Мино Милани - Пульсирующий камень
Подобного мне?
Я лихорадочно искал ответ. Я быт уверен, что он где-то рядом. Это мне казалось несомненным. Но если его кожа была белой, -- какого цвета были волосы? А глаза? А нос -- какой длины он был, как выглядели губы и широкие ли у него плечи?
-- Мартин! Что с вами?
Какого он был роста? Я посмотрел на отпечаток на камне. Невероятно. Около двух метров? Нет, он был не таким высоким. Ниже -- насколько? Я опять посмотрел на камень. Почему я не помешал ветру развеять его прах? Почему не собрал его сразу же, чтобы доказать...
Дег тронул меня за руку.
-- Что? -- прошептал я.
-- Что с вами происходит? -- воскликнул он. Кусая нижнюю губу, он с тревогой смотрел на меня. Я никогда еще не видел его таким перепуганным... И он, конечно, то же самое думал обо мне. Усилием води я подавил желание узнать, угадать, понять, отогнал сожаление, страх, смятение...
-- Дег, дорогой... -- начал я... Сейчас я ему все расскажу. Если кто-то готов был поверить мне, так это прежде всего Дег, человек, который не раз делил со мной удары судьбы. Я кивнул в сторону камня:
-- Знаешь, Дег... это сердце.... это сердцебиение, которое мы слышали...
-- Это была какая-то неполадка, не так ли? -- спросил он и, глядя на выемку в камне, добавил: -- Там же ничего нет...
-- Там... -- я замолчал. Наверное, на этот раз мне поверит даже Дег. Впрочем, поверят мне или нет, не имело никакого значения. Я перевел дыхание и сказал: -- Да, там ничего нет.
-- Ну, понятно. Было бы слишком курьезно обнаружить живое ископаемое, не так ли? "
-- Курьезно?
-- Извините, Мартин, -- сразу же поправился Дег, слегка покраснев, и повернулся к месту взрыва: -- Я не должен был говорить этого, когда рядом с нами...
В этот момент из низкой, нависшей над плоскогорьем тучи неожиданно донесся гул самолета. Он приближался, становился все громче и громче. Мы устремили взгляд к небу. Кто это? Тупамарос, прилетевшие за Астрид, или спасатели, искавшие нас?
-- Это не тупамарос; -- решил я. Самолет вынырнул из тучи прямо над нами. Снизился, облетел плоскогорье, вернулся и покачал крыльями, давая понять, что увидел нас. Мы как могли махали руками. Самолет столь хрупкий, сколь и громогласный, пролетел над нашими головами и тут же удалился на восток, исчезнув в густом тумане.
-- Что будем теперь делать, раз они нас нашли? -- спросил Дег .
Я не ответил. Мы оглядывали странный беспорядок вокруг нас. Вся эта скалистая и мертвая почва словно пришла в движение -- ветер гонял ворохи обгорелой бумаги, то подбрасывая их вверх, то швыряя куда попало. Это были опаленные банкноты, которые взрыв разметал во все стороны. Именно из-за этих клочьев бумаги и оплавленных комочков золота, рассыпанных вокруг, и создавалось впечатление, будто здесь произошла какая-то бойня. Взрыв оплавил лишь часть металла, несколько целых слитков были разбросаны взрывной волной. И только теперь, ощущая мрачное чувство безысходности, я заметил, что прекрасное тело Сильвии было изуродовано несколькими острыми осколками золота.
-- Это... впечатляет! -- пробормотал Дег у меня за спиной.
Тишины уже не было. Ее нарушал легкий, сухой шелест.
-- Что же нам теперь делать, Мартин?
Я поднял закованные руки:
-- Попытаемся освободиться от наручников. Пойди поищи в кабине самолета, Дег. А я пороюсь в карманах Сильвии.
Он кивнул, поспешил к самолету и хотел уже подняться по трапу, когда я остановил его:
-- Нет, они здесь, Дег.
Судьба благоприятствовала нам. Связка блестящих ключей валялась на земле возле Сильвии. Мне не пришлось шарить в ее комбинезоне.
-- Что будем делать? -- снова спросил Дег, пока я раскрывал наручники. Я посмотрел, на расколотый камень. Дег повторил вопрос, и я улыбнулся ему. Улыбка, должно быть, получилась довольно жалкой.
Теперь мы спрячемся. Эти медлительные тупамарос появятся с минуту на минуту, и я не хотел бы встречаться с ними.
Мы покинули место взрыва и успели затеряться в каменном лесу, укрывшись за одним из валунов, когда услышали гул вертолета -- вот оно, это большое стальное насекомое. Тупамарос явились на свидание. С большим опозданием.
Мы сидели не шелохнувшись. Они не могли нас видеть. Случайный луч солнца блеснул на капоте, и вертолет пропал, слившись с темным откосом соседней горы, на мгновение опять возник на фоне неба затем стал приземляться. Ветер от его лопастей поднял вихрь рваной обгорелой бумаги и пепла, и... праха.
ЕГО праха тоже. ЕГО! Я не мог бы утверждать: "Ему тысячи лет!.." Да и что толку в этом? Тысяча или сто лет, или всего один день, -- не все ли равно? Разве может кто-то оставаться живым, будучи замурованным в камне? Какое сердце способно биться столько времени -- пусть едва-едва, совсем слабо, еле ощутимо, словно легчайшее дуновение, лишь слегка затуманивающее прозрачное стекло, или же прикосновение снежинки? Какое сердце способно так долго пульсировать, посылая далеким потомкам призыв к жизни -- за пределы бездушного черного камня? И нам довелось услышать этот зов из глубины веков. Как я возненавидел в эту минуту Сильвию. Из-за ее жадности нам не удалось найти разгадку этого чуда.
Между тем пепел и обгоревшие банкноты, носившиеся в воздухе, осели, и вертолет приземлился. Умолк свистящий рев двигателей и лопастей. Вертолет опустился метрах в ста пятидесяти от нас. Мы наблюдали за ним. Внутри различимы били какие-то недвижные темные фигуры. Представляете, в каком замешательстве были эти люди, с изумлением осматривающие плоскогорье.
Наконец открылась дверца вертолета, кто-то выпрыгнул на землю с автоматом на изготовку, сделал несколько осторожных шагов. Потом кинулся к Астрид, которую взрывом отбросило на несколько метров в сторону и перевернуло навзничь. Человек опустился возле нее на колени и вскоре, обернувшись к вертолету, что-то прокричал. Еще двое соскочили на землю. Один из них подошел к товарищу, другой держал автомат наперевес и оглядывался, готовый в любую секунду открыть огонь. Нам слышны были их голоса. Кто-то из них крикнул, и все трое собрались возле тела Сильвии на месте взрыва. Тут они увидели разбросанные повсюду обгоревшие банкноты и оплавленные кусочки золота. Один из них принялся собирать эти странные самородки, рожденные в пламени, покрытые пеплом и кровью. Только сейчас я увидел, что осталось от прибора, созданного инженером Финклем -- переломанные ноги какого-то гигантского насекомого. Один из тупамарос поднялся в наш самолет и через некоторое время вернулся, присоединился к двум товарищам, которые уже перестали собирать мелкие кусочки золота и принялись искать уцелевшие слитки. Но их поиски длились недолго. Потом они осматривали трупы. Возле Финкля немного задержались Наконец подняли тело Астрид и перенесли в вертолет. Ее волосы развевались на ветру, и выглядело это очень мрачно. В этой крохотной траурной процессии была какая-то трагичная и отчаянная торжественность. Тупамарос доставят своего товарища на кладбище в какой-нибудь далекий южно-американский город и похоронят там. Астрид станет их национальной, героиней, погибшей, как провозгласят они, за свободу и революцию
-- Прощай, Астрид, -- невольно прошептал я. Все же она во что-то верила. И я вспомнил лицо Сильвии, искаженное ужасом, и услышал ее отчаянный предсмертный крик: "Нет! Нет!" Сильвия тоже во что-то верила. И какой же жалкий был ее идеал! Я ощутил нечто вроде досады. Как по-разному погибли эти две женщины в голубых комбинезонах! Астрид -- сознавая свое поражение, Сильвия -- ощущая свою мучительную победу... Но кто же победил и кто проиграл?
Победа, поражение... Глупые слова. Внезапно белый и нагой человек снова представился мне со всей отчетливостью. У меня перехватило дыхание. Он смотрел на меня. Он хотел мне что-то сказать... Сказать...
В этот момент снова взревели двигатели вертолета, и опять зашевелились, словно увядшие листья, опаленные взрывом банкноты, взвился черный пепел. Вот так. Все кончено.
-- Нам лучше спрятаться, Дег, -- предупредил я.
Мы пригнулись в тени камня, а вертолет облетел пару раз все плоскогорье и склон горы. Но тупамарос спешили, а потому улетели быстро; и мы увидели, как они исчезли внизу, в долине, терявшейся за горизонтом.
-- Что будем делать дальше, Мартин?
Я не сразу ответил на его вопрос. Я тоже задавал его сам себе. Как же такое возможно: сердце, которое недавно было живым, вдруг превратилось в прах?
Дег опять взял меня под руку. И я увидел тревогу его глазах Я постарался отбросить все мучившие меня вопросы и улыбнуться:
-- Что дальше? Будем умницами, Дег, вернемся к нашему самолету и подождем, когда за нами прилетят.
Мы укрыли тела мертвых полиэтиленом, который нашли в самолете. Дегу пришлось все сфотографировать. Он был бледен, обливался потом и все время шевелил губами, ничего не произнося. Я попросил его:
-- Сними для меня этот камень, Дег.
И он, конечно, исполнил мою просьбу. Потом мы развели костер, однако ночь решили провести в самолете, укрывшись от ветра, который свирепо свистел между камнями.
