Джордж Денисон - История кавалерии. Вооружение, тактика, крупнейшие сражения
Необычайное мастерство Ганнибала проявилось в расстановке его кавалерии. На левом фланге, где он планировал нанести первый удар, он поставил 8 тысяч человек против 2400; на правом – нумидийцам, не имевшим численного перевеса над противником, он запрещает ввязываться в серьезный бой, пока их не поддержит конница левого фланга. Это показывает, как он понимал принцип, признаваемый и теперь, – противостояния массы собственной армии отдельным частям врага.
Войны с Ганнибалом и многочисленные поражения, претерпеваемые римлянами из-за недостатка в качественной кавалерии, вскоре заставили их предпринять особые усилия, чтобы ликвидировать этот недостаток. Публия Корнелия Сципиона, сына римского консула, командовавшего битвой при Тицине, назначили командовать римскими армиями в Испании после гибели его отца и дяди. Этот великий полководец, впоследствии добавивший к своему имени Африканский, победивший Ганнибала при Заме, не пользовался доверием со стороны высшего командования, когда энергично принялся за улучшение кавалерии.
В своих реформах он следовал греческой системе, тогда считавшейся лучшей. Воины были снабжены шлемами, латами, продолговатыми небольшими щитами, сапогами с железными наконечниками на обоих концах, дротиками и мечами. Особое внимание Сципион уделил их строевой подготовке и упражнениям, которыми руководил лично.
По словам Полибия (во II главе X книги он приводит перечень его нововведений и маневров), каждый всадник индивидуально обучался поворачивать направо или налево, отходить назад, не нарушая строя, отступать рядами в определенном порядке и снова поворачиваться, занимая ту же самую площадь, с того места, где они начинали разворачиваться.
Их приучали также внезапно поворачивать на три четверти вправо или влево. Иногда одна или две колонны из центра или флангов выдвигались вперед на некоторое расстояние, оставшиеся понуждались идти галопом, обучаясь образовывать ряды точно в промежутках. Похоже, что маневр изобрели, скорее всего, для того, чтобы придать устойчивость войскам, но вовсе не для иных целей.
Сципион также тренировал конников перемещениям с одного крыла на другое в соответствии с фланговым движением фаланги, добиваясь соблюдения интервала между колоннами и движения целой колонной в новом направлении и затем выстраивания фронтом. Такое перемещение представляло собой то же самое движение, что и колонна на марше, и было важным, поскольку различные войска прибывали на свои соответствующие позиции в разное время. Сципион лично тренировал своих солдат, обучая их продвигаться вперед, нападая на врага или отступая, так, чтобы порядок не нарушился, ибо считал, что для конницы нет ничего опаснее атаки в беспорядке. Он проверял и обучал свою кавалерию весьма тщательно, заставляя их выдвигаться из города в поля, где сам обучал тем движениям, которые хотел, чтобы усвоили.
Чтобы улучшить систему упражнений, Сципион не использовал обычай, бытовавший в то время, и не занимал свое место во главе войска, где каждый видел его и сам он видел каждого, однако утвердил свое превосходство над воинами, перемещаясь от эскадрона и эскадрону во время маневров, тщательно следя за происходящим, давая ясные и точные указания тем, кто колебался, поправляя действия своих воинов. Сципион настолько заботился о своих солдатах, что каждый из них прекрасно осознавал свои обязанности. Дмитрий Фалерский говорит о его методе следующее: «В армии сила целого войска определяется силой и обученностью каждого подразделения и каждого отдельного воина».
Сципион принимал на себя все хлопоты, связанные с его конниками во время кампании в Испании и затем в предстоящих жизненных перипетиях. Он также и пожал в полной мере плоды своих трудов, положенных на обучение воинов римской армии. Своей победой в битве при Заме он обеспечил безопасность не только своей родной страны, но и заложил основы создания будущей империи.
С ранних времен римляне использовали уздечки и поводья, однако в то время еще не имели ни седел, ни стремян. Вместо седла, которое не использовалось вплоть примерно до 340 года и было усовершенствовано спустя еще пятьдесят лет, во времена Феодосия Великого, римская кавалерия применяла двойную попону из материи, шкуры или кожи. Нижняя часть попоны была больше верхней, в ряде случаев окаймлялась бахромой.
Она удерживалась на своем месте с помощью подпруги, подхвостника (части конной сбруи) и кожаного ремешка. Над ним располагалась меньшая часть, край которой украшался фестонами, иногда кисточками. Нагрудный ремешок и подхвостник также часто украшались кисточками, полумесяцами и другими декоративными вещами. Две ткани или покрышки скреплялись вместе четырьмя пуговицами с ремешками или плотно связывались лентами. Никаких стремян не использовали, их начали применять только спустя почти 200 лет после введения в широкое употребление седла, то есть примерно к концу VI века н. э.
Вегеций (конец IV – начало V в. н. э.) пишет, что молодых солдат обучали вскакивать на лошадей с обнаженным мечом или копьем в руках. Как он пишет, исполнения подобного упражнения постоянно требовали как от старейших ветеранов, так и от молодых рекрутов. Их обучали данному упражнению сначала на деревянных лошадях и без оружия, пока они не привыкали его выполнять, затем они проделывали его с помощью оружия. Подобные упражнения производились зимой под крышей, летом на подготовленной территории. Солдат обучали садиться как с правой, так и с левой стороны.
В описании битвы между римлянами под управлением диктатора Эмилия Мамерка и фиденатами начальник конницы (magister equitum) Авлий Корнелий приказал своим людям снять с лошадей уздечки и атаковать противника на разнузданных лошадях, причем атака увенчалась полным успехом. Если этот факт верен, то он только доказывает, что Корнелий желал избежать придерживания лошадей всадниками в моменты приближения к противнику и развить до высшего предела быстроту хода лошадей. В этой связи важно отметить, что генерал Гуд из американской армии утверждал, что если в момент нападения кавалерии перерезать поводья, то лошади сметут сопротивление любой пехоты и нападение всегда будет успешным.
Нет единства мнений по поводу наличия подков в римской коннице. Очевидно, что римляне не использовали подковы с гвоздями, как принято сегодня. Неизвестно, когда копыта такого рода впервые изобрели или в какой стране впервые появились, но все же очевидно, что не римлянами. В Греции во времена Ксенофонта сохранилось достоверное свидетельство, доказывающее, что никакие подковы любого рода в кавалерии не использовались, хотя имелись достаточно подробные инструкции, как следовало укреплять копыта.
Вместе с тем ясно, что римляне представляли, как искусственно защитить копыта лошадей. Хорошо известен факт, что мулы и тягловые животные обеспечивались металлической или деревянной обувью (называвшейся солеа), удерживаемой на месте с помощью кожаных ремешков, пропускавшихся над копытом.
Все же отметим одно исключение из правил. Светоний пишет, что Нерон использовал 2 тысячи мулов, чтобы перевозить свои экипажи и свиту, когда отправился на Олимпийские игры, и всех этих мулов снабдили «башмаками», состоявшими из серебряной пластины, прикрепленной к копыту ремешком.
Как рассказывает тот же авторитетный источник, использовавшиеся Поппеей (женой Нерона) мулы имели солеа из золота. Все высказывания говорят о том, что во всей империи использовались башмаки одного рода, хотя и не сохранилось прямых свидетельств, доказывающих, что их имели лошади кавалерии. Несмотря на отсутствие медалей и памятников, некоторые комментаторы пришли к выводу, что римляне были внимательны к состоянию ног своих животных, стремясь поддерживать их в добром здравии. Так же они поступали и с вьючными животными.
Лискен считает, что без солеа они не смогли бы совершать длительные и трудные переходы, необходимые в империи, простиравшейся от Британии до берегов Тигра. Он настаивает на том, что их снабжали башмаками, прикрепленными к копытам, причем они так плотно примыкали к ноге, что практически не видны и не запечатлены ни на медальонах, ни на памятниках (основных источниках информации для того времени).
Гумберт соглашается с Лискеном и совершенно уверен в том, что у лошадей в кавалерии имелись солеа. Не вступая в спор со столь авторитетными источниками, как прочие, он заявляет, что стремена и подковы в римской кавалерии не использовались. Причина заключается в том, что точных доказательств нет, мы должны опираться лишь на предположения, выдвигаемые обстоятельствами. Возможно, встречаются случаи и сохранились примеры, когда лошади кавалерии обеспечивались защитой копыт, что позволяло животным перемещаться. Вряд ли обычай был распространен повсеместно и применялся, чтобы «обуть» всех лошадей кавалерии. Тогда бы мы точно получили несомненные свидетельства этого.
