Герд- Хельмут Комосса - Немецкая карта: Тайная игра секретных служб: Бывший глава Службы военной контрразведки рассказывает.
Почему именно при воспоминании о периоде моей службы в Байройте на ум мне приходят такие апокалиптические мысли? Ведь там меня ожидала обычная работа, а именно командование совершенно обычным артиллерийским батальоном, оснащенным противотанковой гаубицей М 109 калибра 155 мм. Здесь необходимо отметить, что этот батальон можно было использовать в боевых действиях в условиях атомной войны.
Это был хороший батальон. Мой предшественник, подполковник Ханс Сакс (!), отлично потрудился как командир. Солдаты были хорошо обучены, а батальон имел хорошую репутацию у жителей Байройта. И такое, представьте себе, имело место в те годы, хотя к другим батальонам это вряд ли относилось. Нападки на бундесвер в собственной стране, которыми несколько лет спустя мне как начальнику Службы военной контрразведки бундесвера (сокращение немецкого названия МАД) пришлось заниматься, были распространенным явлением. В Байройте все, как уже говорилось, было иначе, миролюбивей. Взаимоотношения между солдатами и гражданским населением отличались доверием и гармонией. Мирное настроение было присуще баварскому канониру чаще всего тогда, когда он в обеденный перерыв сидел за кружкой пива. Было время — к сожалению, я командовал батальоном именно в ту пору, — когда по указанию Бонна распитие пива в баварских казармах оказалось под запретом. Вряд ли тот, кто издал такое дурацкое распоряжение, был баварцем. Тем самым я признаюсь в совершении должностного проступка. Я намеренно не выполнял этот приказ, хотя и не был баварцем. Баварское гражданство я получил от Франца Йозефа Штрауса значительно поздней, после скандала в связи с обвинениями в адрес МАД, которая якобы вела наблюдение за его канцелярией на мюнхенской Лацареттштрассе, о чем я расскажу в другом месте.
Штраус считал меня достойным баварцем. Правда, позднее, когда я уже был в звании генерала, на одном из приемов в вюрцбургской резиденции он пожурил меня за явную неспособность изъясняться на баварском диалекте. Штраус был выдающейся личностью своего времени. Между прочим, тут уместно упомянуть, что в досье, которое я держал закрытым в бронированном шкафу главы МАД, никаких конкретных свидетельств вовлеченности Штрауса в аферу компании «Локхид» в связи с покупкой «старфайтеров» у США не имелось. То, что говорили и писали тогда немецкие политики и журналисты, было неправдой; не было даже обоснованного предположения. Но я все–таки нашел одно свидетельство, а именно, что определенные силы исходили из того, что если это утверждение повторять достаточно долго и часто, то уж что- нибудь, но обязательно останется в общественном сознании, причем даже в том случае, если это лишь предположение. Эта история подрывала авторитет Франца Йозефа Штрауса. Когда он практически на все сто процентов убедился в том, что точно знает содержание заведенных на него досье или что оно ему ничем не грозит, дело «Локхид» перестало его беспокоить. Он мог себе позволить молчать.
Принимая командование батальоном, я поставил перед собой две основные задачи.
Во–первых, мне хотелось сформировать из батальона боеспособную единицу, которая была бы подготовлена для выполнения любых задач в условиях, приближенных к боевым, а во–вторых, установить отношения доверия между солдатами и населением, в том числе руководством города, которые не были бы обременены влиянием партий.
Пусть все убедятся в том, что мы — солдаты нашей страны, солдаты нашего немецкого народа. Предпосылкой решения этой задачи служило положительное отношение солдата к партиям, одобряющим это государство (одобряли же его как раз не все из существовавших в ту пору партий), и строгая сдержанность в сфере партийной политики.
Следуя этому принципу, я добился значительных успехов в своем стремлении установить тесные связи между солдатом и городом. Сотрудничество с тогдашним бургомистром Хансом Вальтером Вильдом (СПДГ) было образцом доверительного сотрудничества города с его солдатами. Я организовал в Байройте первые послевоенные Международные концерты военной музыки и передал вырученные от концертов средства обер–бургомистру города на строительство спортивных сооружений. Уже в следующем году я повторил концерт и заложил тем самым основы традиции проведения концертов военной музыки, которые теперь вновь стали традиционными в Байройте, почти — не хочу преувеличивать — как музыкальные фестивали, посвященные творчеству Рихарда Вагнера.
Потом я как–то после ужасной бури, обрушившейся на город, помог в беде маленькому цирку, у которого буря разорвала на части шатер. Было устроено специальное представление для всего батальона с передачей выручки цирку от продажи билетов. С этого момента я постоянно сопровождал обер–бургомистра при каждой чрезвычайной акции, проводившейся в городе. Ханс Вальтер Вильд всегда звонил в казарму, если планировал что–нибудь особенное, после чего мы с ним вместе, плечом к плечу, почти по–братски, маршировали по городу, радостно приветствуемые горожанами.
Еще раньше батальон построил недалеко от Байройта, в Бишофсгрюне на хребте Фихтельгебирге, лыжный трамплин. В качестве возмещения община получила рядом с трамплином земельный участок для лыжного домика. Когда я принял на себя руководство батальоном, бургомистры региона, естественно, согласно существующему обычаю устроили в мою честь прием с обильным ужином. А в новогодний вечер регулярно подъезжал грузовик и с него к дверям солдатской столовой скатывали вниз бочку пива для жаждущих солдатских глоток, бесплатно, разумеется. Из Бишофсгрюна по поручению бургомистра солдатам подвозили закуску, а тренер по прыжкам с трамплина Мартин Пухтлер являлся ко мне в сочельник с отменной копченой колбасой. Так обстояли дела в Байройте с отношениями между горожанами и солдатами.
Премьер–министр Баварии Франц Йозеф Штраус с баварскими командирами бундесвера (третий слева автор)
Во время полевых учений мне приходилось очень внимательно следить затем, чтобы мои солдаты ночевали в палатках, на что их обрекал уставной порядок, а не в комфортных франконских домах. Все было практически точно так же, как в Восточной Пруссии во время войны. Там тоже ни один немецкий солдат не снимался с постоя, предварительно не насладившись обильной порцией жареной картошки с яичницей. После такого учения возвращение домой в казарму тоже, как правило, требовало определенных усилий. Однажды, уже глубокой ночью, я услышал откуда–то издалека доносящийся голос моего водителя, обер–ефрейтора Бунда, который вежливо сказал: «Господин полковник, уберите, пожалуйста, свой сапог с педали газа!..» И я на подсознательном уровне задался вопросом, почему это Бунд ехал сегодня так быстро… Да, так было во Франконии, так оно обстоит и сегодня.
Понятно, почему горожане едва не подняли в Байройте мятеж, когда министр обороны Петер Штрук в 2004 г. приказал закрыть сначала казарму Маркграфенказерне, а потом и весь гарнизон. Тому, вероятно, были причины. Однако на этом доверительное сотрудничество граждан и солдат в замечательном городе искусства и культуры закончилось.
Байройт был замечательным местом дислокации не только из–за искусства. Горожане вновь и вновь выбирали обер- бургомистром своего Ханса Вальтера Вильда, хотя на парламентских выборах в большинстве своем голосовали за ХСС. Так сложилась особенная и вместе с тем, пожалуй, все–таки типичная для Баварии ситуация, суть которой в том, что горожане думали и выбирали как подобает католикам, соответственно их премьер–министр и их ландрат назначались ХСС, а обер–бургомистром был представитель СДПГ. Это не нанесло никакого вреда ни городу, ни земле, тем паче что еще сохранились остатки былого прусского влияния, чувствующиеся в Байройте по сей день. Обер–бургомистр Ханс Вальтер Вильд в свое время после дискуссии о принципах руководства заявил мне — он руководит городом с военных позиций. Это–де ключ его успеха в городе Байройте. Прав был обер–бургомистр!
Байройт и военная музыка
Байройт был и останется «городом Вагнера». Однако в те годы, когда я служил в нем в качестве командира 125–го батальона противотанковой артиллерии, он, как выше уже упоминалось, получил еще и неофициальный статус города военной музыки. Теперь, вероятно, как это часто бывает в жизни, было бы неуместно проводить какие–то сравнения. Тем не менее, изучая историю города, я обнаружил, что после Первой мировой войны он был городом, в котором необыкновенную популярность приобрела военная музыка. Поэтому в 1967 г. при поддержке командира 4–й альпийской стрелковой дивизии генерал–майора Рюдигера фон Райхерта и его 4–го военного оркестра мне удалось возродить традицию исполнения военной музыки. После уже упоминавшегося 1–го Международного концерта военной музыки последовали другие концерты с участием военных оркестров из CША и Нидерландов, из Бельгии, Великобритании и Франции.
