Сборник статей - И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
53 Томашевский Б. Пушкин: современные проблемы историко-литературного изучения. Л., 1925. С. 69, 70.
54 Д. Бетеа тонко анализирует этот «случай переплетения у Пушкина творческого и автобиографического элементов»; он стремится также показать роль «лукавых намеков» (Ходасевич) в подступе к новому типу биографии Пушкина. См.: Бетеа Д. Как писать биографию Пушкина в пост-лотмановскую эпоху// Лотмановский сборник. М., 2004. [Вып.] 3. С. 822–835.
55 В разысканных нами в архиве ФСБ документах удалось обнаружить (в данном случае выражение, нередко используемое публикаторами неправомерно, употреблено точно) сведения о неизвестном прежде факте – аресте Е.А. Шиловского в сентябре 1919 года (Е.С. Булгакова утверждала в наших беседах, что Шиловского никогда не арестовывали) и его заявление (после недели содержания под арестом) в Особый отдел ВЧК: «Я – искренний сторонник Советской власти, которую защищал с оружием в руках вплоть до последнего времени, что может свидетельствовать б<.> Народный комиссар по внешним делам Украины т. Подвойский, у которого я был Начальником Полевого Штаба, а также многие другие видные т. коммунисты»; Шиловский называет себя здесь «революционным воином». После заявления его освободили; см.: Чудакова М.О. К биографии Е.А. Шиловского // Тыняновский сборник. М., 2002. Вып. 11: Девятые Тыняновские чтения. Исследования. Материалы.
С. 509–510. Когда С. Нехамкин обратился с вопросами по биографии Е.А. Шиловского, я указала обе неизвестные ему мои работы в Тыняновских сборниках с условием сослаться на них; как и следовало ожидать, рассказывая об аресте, как и обо многом другом, известном только из моих опубликованных бесед с приятельским кругом Булгаковых, автор статьи «Рощин после „Хождения по мукам"» (Известия. 2003. 2 февраля) не утруждает себя отсылкой к источникам.
56 Биографии и печальную роль двоих последних нам удалось выяснить по их следственным делам, закончившимся расстрелами; см.: Чудакова М.О. Осведомители в доме М.А.Булгакова в середине 30-х годов // Седьмые Тыняновские чтения: Материалы для обсуждения. Рига; М., 1995–1996. Вып. 9.
57 «Обедали у Боолена. <…> Конечно, Жуховицкий. Потом пришли и др<угие> американцы из посольства, приятные люди, просто себя держат. <…> Мы с Мишей оба удивились, когда появилась Лина Степанова. На прощанье Миша пригласил американцев к себе. Лина С. сказала: „Я тоже хочу напроситься к вам в гости"» (запись в дневнике Е.С. от 19 апреля 1935 года; в переписанной ею в конце 50-х годов версии, которая с 1990 года неправомерно предлагается публикаторами, Л. Яновской и В. Лосевым, в качестве реального дневника, запись переиначена).
58 Ср. о М. Будберг: «Она несомненно была одной из исключительных женщин своего времени, оказавшегося беспощадным и безжалостным и к ней, и к ее поколению вообще. Это поколение людей, родившихся между 1890-м и 1900-ми годами, было почти полностью уничтожено войной, революцией, эмиграцией, лагерями и террором 30-х годов» ( Берберова Н. Железная женщина. М., 1991. С. 19).
59 Шиловский С. Судьба Маргариты [http://www.peoples.ru/family/wife/ bulgakova/index.html]. Там же анахронические утверждения, что к моменту поездки Е.С. за границу в 1969 году (будто бы «впервые», на самом деле она выезжала в 1963 году – к умирающему брату) «Булгакова уже издали и в Германии, и во Франции – причем без ее разрешения. Как это произошло, осталось неясным». Здесь остается только апеллировать к персонажам «Мастера и Маргариты»: «– Ну да, неизвестно, <…> подумаешь, бином Ньютона!»
60 Шор Т.К. Материалы к истории семьи Нюренбергов в Историческом архиве Эстонии // Тыняновский сборник. М., 1998. Вып. ю: Шестые-Седьмые-Восьмые Тыняновские чтения. С. 599–606; Чудакова М.О. Материалы к биографии Е.С. Булгаковой // Там же. С. 607–643.
61 Берберова Н. Указ. соч. С. 38.
62 См. примеч. 55.
63 Е.С., например, деятельно и самоотверженно помогала детям расстрелянных сотоварищей своего бывшего мужа; немало добрых поступков на счету и у двух других упомянутых нами женщин.
64 Е.С. записывает 3 мая 1935 года в дневник, как заходивший накануне Жуховицкий «очень плохо отзывался о Штейгере, сказал, что ни за что не хотел бы встретиться с ним у нас. Его даже скорчило при этом». Здесь – «разгаданная Булгаковым и его женой боязнь профессионального осведомителя самому оказаться объектом осведомления <…> а также, возможно, и нежелание увидеть собственное отражение. Наблюдение за этим соперничеством за роль соглядатая в его собственном доме было для Булгакова, несомненно, частью игры…» (Там же. С. 408).
65 Бочаров С.Г. Филологические сюжеты. М., 2007. С. 18.
66 Более всего напоминая, может быть, некоторые штрихи описания Анны Карениной: «Анна шла, опустив голову и играя кистями башлыка. Лицо ее блестело ярким блеском; но блеск этот был не веселый, – он напоминал страшный блеск пожара среди темной ночи» («Анна Каренина», ч. 2, начало главы IX).
67 Кураев А., диакон. «Мастер и Маргарита»: за Христа или против? М., 2004. Подробней об этом – в нашей работе «О поэтике Михаила Булгакова»: Чудакова М. Новые работы. М., 2007. С. 452–453.
68 «Панкрат, и так боявшийся Персикова, как огня, теперь испытывал по отношению к нему одно чувство: мертвенный ужас» («Роковые яйца»); «Он стоял у письменного стола и смотрел на них, как полководец на врагов. Ноздри его ястребиного носа раздувались <…>. Пес встал на задние лапы и сотворил перед Филиппом Филипповичем какой-то намаз <…>. Я знаю, кто это! Он – добрый волшебник, маг и кудесник из собачьей сказки… Ведь не может же быть, чтобы все это я видел во сне?» («Собачье сердце») ( Булгаков М. Собр. соч: В 5 т. Т. 2. С. 135, 140,147).
69 О фигуре Врача, сложившейся в раннем творчестве, и ее последующих трансформациях и вариантах см. в нашей работе «О поэтике Михаила Булгакова» (Чудакова М. Новые работы… С. 397–398).
70 Об этом см.: Чудакова М.О. Архив М.А. Булгакова: Материалы для творческой биографии писателя // Записки отдела рукописей ГБЛ. М., 1976. Вып. 37. С. 84–85.
71 Творчество героя «Записок на манжетах» – в будущем (см. наш комментарий к ним: Булгаков М. Собр. соч.: В 5 т. Т. 1. С. 605).
72 В рукописных вариантах встречи Мольера с Людовиком сквозит авторское предожидание подобной аудиенции и доверительного, благожелательного разговора. Конечная безнадежность и временная надежда в этой пьесе равно полноправны, и одна не отменяет другую; см.: Чудакова М.О. Архив М.А. Булгакова… С. 90–91.
73 Письмо к В.В. Вересаеву от 27 июля 1931 года: Булгаков М. Собр. соч.: В 5 т. Т. 5. С. 461.
Юрий Цивьян Слова-жесты Из новых наблюдений в области карпалистики
ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ, ЧТО У ВАС ВСЕХ, МОСКВИЧЕЙ, ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ С ЯЗЫКОМ: ПРИЛАГАТЕЛЬНОЕ ПОЗАДИ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОГО, ГЛАГОЛ В КОНЦЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ <…> ИСКУССТВЕННАЯ ФРАЗА, НАСЛЕДИЕ XVIII ВЕКА, УМЕРЛА, ПИСАТЬ ЯЗЫКОМ ТУРГЕНЕВА НЕВОЗМОЖНО, ЯЗЫК ДОЛЖЕН БЫТЬ ПРИБЛИЖЕН К РЕЧИ, НО ТУТ-ТО И ПОЯВЛЯЮТСЯ ЕГО ОРГАНИЧЕСКИЕ ЗАКОНЫ: СЕРДИТЫЙ МЕДВЕДЬ, А НЕ МЕДВЕДЬ СЕРДИТЫЙ, НО ЕСЛИ УЖ СЕРДИТЫЙ, ТО ЭТО ОБУСЛОВЛЕНО ОСОБЫМ, НАРОЧИТЫМ ЖЕСТОМ РАССКАЗЧИКА: МЕДВЕДЬ, А ПОТОМ ПАЛЬЦЕМ В СТОРОНУ КОГО-НИБУДЬ И ОТДЕЛЬНО: СЕРДИТЫЙ И Т.Д.
А.И. Толстой. О языке (1924)
Два слова о термине-тандеме, вынесенном в название. Впервые словосочетание слово-жест использовано в 1923 году Сергеем Третьяковым в заметке «Земля дыбом. Текст и речемонтаж», где сказано, какими принципами Третьяков руководствовался, переделывая литературно слабую драму в стихах «Ночь» французского писателя-коммуниста Марселя Мартинэ1 в текст, пригодный для мейерхольдовского агитспектакля «Земля дыбом» (1922). Как явствует из заметки, Третьяков существенно перемонтировал пьесу и переиначил речь действующих лиц, например, перенес «центр внимания с акустической стороны (гласные) на атрикуляционно-ономатопическую (согласные)»2 – с тем, чтобы не вводить занятых в постановке актеров в искушение «напевной декламации, опирающейся на гласную (Камерщина)»3. Кроме того, с целью преодолеть несценичность исходного материала Третьяков произвел «проработку артикуляционного эффекта выразительных по своему звукосоставу слов в качестве слов-жестов»4.
В чем именно заключалась такая проработка? Чтобы ответить на этот вопрос, потребуется сравнить исходный текст Мартинэ с вариантом Третьякова. Скорее всего, речь идет об отборе слов, которые сами просятся на сцену. Так или иначе, не думаю, чтобы слово-жест Третьякова далеко отстояло от тех слов, в которых Эйхенбаум в работе о «Шинели» (1919) усмотрел мимико-артикуляционные жесты5, или от тех, которые несколько позднее Тынянов окрестил жестами звуковыми6.
Пущенное Третьяковым слово слово-жест осталось невостребованным. Не исключено, что оно найдет себе место в понятийном аппарате карпалистики – области знания, претендующей на создание общей поэтики движения. Согласимся – бывают слова, которые трудно помыслить без жеста. Предлагаемые ниже заметки – две попытки нащупать такие слова в материале поэзии и кино.
