени, судя по присоединению к бронзе железа, едва ли раньше IX в. Из этого следует, что консолидация скифов под властью могущественных вождей началась задолго до переселения [51] их в Азию. С уходом большей части степного населения Скифии в Азию этот процесс у оставшейся части населения Северного Причерноморья, видимо, прервался, но ненадолго. Он возобновился в более ограниченных масштабах, что и получило отражение в появлении относительно богатых погребений с железным оружием и бронзовым конским снаряжением и даже, как стало недавно известно, с золотыми украшениями. До создания крупных объединений дело, по-видимому, не дошло, но локальные военные образования, несомненно, возникали. Земледельческому населению Скифии пришлось вооружаться и строить городища-убежища (чернолесского типа) для защиты от нападений степняков.
После переселения скифов в Азию традиционные формы культуры у автохтонного населения Северного Причерноморья не исчезли, а продолжали свое существование, например, в керамике, производственном и бытовом инвентаре, в принадлежностях одежды, таких, как булавки с эсовидной головкой, в простейших украшениях (кольца, браслеты, подвески, бусы и пр.). Эта культура дожила до возвращения скифов из Азии и в дальнейшем продолжала свое развитие как составная часть скифской культуры главным образом у земледельческого населения страны. Возможно даже, что местные и принесенные скифами из Азии формы оружия и конского снаряжения некоторое время сосуществовали друг с другом, чем и объяснялось бы наличие железного меча с брусчатым навершием типа акинака и бронзовых ассирийского типа бляшек в Носачевском погребении, во всем остальном сохранившем элементы культуры предшествующего периода. Тот же смысл имеет сочетание в Жаботинском кургане № 2 вещей скифского типа с бронзовыми двукольчатыми удилами.
Астрономически точно установленная дата изгнания скифов и киммерийцев из Азии, а следовательно, и появления скифской культуры в указанном выше понимании в Северном Причерноморье ставит под сильное сомнение хронологию тех предметов скифской культуры, главным образом произведений искусства, которые принято относить к концу VII — началу VI в., а вместе с тем и всех памятников предскифской культуры — к VIII—VII вв. В свете приведенных выше данных памятники скифской культуры в Северном Причерноморье не могут быть древнее конца первой четверти VI в., а часть вещей предскифских типов, наоборот, может не только доживать до возвращения скифов, но и некоторое время сосуществовать с принесенной ими культурой.
Если мы станем на точку зрения сторонников заволжского происхождения скифов, то должны будем признать возникновение «скифской триады» в Средней Азии и Сибири. Действительно, самые ранние из известных ныне погребений с вещами скифского типа в Средней Азии в могильниках Тагискен и Уйгорак в древней [52] дельте Сырдарьи содержат формы, близкие к ранним памятникам Северного Причерноморья, и датируются VII в. до н.э. Типологически древнейшие формы в этих могильниках представлены бронзовыми удилами. Авторы предварительной публикации этих могильников первыми из них по времени считают удила со стремявидными концами и роговыми трехдырчатыми псалиями, видимо, потому, что возникновение последних К. Ф. Смирнов относит к рубежу II и I тысячелетий до н. э., хотя такие же псалии употреблялись и в VI в. Более правдоподобным является отнесение к числу древнейших удил со стремявидными концами, снабженными большей или меньшей величины кольцом в основании стремечка, к которому и привязывался псалий с тремя трубчатыми отверстиями. Вариантами их являются удила тоже с колечком в основании стремечка, но с псалиями, у которых вместо центрального отверстия имеется вдевавшийся в стремечко крюк. Третий тип представлен удилами с прямоугольной рамкой на концах и с псалиями со скобой для их продевания. Этот последний тип датируется изображениями лошадей с такими удилами на персепольских рельефах VI—V вв.
Типологически удила со стремявидными концами восходят к удилам с кольцом в основании стремечка, составляющим промежуточное звено, связывающее их с удилами двукольчатого типа (по классификации А. А. Иессена, «кобанскими»). Двукольчатые удила, столь характерные для Северного Причерноморья и Кавказа, в Средней Азии не обнаружены, а в Сибири известны лишь по нескольким экземплярам из Минусинского края, и то без характерных для них псалий. Зато стремявидные удила с кольцом в основании стремечка в разных вариантах известны и в Средней Азии, и в Сибири в значительном числе экземпляров и, наоборот, вовсе не находятся в Северном Причерноморье. Казалось бы, это обстоятельство прямо указывает на создание стремявидных удил в Средней Азии и Сибири и на появление их в Северном Причерноморье только вместе со скифами, подтверждая тем самым и большую древность «скифской триады» за Волгой и принятую датировку удил со стремявидными концами, с кольцом в основании стремечка VII в. до н. э., несмотря на то, что появление производных от них удил со стремявидными концами, но без кольца в основании стремечка в Северном Причерноморье относится тоже к VII в. Последнее как раз и свидетельствует, что стремявидные удила в Северном Причерноморье не местного происхождения.
В изменениях формы удил отражается обычный путь рационализации. К двукольчатым удилам повод прикреплялся посредством особой подвески со шляпкой, висевшей на крайнем из колец. С приданием этому кольцу стремечковидной формы надобность в подвеске отпала, а в дальнейшем исчезло и кольцо в основании стремечка, так как псалий снабжался или скобкой, через которую пропускалось стремечко, или крючком, вдевавшимся [53] в последнее. В дальнейшем конструкция удил еще больше упростилась, так как псалий просто привязывался к концу удил или продевался в кольцо на их конце.
Бронзовые удила со стремявидными концами, распространенные в Северном Причерноморье, прошли предшествующие этапы своего образование за пределами области своего бытования и по времени непосредственно примыкают к двукольчатым удилам, как это видно по совместной находке их в кургане № 2 у с. Жаботин Черкасской области. Но действительно ли местом возникновения их была Средняя Азия и Сибирь?
Это было бы бесспорным, если бы другие элементы «скифской триады» продемонстрировали нечто подобное удилам. В действительности этого нет. Наиболее распространенные в Северном Причерноморье и в Средней Азии и Сибири бронзовые наконечники стрел очень сходны между собой. Первое, что обращает на себя внимание при их сопоставлении — это преобладание в Средней Азии и Сибири наконечников с черенком, а не с втулкой, тогда как в Северном Причерноморье черенковые наконечники почти совсем неизвестны. Наконечники стрел с втулкой в Средней Азии и Сибири генетически связываются с такими же, относящимися к андроновской культуре эпохи бронзы, так что в местном происхождении их не может быть сомнения. К сожалению, датируются они только по северочерноморским аналогиям, и поэтому собственный возраст их остается в точности не установленным. Северочерноморские наконечники стрел тоже восходят к прототипам, представленным в местной, параллельной с андроновской срубной культуре и поэтому не могут в своих формах и своем развитии ставиться в зависимости от заволжских образцов, тем более, что характерные для последних черенковые наконечники в собственно скифской культуре не встречаются.
