Вальтер Скотт - Дева озера
Настигла - и наискосок
Ему вцепилась в жаркий бок,
И кровью облилась земля.
И тут же ловчий короля,
Слетев с коня одним прыжком,
Ударил Лафру поводком.
Все видел Дуглас. О позор!
Его отверг король и двор,
И пожалела чернь его,
Не понимая ничего.
Но Лафра всюду с ним была,
Кормилась у его стола,
А Элен ей среди лугов
Плела ошейник из цветов.
И если Дуглас Лафру звал,
Он тут же Элен вспоминал.
В нем закипел остывший гнев.
Шагнул вперед он, потемнев.
Как перед кораблем вода,
Все расступились кто куда.
Удар - и дюжий ловчий вдруг
В крови, без чувств упал на луг.
Удар был тяжек, словно он
Стальной перчаткой нанесен.
26
Тут королевские стрелки
Из ножен вырвали клинки,
Но Дуглас загремел: "Назад!
Рабы! Кто первый хочет в ад?
Пред вами Дуглас! Это он
Тобой, король, был осужден
И много лет блуждал вдали,
Изгнанник из родной земли,
А ныне сам на эшафот
За дружбу старую идет".
Король сказал: "Надменный пэр!
Неблагодарности пример!
Твой клан заносчив и хвастлив,
Но я, весь клан твой осудив,
Тебя, Джеймс Босуэл, одного
Считал за друга своего.
Но дружбы можно и лишить.
Я самозванный суд вершить
Не позволяю никому.
Эй, вы! Обидчика - в тюрьму!
Конец веселью!" Гул вокруг,
И кое-кто сжимает лук.
"Флаг опустить! Убрать народ!
Живее! Конницу вперед!"
27
Нарушен праздник. Тяжкий гул
В толпе народа громыхнул.
Навстречу коннице, как град,
Угрозы гневные летят.
Там старец падает, крича,
Там женский вопль, там звон меча,
И понемногу там и тут
Дубинки, камни в ход идут.
А Дуглас окружен был вмиг
Десятком королевских пик,
И в их кругу пошел старик.
В бессильной ярости слепой
За ним народ валил толпой,
И видел Дуглас: на беду
Король с народом не в ладу.
Начальника окликнул он:
"Моим стальным мечом, сэр Джон,
Ты в рыцари был посвящен?
Уважь сегодня этот меч,
Позволь к народу молвить речь".
28
"Друзья! Сыны моей страны!
Пребудьте королю верны
И знайте: жизнь и честь мою
Во власть закона отдаю.
Шотландский праведный закон
Не буйством - разумом силен.
Но если даже он неправ,
Решусь ли я, его поправ,
Из-за несчастья своего
Поднять шотландцев на него?
Ведь это значит - весь мой род
С любимой родиной порвет.
Нет, нет! В тюремной тишине
Ужасно было б думать мне,
Что кровью братьев вся страна
Из-за меня обагрена.
Подумайте, как горько знать,
Что где-то там рыдает мать,
Ребенок плачет без отца,
Жена целует мертвеца,
Резню жестокую кляня,
И это все из-за меня.
Терпите! Кто меня любил,
Тот сдержит благородный пыл".
29
Исходит в ливнях сила гроз,
Гнев изошел потоком слез.
Народ молился за того,
Кто сам не жаждал ничего
И, страстно родину любя,
Ей отдавал всего себя.
И были счастливы они,
Что он не допустил резни.
Ребенка поднимала мать,
Чтоб мог того он увидать,
Кто, пыл смирив на этот раз,
Отцов и братьев детям спас.
И сам суровый страж, сэр Джон,
Был общим чувством заражен.
Он шел понуро, хмуря лоб,
Как будто провожая гроб,
И вот у замковых ворот
Со вздохом пленника сдает.
30
Король на белом скакуне
Угрюмо ехал в стороне,
Дорогу к замку пролагал
И шумных улиц избегал.
"Да, Ленокс, разве что слепой
Возьмется управлять толпой.
Сейчас, забыв и долг и стыд,
Толпа о Дугласе кричит,
А нынче утром что есть сил
Народ меня превозносил.
Когда я Дугласов попрал,
Еще он радостней орал,
А если бы я свергнут был,
Клянусь, он так же бы вопил.
Кто этим стадом был любим?
И кто захочет править им?
Непостоянней, чем листок,
Когда его кружит поток,
Страшнее гнева самого
От безрассудства своего,
Стоглавый бешеный дракон,
Где твой монарх и твой закон?
31
Но кто на взмыленном коне
Во весь опор летит ко мне?
Он скачет, словно на пожар.
Какие вести шлет Джон Map?"
"Король, тебя просил кузен
Быть под защитой прочных стен.
В секрете замысел держа,
Скорей всего для мятежа,
Сам Родрик Ду, свиреп и рьян,
Собрал в горах свой буйный клан.
Есть слух, что хочет эта рать
За Джеймса Босуэла стоять.
Кузен твой выступит в поход
И клан мятежный разобьет,
О чем тебе пришлет он весть.
Но ты, пока опасность есть,
В какой бы ни поехал край,
Охрану брать не забывай.
32
Теперь запомни мой приказ.
(Его отдам я лишь сейчас
Мне было некогда вздохнуть.)
Итак, скачи в обратный путь
И не страшись загнать коня
Возьмешь любого у меня.
Скажи кузену, что война
Мной, королем, запрещена,
Что Родрик ранен и пленен,
В единоборстве побежден,
А Дуглас по его следам
Себя нам в руки отдал сам.
Без главарей мятеж любой
Заглохнет скоро сам собой,
А я меча не подниму
И мстить не стану никому.
Спеши, гонец! Спеши, лети!"
"Король, считай, что я в пути,
Но как проворно ни скачи,
Боюсь, уже звенят мечи".
Из-под копыт летит земля,
Спешит посланец короля.
33
В тот день ни песни, ни игру
Король не слушал на пиру.
Умолк гостей нестройный хор,
И был распущен пышный двор.
На замок, улицы, дома
Тревожно опускалась тьма.
И кое-кто во тьме шептал,
Что час резни уже настал,
Что в бой выходят млад и стар,
Лорд Мори, Родрик Ду и Map.
Иной о Дугласе скорбел:
"Вот там же дед его сидел!"
И обрывал поспешно речь,
И молча руку клал на меч,
Как бы грозясь его извлечь.
Но в замок проскакал отряд,
И вот уж всюду говорят,
Что на озерном берегу
Был дан смертельный бой врагу,
Что битва длилась дотемна,
А чем закончилась она,
Был каждый погадать не прочь,
Но темный стяг простерла ночь.
Песнь шестая
ЗАМОК
1
Проснулось солнце - и в туманной мгле
На город устремляет хмурый взгляд.
Всех смертных пробуждает на земле,
И даже тех, кто свету дня не рад:
С попойки гонит пляшущих солдат,
Пугает вора с краденым добром,
На башне золотит железо лат;
И грамотей с обгрызенным пером,
Как нянькой усыплен, забылся сладким
сном.
А сколько озаряет этот свет
Разнообразных горестных картин!
На слабо освещенный лазарет
Глядит больной, в чужих стенах один,
Должник клянет позор своих седин,
Юнец устал о женщинах мечтать,
На утренней заре закашлял сын,
И над постелью наклонилась мать
Переложить дитя и слабый крик унять.
2
С зарею Стерлинг пробужден.
Повсюду топот, лязг и звон,
И, слыша барабанный бой,
Ждет скорой смены часовой.
Через бойницу луч упал
В просторный караульный зал.
Померкли факелы в дыму,
Луч разогнал ночную тьму.
Преобразился темный свод,
Картина утра предстает.
Повсюду шлемы и мечи,
Встают от сна бородачи.
На лицах заспанных видны
Следы попоек и войны.
Ковши и кубки кверху дном,
Еда, облитая вином,
Весь вид громадного стола
Все говорит, как ночь прошла.
Одни храпеть не устают,
Другие через силу пьют.
Кто в карауле ждал врага,
Тот греется у очага,
И всем движениям солдат
Послушно вторит грохот лат.
3
То был отчаянный народ,
Не ведавший ярма господ.
Здесь шли не за своим вождем,
Сражались не за отчий дом
Наемники в чужой стране
Искали счастья на войне.
Вот итальянец молодой,
Испанец смуглый и живой,
Швейцарец, что в краю озер
Вдыхал с отрадой воздух гор.
Фламандец удивлялся тут,
Как пахаря бесплоден труд.
Здесь был и немец и француз.
Разноплеменный их союз
Был дикой жадностью скреплен:
Их вел на битву денег звон.
Любой искусен был и смел,
Легко оружием владел,
Всегда пограбить был не прочь,
А пировать мог день и ночь.
И в это утро от вина
Толпа была возбуждена.
4
В кругу солдат шел бурный спор
О битве у больших озер.
Вскипала яростная речь,
Рука нащупывала меч.
И хоть порой из-за стены
Бывали стоны им слышны
Солдатам, видно, нипочем,
Что там, изрублены мечом,
Лежат вповалку на скамьях
Те, кто сражался в их рядах,
Что грубой шуткой оскорблен
Крик боли и протяжный стон.
Вот со скамьи вскочил Джон Брент.
Его вспоил широкий Трент,
И робости в нем нет следа
В бою рубака хоть куда:
Охотник в мирные года,
Он первым выступит вперед,
Коль до опасности дойдет.
Он пил всех больше на пиру
И вел азартную игру.
Теперь он крикнул: "Эй, налей!
