Евгений Кукаркин - Черная дыра Сибири
- Спасибо, Виктор Владимирович.
- Э... Так не открутишься, коньяк с тебя.
- Договорились.
Всю неделю мы с Катей редко разговариваем. Она возвращается где то в час ночи и так как в доме холодновато, тепла еще не подали, тихонечко подкатывается мне под бочек. Так и спим, утром я просыпаюсь от трезвона будильника и, стараясь не шуметь, быстренько сматываюсь на завод.
Идет заливка труб пенным составом. Я с удивлением смотрю на этот процесс. Из двух баков, в одном наши отходы, в другом диизоционат, растворы поступают в смеситель и выливаются на металл. Темная смола заливает трубу и на глазах начинает светлеть от массы пузырьков, шевелится и расти. Вскоре пена застывает и образуется прочная, ярко - желтая кора - поверхность.
Мы уже подошли к городу, осталось залить каких то сто метров труб и тут меня вызвали к генеральному.
- Андрей Николаевич, вы понимаете, что вы наделали? - сразу же набросился он на меня, когда я вошел в кабинет.
- Я ничего не понимаю.
- Вот именно. Ваша самодеятельность с пеной вызвала целую бурю в горсес, во всех вышестоящих органах и Госстандарте.
- В чем дело?
- Во первых, у вас нет сертификата, ТУ или МРТУ на данный материал и нет разрешения сан служб на выполнение работ и эксплуатацию материала. Во вторых, пена пожароопасная, какой-нибудь хулиган подожжет ее и все труды полетят насмарку. Десятки километров труб будут гореть как факел. В третьих, медики утверждают, что изоционаты, являются вреднейшим продуктом, выделяющим нитросоединения и по этому все отражается на рабочих, покрывающих трубы. А при горении ваши пены, вообще ядовитые газы могут вызвать смерть.
- А разве наша продукция не ядовита при горении?
- Причем здесь наша продукция, она здесь не горит. Разговор о другом, вы заливаете трубы нестандартным материалом, который не соответствует существующим в стране ТУ или МРТУ и нигде не утвержден Госстандартом.
- А что нам мешает утвердить?
- То, что мы не какой-нибудь НИИ, а производство. Учитывая все ваши недосмотры, я приказываю прекратить работы и прошу вас послать рабочих снять пенное покрытие и заняться обмоткой труб стекловаты в соответствии с утвержденным графиком.
- Да это же километры покрытия...
- Вот что вы наделали...
- Я не могу издать такое распоряжение.
Директор сочувственно смотрит на меня и я понял это конец.
- Андрей Николаевич, я понимаю, сделать обратный шаг очень трудно, это престиж и ваша совесть. Трудно после этого смотреть коллегам в глаза, если сделана такая грубая ошибка...
- Это не ошибка...
Генеральный поморщился.
- Вы так ничего и не поняли. Тогда я приму такое решение. Приказ о снятии пены и замене ее на стекловату издам я.
- Раз такое дело, я, с вашего разрешения, пойду заниматься своими делами.
- Идите, идите...
Расстроенный завалился в свой кабинет и тут же набрал телефон Виктор Владимировича.
- Але, - слышу его голос.
- Это, Андрей Николаевич.
- А... Я то тебя ловлю, а его то говорят все нет, да нет.
- Я по поводу пены...
- Знаю. Уже все знаю. Только не думай, что я тебя подставил, это целая банда ополчилась против тебя.
- Так что же мне делать?
- Что хочет генеральный?
- Он хочет пену содрать и все покрывать по новой - стекловатой.
- Не думай, что он дурак и ничего не понимает, это все политика. Сейчас ты показал один из вариантов использования отходов, а вот это то дирекции и не надо.
- Но это же миллионы прибыли, если использовать...
- Андрей, успокойся. Пока для предприятия это миллионы убытков. Представь, что заварится, если мы начнем готовить из отходов сырье для народного хозяйства, это исследование и технологическая разработка системы очистки полиолов и добавления всяких компонентов, до доведения свойств материала до европейских стандартов, закупки и установки нового оборудования, расширения завода, увеличения мощностей, поиски потребителей, транспортировка и так далее. Дешевле все сжечь.
- Так что же дальше?
- Ждать.
- Чего?
- Время нас лечит, время и калечит. Ждать того момента, когда все это рухнет. Когда-нибудь все равно, это должно случиться.
- Григорий Павлович не дождался, не будет ли это и со мной?
- Это знает один бог.
Вышел приказ, об отделении от отдела главного энергетика, особой монтажной группы под управлением Гуляма Шакировача, которая должна заниматься всеми техническими вопросами, вплоть до отепления трубопроводов и ремонта энергетических систем вне завода. Этой группе предписывалось снять с труб пенное покрытие и замене его стекловатой.
Наступили холода. Первый снег покрыл землю и немного скрасил заунывный и черный цвет природы. У нас в доме, как и во всем городе, еще холодно, тепло не дали. Конечно, и заводские, и городские власти во всем обвиняли меня, но не старались особенно задевать. Мало того, черная "Волга" прекратила стоять под окнами и пугать наглой слежкой.
Неделя кончилась и Катя опять назначена работать в утро.
Прошло два месяца. Зима полностью завладела природой, морозы до 25 градусов разукрасили дома и деревья инеем. Город утонул в сугробах. Два месяца не жгут отходы, северный ветер не позволяет делать этого, иначе вся эта гадость пойдет на нас. Виктор Владимирович пригласил нас с Катей на лыжную прогулку.
- Пойдемте, пойдемте, иначе вы не увидите прелестей сибирской зимы, уговаривал он меня по телефону.
- У нас нет лыж...
- Это ерунда. У вас наверно 44, я достану ботинки с креплениями, а у Катюши еще проще, 36-37 везде есть, я у дочки лишнюю пару лыж возьму.
- Катя, ну как, пойдем? - оборачиваюсь к ней.
Она кивает головой.
- Мы согласны.
- Вот и хорошо. Завтра воскресение, я буду у вашего дома около 9 часов, готовьтесь.
Он приехал с дочкой Оленькой, которой было около 16 лет. Эта почти уже взрослая девушка в мохнатом свитере и вязанной шапочке, после того как мы поздоровались, огромными глазами глядела на меня.
- Так вот вы какой?
- Что такое? Чем я вас напугал?
- Да не напугали. Я много слышала о вас и представляла таким огромнымогромным.
- Виктор Владимирович, что вы такое наговорили обо мне?
Тот улыбается и ласково гладит дочку по плечу.
- Это не я. Это она в школе наслышалась, на улице.
- Неужели я такой стал популярный?
- Почти как поп - звезда, - смеется он.
Тут из спальни показалась Катя в плотной куртке и шароварах.
- Ой, здравствуйте.
Теперь Оля с интересом разглядывает ее. Папа слегка толкает ее в спину.
- Ты чего, Оля, поздоровайся.
- Какая вы красивая...
Мы смеемся.
- Так куда мы поедем кататься? - спрашиваю я.
- А сейчас лыжи оденем и в тайгу, - отвечает Виктор Владимирович.
- Прямо от дома? - удивляется Катя.
- Конечно.
Выходим из дома и долго подгоняем на улице принесенные гостями лыжи. Наконец все готовы и первым на дорогу выходит Виктор Владимирович.
За городом полно лыжных троп. Я заметил, что мы идем по одной из них на Север.
- Куда мы движемся? - кричу ведущему.
- В тайгу, к той самой речке, где мы охотились.
- Это же далеко...
- За речкой только и тайга.
Идти легко, снег сухой и лыжная тропа хорошо пробита. Через час, я стал замечать, что нашу лыжню влево стало пересекать несколько лыжных следов.
- Что это? - кричу Виктор Владимировичу.
Тот останавливается и тоже с любопытством смотрит на следы. Все сгруппировались вокруг него.
- Это наши следопыты.
- Как это?
- А так. Помнишь, Михалыч говорил, что несколько лет тому назад, разграбили выставку в Иркутске и бандиты сюда унесли уникальные вещи. Их тогда не нашли, потому что спрятались они от погони в отравленные леса. Там конечно и погибли, но вот десятки людей в это время года пытаются все таки найти эти сокровища. Их называют следопытами.
- И не страшно им идти в эти загубленные леса?
- А чего боятся. Смола застыла, от морозов она полопалась, снег прикрыл все и вони почти нет. Так и катишь по снегу среди, корявых столбов.
- Как же можно найти под сугробами и смолой вещь - мешки или что там еще?
- По идее нельзя. Но я говорю, смола то не выдержала морозов и полопалась, если в трещину попасть щупом или каким-нибудь тонким- острым предметом, то можно надеяться на какие то успехи.
- Сколько же гектаров загубленного леса так надо пройти?
- Много, вот поэтому каждый год зимой десятки следопытов пробивают в смоле свои участки.
- А их не того... не прихватит тот самый миг, когда свалка загорится?
- Не должен. Ветер северный, дует на город. Свалку жечь не будут.
- Она уже два месяца не горит, - говорит Оля. - Сколько там наверно накопилось.
- А когда будет гореть, лес опять будет потом черный, - задумчиво произносит Катя.
- Будет. Снег будет покрыт черным слоем смолы, а потом... опять снег пойдет и все прикроет...
- Виктор Владимирович, какая же там толщина этой корки?
- По разному. Где даже достигает пол метра, это куда стекает смола, пока горячая, а есть и потоньше. Я однажды там был в это время года. Какой то следопыт двинул палкой по стволу. Смола откололась и была видна древесина. Постучал и я. Тогда панцирь буквально развалился и я увидел настоящий сухой ствол. Это было так необычно.
