История Первой мировой войны - Оськин Максим Викторович

Зная о возможных транспортных затруднениях весной, Московское губернское продовольственное совещание постановило, что в течение семи месяцев 1916/17 года (с 1 сентября 1916 по 1 апреля 1917) необходимо ввезти в Московскую губернию то количество продуктов, что необходимо для прокормления населения губернии в течение девяти месяцев (с запасом). В количественном отношении это выражается в следующих цифрах [436]:

Суровой зимой государственная власть взяла на себя ответственность за снабжение городов продовольствием (ранее эта проблема решалась местной инициативой). Дабы не допустить очередного витка спекуляции, в крупнейших городах империи в декабре 1916 года были введены карточки на хлеб – например, в Одессе, Воронеже и др. В том числе на карточки была переведена и Москва. Правда, карточки далеко не всегда гарантировали получение хлеба.

Над продовольственной проблемой работали различные государственные органы и общественные организации, но сделать удавалось далеко не все. Может сложиться впечатление, что уж кто-кто, но Москва по-любому получит продукты питания, причем в короткие сроки и какие потребуются. Увы! Это далеко не так. Примером может послужить попытка генерала Мрозовского получить овес для офицерских лошадей столицы. Штаб Московского военного округа телеграммой от 14 декабря 1916 года просил главноуполномоченного министерства земледелия дать разрешение Экономическому Обществу офицеров Московского военного округа вывезти из Тульской губернии двадцать вагонов овса, закупленных в имении Бредихино Новосильского уезда, но получил отказ [437]. То есть штабу округа не дали получить уже купленное зерно. А дело в том, что осенью Особое совещание по продовольствию установило, что весь овес в стране должен идти исключительно на фронт, в то время как тыловые лошади в отношении зерновых, помимо сена, будут довольствоваться лишь ячменем. Именно поэтому уполномоченный Министерства земледелия, отвечавший за исполнение данной нормы, отказал штабу Московского военного округа.

Легче было тем округам, где хлеба хватало как минимум для себя, а еще лучше – когда есть излишки. Московский регион наполовину являлся промышленным и не мог прокормить себя сам. Посему тяжелой задачей было перераспределение внутри округа имеющегося продовольствия наиболее рациональным и минимизирующим издержки путем. Губернии Московского военного округа, подчинявшиеся генералу И. И. Мрозовскому, отвечавшему, разумеется, за всех, но старавшемуся в первую голову обеспечить всем необходимым Москву, в отношении сельскохозяйственного производства входили в самые разные зоны Центральной России:

1) исключительно потребляющие (то есть ввозившие хлеб вследствие недостатка собственного) губернии – Московская, Тверская, Калужская, Владимирская;

2) поставляющие рожь, но ввозящие пшеницу – Рязанская, Тульская, Тамбовская;

3) чисто производящие (то есть производившие хлебную продукцию с избытком и потому продававшие ее) соседние губернии относились уже к соседним военным округам – Воронежская и Саратовская, или даже входили в подчиненную фронтовому командованию зону (Курская губерния);

4) губернии, имеющие мукомольные центры – Нижегородская.

Ситуация в северных регионах – Ярославской, Вологодской и Костромской губерниях – облегчалась тем, что в Рыбинске (Ярославская губерния) находился большой склад-терминал зерна, являвшегося государственным запасом. В случае обострения обстановки население этих губерний могло получить какую-никакую продовольственную помощь. Смоленская же губерния к этому времени уже входила в состав Минского военного округа и подчинялась фронту.

Чтобы обеспечить бесперебойное снабжение Москвы, еще с января 1916 года Московское губернское земство каждый месяц составляло планы ввоза хлебопродуктов из двадцати четырех губерний и одной области снабжения. Однако осенью большинство грузов не доставлялось по назначению, даже будучи заранее закупленным, – заторы на железных дорогах, конфискация хлеба для Действующей армии, простой недогруз. Так, за сентябрь 1916 года только Тамбовская губерния выполнила возложенную на нее норму поставок хлеба в Москву. Менее половины прислали Курская, Орловская, Воронежская, Саратовская, Таврическая и Харьковская губернии. Из Симбирской губернии, как и Нижегородской, являвшейся мукомольным центром, не пришло вовсе ничего [438].

В результате, московский регион стал испытывать не недостаток еды вообще (пока выручали старые запасы), но уже недопоставку требуемых продовольственных грузов. Так, в сентябре в Московскую губернию фактически поступило хлеба (в пудах): ржаной муки – 68 198, пшеничной муки – 131 693, ржи – 55 680, пшеницы – 86 966, пшена – 5 409, риса – 9 051, ячменя – 53 818, крупы всякой – 5 200, жмыхов – 12 712, отрубей – 8 190 [439]. Сравним эти цифры с вышеприведенной таблицей. Другой пример, связанный с животноводством, – цены на крестьянских коров за годы войны поднялись в пять с половиной раз. Соответственно, поднимались цены и на мясо. Цены на крестьянских коров в Московской губернии в рублях [440]:

Надо ли удивляться, что, когда в январе запасы оказались близки к исчерпанию, цены взлетели буквально за полтора месяца? Профессор Московской духовной академии А. Д. Беляев 3 января 1917 года записывает в своем дневнике, что в Москве гусь стоит 80 копеек. А 23 февраля там же за 75 копеек стоит пустой постный рисовый суп без хлеба [441]. И ведь аккурат 23 февраля по старому стилю в Петрограде начинаются продовольственные волнения («хлебные бунты»), переросшие в революцию.

Отчасти ситуацию с продовольствием в столице решали высокие цены, по которым москвичи и уполномоченные местные органы скупали хлеб в ближайших к Москве окрестностях. Например, крестьяне Тульской и Рязанской губерний вывозили хлебные продукты в Москву, получая за них высокую цену. Ведь зимой 1917 года министром земледелия А. А. Риттихом была объявлена продовольственная разверстка – сдача излишков хлеба деревней по твердым ценам. Эти цены были невыгодны крестьянству, и потому оно спешило сбыть продукцию по «вольным» ценам в соседние районы, где за хлеб платили по меркам «черного» рынка. Ведущим центром здесь была Москва, хотя конкуренция калужан и жителей Московской губернии помимо столицы все равно не позволяла полностью решить проблему снабжения москвичей.

Например, отказываясь от чрезмерных, на взгляд туляков, цифр поставок по продразверстке, уполномоченный председателя Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по продовольственному делу в Тульской губернии выделял следующие причины кризиса: