Александр Платонов - Тайная война против СССР и России. Начальник 1 отдела по борьбе с терроризмом УБТ ФСБ РФ о лихих 90-х
Ищу работу, а агентура рвёт на части, истекая ценной информацией
Зашёл ко мне полковник Похиленко, которого Волох также не включил в состав ОУ АТЦ. Предложил встретиться с руководством Учебного центра (УЦ) одной из российских спецслужб. По его словам, мне предлагали должность начальника кафедры по борьбе с терроризмом, а он соглашался идти ко мне замом. Советуясь с генералом Трофимовым, услышал от него: «Александр Михайлович. Тебя здесь всё равно добьют в Чечне или отправят надолго на периферию. Поэтому соглашайся и не теряй связь со мной. Барсуков временно пришёл на Лубянку. Потом он пойдёт на повышение, а меня Коржаков (от автора – кто страной правит?) поставит вместо него главным на хозяйстве. Тогда сразу тебя и верну, дав управление по борьбе с терроризмом». Пройдя собеседование вначале на уровне заместителей, приехал на разговор с начальником УЦ. Седовласый и много повидавший на своём веку полковник, предложив «рюмку чая», внушал доверие и я, как на духу кратко выложил ему свой служебный путь. Рассказывая о том, как с сотрудниками противодействовал развалу СССР, а затем и России, особенно в кровавом 93-м году, услышал от него: «Какие же вы наивные. Это была бесполезная трата времени. Ведь высшие руководители страны, изменили Родине и, выполняя приказы вашингтонского «обкома», наплевали на ваши усилия!». Полковник конечно правду сказал, но получалось, что я и мои сослуживцы, да и тот же В. И. Илюхин, а также тысячи любящих свою Родину патриотов, должны были сидеть, сложа руки, сдавшись на милость предателям. Вспыхнув, довольно резко ответил начальнику УЦ: «Я не согласен с Вами. Если бы не действия многих тысяч людей, то и Россию давно американцы развалили. А так держимся, и дай бог начнём восстанавливать Державу!».[551] Видно я понравился руководству УЦ, и они запросили личное дело для доклада начальству. Вот тут-то вся злоба на меня начальника отдела кадров полковника Овчиникова вылилась в его действиях, носящих признаки преступления. Дело-то он направит, но сам лично, или, дав команду другому кадровику, исказит запись в листе поощрений и взысканий. Выговор «за самовольный уход со службы» зазвучит по-другому: «За неоднократные самовольные отлучки, неявки и опоздания на службу». Получалось, что судить меня надо за воинские преступления, а не кафедру давать. Удивлённый таким поворотом дел начальник УЦ мне скажет: «Главный руководитель отказался брать Вас с такой формулировкой. Снимут взыскание, тогда поговорим». Зашёл в его отдел кадров и снял ксерокопию этой записи. Вернувшись на Лубянку, написал рапорт на имя начальника ОУ АТЦ с просьбой привлечь к ответственности полковника В. В. Овчиникова, в действиях которого были признаки преступления статьи 175 УК РФ «Должностной подлог». Занёс его полковнику Мирову, ставшему 1-м заместителем ОУ АТЦ. Пока тот вникал в содержание документа, внезапно вошёл генерал Волох. Побледнев, Миров быстро спрятал рапорт в ящик, а начальник ОУ, увидев меня, что-то буркнув, выскочил за дверь. Волнуясь, Иван Кузьмич дословно скажет: «Саша. Сейчас рапорту не дадут ход. Немного подожди. Но я добьюсь, чтобы Овчиникова убрали из управления».[552] Грустно было смотреть на руководителя антитеррористического ведомства, боявшегося предпринять конкретные меры к очевидному факту преступных действий его подчинённого.
По привычке агентура продолжала выходить на меня, выдавая «на гора» информацию о подготовке нового переворота и фактах повального разграбления Родины. Коржаков, помня о двух удавшихся переворотах в августе 91-го и октябре 93-го, в своей вседозволенности гнул линию на новый роспуск Думы и отмены выборов. В случае удачного исхода этих преступных замыслов, Ельцин окончательно попадал в полную зависимость от своего телохранителя. Не трудно предсказать, что тогда ожидало Россию. Доктор наук Березовский, понимая, что это может кончиться для власти олигархов крахом, начал отмежёвываться от него, ведя закулисные переговоры и сплачивая ряды нуворишей для более хитрых решений. Все эти «гуси», «берёзы» и «абрамовичи» в Давосе даже пакт о ненападении заключат между собой. Об этом я регулярно информировал В. И. Илюхина, который включился в предвыборную гонку левых. А вот на счёт хищений и афёр замминистра финансов Вавилова вместе с украинкой пани Юлия (Тимошенко), пришлось подтянуть свои связи из охраны Ельцина, сумевших передать информацию в нужные руки генпрокуратуры. Уголовное дело возбудят, а потом прикроют.
Утром решил предложить себя в УЭК генералу Цеханову и проходил на службу через КПП возле церквушки. Уже во дворе обогнала машина чёрного цвета, из которой вышел генерал А. В. Трофимов. Поздоровались, и он напористо скажет: «Хватит тебе сидеть без дела. Вчера о тебе говорил с Ковалёвым. У него есть дельное предложение. Встреться с ним». Поблагодарив Анатолия Васильевича, тут же из кабинета Колесникова по прямому телефону позвонил генералу Н. Д. Ковалёву, спрашивая, когда можно к нему зайти на беседу. Тот огорошил вопросом: «А зачем?». Пришлось рассказать о встрече с Трофимовым. В ответ прозвучало: «Да, действительно мы вчера говорили о Вас. Как Вы смотрите на предложение стать офицером действующего резерва в правительстве главы Чечни Завгаева. Должность генеральская, а задача сложная. Нужно организовать надёжный контроль над прохождением денежных средств, направляемых из Москвы на восстановление разрушенной войной ЧР. Это высокое доверие к Вам со стороны руководства ФСБ, зная Вас, как честного офицера. Подумайте хорошо и завтра дайте ответ». Уточнил у него: «Если генеральская должность, то должны быть пару подчинённых сотрудников?». Услышал: «Нет. Предполагаем только одного ОДР». Тогда без колебания заявил: «Товарищ генерал. Сразу даю согласие и готов хоть завтра вылететь в Грозный. Утвердит ли меня Директор, я не знаю, но хочу довести до Вас три прогнозируемых варианта дальнейшего развития событий. Первый. Хорошо знаю, что выделяемые деньги начинают разворовываться уже в Москве, прокручиваясь через доверенные банки, а уже в Грозном прикарманивают оставшиеся крохи. Понятно, что при таком «распиле» бюджетных средств будут и обиженные в правительстве Завгаева, которые с удовольствием сдадут своих коллег, чтобы самим занять их руководящие посты. Поэтому приеду и просто на двери напишу объявление: «Принимаю заявления членов правительства, недовольных суммой «распила» бюджетных средств». Но только начну принимать конкретные меры, чтобы остановить эту лавину воровства, как меня либо отравят, либо взорвут или, подсыпав психотропных веществ, снимут на видео в обществе подставленных голых девиц и скомпрометируют. Второй вариант – это приехать в Грозный со своим инвентарём и заняться спортом, всем своим видом показывая ворюгам, что не лезу в их дела и не собираюсь принимать к ним никаких мер. Думаю, что это Вас не устроит. Третий сценарий, который немыслим для меня, которому отец-фронтовик передал неопороченную фамилию Платонов – это в Грозном выйти на «бухгалтера-распила» и намекнуть о желании также получить свою долю из разворованных сумм. Тут же вся «чеченская община» узнает об этом и молва в скором времени дойдёт и до моего сына, который также собирается идти по стопам отца, обучаясь в Академии ФСБ. Как мне потом ему в глаза смотреть? За какие-то рисованные бумажки целый род Платоновых опозорить? Нет! Такого не будет!». Внимательно выслушав меня, Ковалёв с недоумением спросил: «Так я не понял. Вы согласны или нет?». Чётко повторил ему: «Конечно, согласен и попробую сработать так чисто, подготовив и четвёртый вариант, чтобы основная часть денег всё же доходила до вложения в реальное восстановление разрушенной экономики Чечни». Через два дня мне сообщат о том, что в Грозный выехал другой из числа рассматриваемых кандидатур офицер.
Защищать ли свою честь или, согнувшись, ждать следующего плевка?
Встретил в коридоре ухмыляющегося начальника ОК, процедившего сквозь зубы: «Ведь я говорил, чтобы не спорил с Волохом, а он готовит ещё одну каверзу против тебя. Так и уволят без пенсии. Лучше сходи, попроси у него извинения». С трудом сдержался, дабы не схватить иуду за грудки, но его слова переполнили чашу моего терпения. К тому же незаконно наложенный «выговор» нанёс финансовый удар и по семье, так как лишили 13-й зарплаты, а, выведя за штат, на треть сократили мою получку. Грудь сдавливала досада от безнаказанного торжества зла и беззакония. Во времена царя Петра-1 можно было хоть на дуэль вызвать проходимцев, а в нынешнее время правления «либерастов», что делать? Поехал посоветоваться с В. И. Илюхиным. Тот переговорил по телефону с каким-то начальником из Военного суда Московского гарнизона и сказал: «Александр Михайлович. Дело твоё правое. Давай езжай на старый Арбат там тебя ждут, и подавай в суд на Волоха. Надо ставить на место зарвавшихся начальничков». Мой иск, пришедший к генералу Волоху, вызвал у него ярость и негодование. Побежал он консультироваться в ДПУ ФСБ, где ему отработали линию защиты и контрудара. Помощник Волоха полковник В. И. Сурков тут же состряпает нужное свидетельство о том, как начальник ОУ АТЦ якобы на совещании отдавал приказ Платонову в тот день остаться до 22.00, а тот его не выполнил. Без презрения нельзя было смотреть на полковника Кнутова, зашедшего ко мне и заявившего: «Михалыч. Прости старика. Уже увольняюсь и вот-вот должен квартиру получить, а тут Сурков (он же член жилищной комиссии управления) вызвал и заставил написать объяснение на тебя, списав с его свидетельств.[553] Намекал, что квартиру может пораньше предоставить. Совесть замучила. Прости меня, если сможешь». Ответил ему нашим русским сказом: «Бог тебя простит, но в 37-м году по таким наветам многих людей погубили Швондеры от НКВД». Буквально через месяц позвонили военные заседатели и предложили переговорить по моему делу. Два офицера в форме вначале с любопытством и настороженно разглядывали полковника Платонова, одного из первых, замахнувшихся на произвол начальства не в армии, где такие случаи нередки, а в самих «органах», призванных защищать Закон и безопасность страны. Но уже через минут двадцать моего повествования о службе в контрразведке после развала СССР и попытках противостоять трём государственным переворотам, их лица потеплели. Высказав сожаление, что не могут в более тёплой обстановке «за рюмкой чая», а не в суде, поговорить со мной, они заявили: «Мы и до разговора с Вами знали, что генерал Волох нарушил Закон, превысив свои должностные полномочия. Ну, а теперь точно решили Вас защитить и отменить его противоправное распоряжение (от автора – которое он не отдавал) находиться на службе до 22-х часов. Ведь такой приказ по Уставу мог отдать только начальник на должности от командующего округом и выше. Поэтому рекомендуем Вам внести дополнительный пункт в иск о взыскании с Волоха морального ущерба в сумме 5 миллионов рублей (на нынешние деньги – 50 тысяч). Это компенсирует Ваши финансовые потери из-за наложенного взыскания и лишения премий». Ну, а дальше техническая сторона. Руководство ОУ АТЦ по решению военного суда взыскание сняло как незаконно наложенное, и выплатили мне задним числом 13-ю зарплату. Плюнув на все эти передряги, послушался совета генерала Трофимова и, доложив об отмене выговора в УЦ, с июля 1996 года начал преподавать на должности профессора специальную дисциплину «Борьба органов безопасности с проявлениями терроризма и организованной преступности». Не оставляя надежды вернуться на оперативную работу, благодаря усилиям ещё оставшихся в Кремле державников, вначале встречусь с членом могущественного клана «семьи» Валентином Юмашевым. Беседа прошла оживлённо и продуктивно. Около двух часов личный писатель Ельцина с удивлением выслушал мой рассказ о коррупции в правоохранительной системе, и безнаказанной деятельности сойма ОПГ, угрожающих российской власти. Выдержав какой-то неприятный запах, исходящий от придворного ЕБН, делавшего пометки в своём блокноте, добился того, что он позвонит Савостьянову и направит меня к нему на беседу.[554] К тому времени тот, видно по звонку из вашингтонского «обкома» получил должность главы департамента кадров при Президенте РФ и курировал все назначения высшего руководства силовых структур.[555] Около часа беседы сдерживался, чтобы не проявить свою ненависть к янки. Но видно визави знал истинного Платонова, поэтому своим вкрадчивым голосом он на мои реальные предложения о создании компактного управления по борьбе с терроризмом и оргпреступностью, увёл тему разговора в сторону. Начал разъяснять, что в принципе вся наша оперативная работа бесполезна, так как невозможно избавиться от коррупции, поразившей всю правоохранительную и судебную системы страны. С трудом, дослушав либерала, понял, что этой власти и созданной системе обворовывания государства Платоновы не нужны и только мешают.
