К.А. Иностранцев - Хунну и Гунны (разбор теорий о происхождении народа Хунну китайских летописей, о происхождении европейских Гуннов и о взаимных отношениях этих двух народов).
Отдавая должное знанию и трудолюбию Дегиня, Клапрот считал неосновательным отожествление Хунну и Гуннов. Он особенно указывал на то, что в эпоху своих переселений этот народ[43] уже не назывался Хунну, а Юе–бо или Юе–бань. Это же имя ничего общего с именем Гунн (Хунн) не имеет. Более того, Гунское племя, упомянутое Эратосфеном, жило за 200 лет до нашей эры к.западу от Каспийского моря, тогда как Юе–бо не пришли ещё тогда к истокам Ишима, а жили вместе с другими Хунну на севере от Китая.
Раньше мы привели возражения Клапрота против объяснений гунских имён из монгольского языка, предложенных Бергманом.
Однако он не только отрицал его мнение, но и приводил своё. Он указал на некоторые гунские имена, которые не могут быть ни турецкими, ни монгольскими вследствие скопления согласных, напр., Бледа, Глонес, Боарекс, Сиракс Скотта и др. Тут Клапрот задался вопросом, к какому племени могли принадлежать Гунны, и ответил, что византийские историки оставили нам подробные разъяснения по этому поводу. «Никита, Лев Грамматик, Георгии монах сообщают нам, что Венгры — тот же народ, что Гунны». «Древние венгерские хроники говорят то же самое». «Киннам называет Венгров — западными Гуннами (Οΰννοι ἐσπέριοι)». Наконец, он видит сходство даже в имени Гуннов и Венгров (Oungri). В именах многих гунских племён встречается имя Oungri или Ougri (Венгры), напр., Огор (Ogor), Унигур (Ounigour), Утигур (Outigour), Кутригур (Koutrigour), Сарогур (Sarogour) и др. Основываясь на словах Феофилакта Симокатты, что «Авары по происхождению Гунны», Менандра, который назвал переводчика, участвовавшего в переговорах византийцев с хаканом аварским — «переводчиком с гунского», Кедрина, который сообщил, что Хозрой желал заключить против Византийцев договор с «западными Гуннами, которых также называют Аварами», — Клапрот признал, что Гунны и Авары одно и то же племя. Он старался объяснить имена гунские при помощи венгерского и лезгино–аварского языков. Так, слово Αττυλης или Etsel он сближал с венгерским Atzel — сталь и с очень распространённым именем у Лезгино–Аваров Adilla, Μουνδιουχος или Μουντζαχ (имя отца Аттилы) с венгерским словом Mentseg, которое значит «покровительство», Χρναχ (имя сына Аттилы) с венг. словом Hir–nagy «большая слава», Δεγγισιχ (имя сына Аттилы) с венг. Tenyészes, «плодородие», с лезгино–авар. Dingatsik, собственным именем семейства и т.д. Нарицательные гунские слова он также старался объяснить словами этих языков. Река называется по лезгино–аварски «op» (or, hor, ouor), а по гунски она называлась «вар». Впрочем Клапрот заявлял, что не считает Гуннов и Лезгино–Аваров за один и тот же народ.
Он думал, что после разрушения аварского царства часть народа могла удалиться на Кавказ и основать там новое государство. Авары смешались с древними обитателями этой страны, лезгинами, язык которых они и приняли, сохранив лишь некоторые свои слова и имена.
Что касается до наружности, то она, как мы уже говорили, подходит, по мнению Клапрота, не только к народам монгольского происхождения, но и ко многим другим. Он счёл возможным найти сходство между наружностью Гуннов и Вогулов, которые по описаниям «очень походят на Калмыков». К этому сходству по наружному виду Клапрот присоединил то, что «во многих диалектах вогульского языка houm, khoum и koum означает — человек», а это слово хун есть то же, что Гунн (правильнее Хунн). Вогулы живут как раз в тех местах, которые прежде назывались Великой Гуннией или Великой Угрией. По словам Рюисбрёка «из страны Паскатиров (т.е. Башкиров) вышли некогда Гунны, которые потом были названы Венграми». Однако и в данном случае Клапрот вовсе не утверждал, что Гунны и Венгры совершенно тожественны. В состав последних вошли ещё турецкие, славянские и германские элементы, так что совершенно изменили наружность Венгров, но ядро народа было финское и даже специально–гунское.
Наконец большую разницу между Хунну и Гуннами видел Клапрот и в обычаях. Так, по рассказам китайских летописцев Хунну жили в войлочных палатках, тогда как западные писатели сообщают, что Гунны ездили в повозках, запряжённых волами. Это по его мнению «характерное различие». Итак, Клапрот полагал, что Хунну были Турки, с Гуннами ничего общего не имеющие. Эти же последние были Финны, предки теперешних Венгров.
Уже до нас высказался по поводу теории Клапрота Семёнов. Поэтому приведём сначала его возражения, которым посвящены стр. 631–634 I тома «Землеведения Азии» Риттера (в русском переводе, СПб., 1850). Одновременно с этим Семёнов изложил и свои взгляды. Так как его мнения примыкают к третьей теории, то мы и приведём их в следующей главе; тут же ограничимся его разбором доказательств Клапрота. Всю его теорию Семёнов разделяет на три части: первая — доказывает соплеменность Гуннов и Финнов, вторая — тожество Ту–гю и Турков, третья — соплеменность Хунну и Ту–гю. Изложив вышеприведённые доводы Клапрота, Семёнов вполне согласился с тем, что Гунны были, по всей вероятности, финского племени. Он также не считает возможным возразить что–нибудь против тожества Ту–гю и Турков. Это, по его мнению, «самая несомненная часть целой теории Клапрота». Но третья часть теории, тожество Хунну и Ту–гю, встречает с его стороны опровержение. Считая единственными доказательствами в пользу этого полное заменение Хунну Тугюйцами или турецкими племенами на северо–западных пределах Китая (в Иньшаньской альпийской стране) и показания китайских летописей относительно того, что Ту–гю произошли от Хунну, Семёнов признает их совершенно недостаточными. Тожество двух народов по его мнению таким путём не доказывается. Происхождение Ту–гю от Хунну могло быть не этнографическое, а политическое — если же дело обстояло так, то конечно Турки могли произойти от Финнов.
Прежде чем представить разбор главного сочинения Клапрота, мы должны сказать ещё несколько слов о его мнениях, выраженных ранее в «Asia polyglotta». Мы уже говорили о разных именах Хунну при изложении и разборе мнений Ремюза. Здесь повторим, что считаем гипотезу его и Клапрота весьма правдоподобной. Мнение о происхождении имени народа Хунь–ю от основателя царствующего дома мы сочли бы весьма возможным, если бы это известие подтвердилось сообщениями других писателей. Однако никто не говорит, что Шунь–вэй (Шün–wy у Клапрота) иначе назывался бы ещё Хунь–ю, и что народ назывался по его имени, а сам Клапрот не указал источника, из которого почерпнул это известие, и ни в одном из последовавших сочинений не упомянул о нём. В этом же сочинении он видел причину движения Хунну на Запад, во–первых, в падения северных Хунну (конец I века по Р.X.) и, во–вторых, в разрушении государства южных Хунну (в III веке по Р.X.). Однако о переходе Хунну на Запад в III веке ничего не сообщается у китайских историков. Мы допускаем, что это переселение было возможно, но, не имея точных данных, не можем считать несомненным. О тожестве Ту–гю и Турков, равно как и о возражениях против теории Шмидта, мы уже говорили. Поэтому теперь обратимся к главному сочинению.
Клапрот не точно изложил историю Хунну. Он совершенно не упомянул об откочевании шаньюя Чжи–чжи. Какое бы значение ни придавать этому движению, несомненно о нём необходимо упомянуть. При изложении истории части северных Хунну после их откочевания на Запад он сообщил, что этот народ остановился на севере от Куча, где и жил под именем Юе–бо или Юе–бань[44]. Здесь мы сталкиваемся с каким то недоразумением, которое более склонны приписать просто ошибке Клапрота. Мы выше говорили, что Нейман предполагал видеть в стране Юе–бань или Юе–бо Эйлюзия древних или Угорский край. Дегинь (т. I, ч. II, стр. 278) тоже сообщил, основываясь на китайском сочинении Вэнь–сянь–дун–гао (Ven–hian–tung–kao), что шань–юй (или как он говорит «таньжу», tanjou) северных Хунну, перейдя страну Кан–гюй, прибыл в страну, называемую Юе–бань (по мнению этого учёного — область, соответствующая нынешней Уфимской губернии). Иакинф высказал мнение, что страна Юе–бань была, вероятно, расположена по бассейну Зайсана и занята Хунну на их пути в Кан–гюй. Часть их там и осталась. Слово Юе–бань, по его мнению, название династии, правившей над этими отсталыми[45]. Таким образом все эти учёные утверждают вопреки мнению Клапрота, что Юе–бань имя страны, при чём один высказывает мнение, что страна получила имя от династии, оставшейся там после ухода Хунну далее на запад. Что касается до известия, сообщённого Клапротом, об отправлении посольства от народа Юе–бань в Китай, то об этом подробнее сообщил Дегинь на стр. 342 II части I тома. Основываясь на известиях, сообщённых в Ган–му (Kam–mo), Ли–дай–цзи–су (Lie–tai–ki–su) и Вэнь–сянь–дун гао (Ven–hian–tung–kao), он рассказал следующее: «Более всего беспокоило жужанского Чу–ло–хана посольство, которое Гунны, жившие в Юе–бане или стране Башкиров, отправили к императору Вэй, чтобы предложить ему заключить договор, по которому они обязывались напасть на Жу–жань со стороны запада, тогда как Вэй сделали бы то же самое с другой стороны Азии; кажется, это посольство было отправлено Аттилой, который только что подчинил все народы северной Европы и государство, примыкавшее к Жужанам». Дегинь, как и Клапрот, относил это событие к 448 году по Р.X. Таким образом, этот факт нисколько не противоречит существованию Гуннов в Юе–бане. Так как Гунны в 448 году, т.е. за три года до Каталаунской битвы, подвинулись на Запад очень далеко от пределов Восточной Европы, то, быть может, посольство не было снаряжено самим Аттилой, а какой нибудь оставшейся позади ордой, которая и вступила в сношения с далёким Востоком. Может быть также, что, когда Гунны ушли из Юе–баня, имя их осталось там памятным и перешло на другой народ, ничего общего с ними не имевший. Наконец, если принять мнение Иакинфа, то и в таком случае ничто не будет противоречить тожеству Хунну и Гуннов — ведь тогда Юе–бапь являются отсталыми Хунну, далее на Запад не пошедшими.
