Сергей Петров - На берегах реки Ждановки
Соседний участок № 3/1 на углу Ждановской набережной и Малого проспекта также принадлежал А.И. Ванюковой, а с начала ХХ века – ее дочери; здесь находился материальный двор, попросту говоря, склады. Место было непривлекательным и суетливым. В 1911 году участок переходит к генеральше Е.Ф. Тарногурской, и в 1913 году по проекту И. Димикелли на месте невзрачных строений возводится внушительный по размерам и достойный своего местоположения шестиэтажный доходный дом.
Мы слишком часто упоминаем словосочетание «доходный дом», не задумываясь о судьбах людей, стоящих за ним. Кто для нас Тарногурская, Ванюкова? Абстрактные домовладельцы, построившие дома на Ждановской набережной. И все! А между тем благодаря этим домовладельцам и еще десяткам им подобных Петербург превратился в красивейший город мира. Хотя функционально доходные дома почти тоже самое, что и современные многоквартирные здания в спальных районах – и там, и там важен метраж, чтобы продать (сдать) как можно больше квартир и получить наибольший доход, массовое строительство того времени (конец XIX – начало ХХ веков) не снизило стиля архитектуры, и он не скатился на непритязательный, как это произошло в ХХ веке, когда в расчет принимался только метраж и количество квартир. Почему?
Думается, разница в том, что в противовес советскому времени домовладельцы тщательно отбирали проекты, следили за тем, «чтобы было на века», не жалея денег на модные элементы декора. Не существовало и типовых проектов (в современном понимании), и дом не похож на дом.
Впрочем, идеализировать тоже не стоит. Доходный дом – это и пристроенные флигеля с длинными темными коридорами и маленькими клетушками-комнатушками, и неоштукатуренные кирпичные стены во дворах, и тесные мансарды. Все-таки доходный дом – от слова «доход».
Однако вернемся на набережную. Как-то так повелось, что дом Тарногурской на углу Ждановской набережной и Малого проспекта всегда был центром притяжения для всей округи. Не сказать, чтобы он был особо красив или необычен – нет, обычный доходный дом в шесть этажей с башенкой. Димикелли – плодовитый архитектор, создавший на Петроградской стороне более десятка доходных домов. А известен этот дом тем, что в нем селились знаменитости. В 1922 году, после смерти жены, утонувшей в Ждановке, сюда переселился поэт Федор Сологуб. В 1925 году поэт организовал литературный кружок «Вечера на Ждановке», собирая в стенах своей квартиры известных литераторов того времени: А. Ахматову, К. Чуковского, Ю. Верховского и многих других.
Ждановская набережная, 3. Фото 2011 года
С 1923 по 1928 год в этом же доме жил Алексей Толстой, написавший в пятикомнатной квартире на четвертом этаже «Гиперболоид инженера Гарина». Удивительно, но Толстой, писавший в основном романы, умудрялся двумя-тремя фразами так охарактеризовать быт Петроградской стороны начала ХХ века, что по цитированию в работах краеведов, он, вероятно, находится в лидерах. Он оставил воспоминания, как на его глазах в восточной оконечности Петровского острова начиналось строительство стадиона, известного нам под именем «Петровский», и как пасущиеся козы долго соседствовали со стройкой.
Центром притяжения оставался дом Тарногурской и в 1960-х годах. На первом этаже существовало уютное кафе-мороженое и за 19 копеек здесь отвешивали 100 грамм замечательного ленинградского мороженого с сиропом. Кто жил в то время помнит, что это было за лакомство. Позднее в этом помещении расположилась рюмочная… Напротив дома через дорогу существовал причал лодочной станции и в погожий летний день плеск весел, скрип уключин и крики заведующего заглушали все остальные звуки тихой набережной. В жару казалось, что вся Петроградская сторона скапливалась у причала в ожидании освободившейся лодки, но их на всех не хватало и люди были вынуждены идти купаться к прудам Петровского острова.
На этом месте была когда-то лодочная станция, а затем плавучий ресторан «Парус». Фото 2011 года
Плавучий ресторан «Парус», разместившийся здесь в 1970-х годах, заполнялся – в отличие от лодочной станции – и в плохую, и в хорошую погоду. Сейчас появились восторженные воспоминания об этом ресторане, дескать, и кухня была хороша, и играли по вечерам там не кто-нибудь, а «Братья Жемчужные». Не знаю, мне в 1980-х, когда я иногда заходил сюда, запомнились очереди у входа: в 19.00 ресторан открывался, а в 19.15 уже не было свободных мест; а также весьма небогатый ассортимент блюд – на второе давали цыпленка табака (любимое блюдо советских рестораторов) и котлету по-киевски. Что же касается музыки, то из песен запомнился лишь популярный хит советских ресторанов «Созрели вишни в саду у дяди Вани», да какие-то слегка приблатненные мелодии. Был ли это ансамбль «Братья Жемчужные», не знаю.
Ресторан располагался на втором этаже плавучего дома, а на первом существовал бар; кто не попадал в ресторан – шел в бар, где было очень тесно и накурено. С наступлением рыночной эры ресторан стал нерентабельным, и в плавучем доме располагается ныне какая-то контора.
Возвращаясь к дому № 3/1, следует заметить, что он был мне хорошо знаком еще и потому, что двое моих школьных приятелей обитали здесь. Оконные рамы с изящными запорами, лепнина на потолке, камины оставались нетронутыми с момента постройки дома. Но мы не испытывали никакого почтения к старине, ибо и сами почти все жили в бывших доходных домах, и почти все – в стесненных обстоятельствах. Эркеры, лепнина, камины казались нам тогда абсолютно ненужными элементами.
Отец моего друга Валерки, обремененный теснотой, стоял в очереди на квартиру, мечтая уехать в отдельную двухкомнатную квартиру. Его мечта осуществилась, и они переехали в блочный дом куда-то в Купчино, не предполагая, что наступят времена, когда его комната с видом на Ждановку будет стоить нескольких подобных квартир.
Первый каменный дом на Ждановской набережной
За Малым проспектом еще метров двести продолжаются разномастные доходные дома, подходящие под определение «бесхарактерной архитектуры». Домовладельцы строили их в разное время, сообразуясь с собственным вкусом и толщиной кошелька. В этом смысле небезынтересна история первого на набережной каменного жилого дома. Стоит он на углу Ждановской набережной и Малого проспекта и имеет № 5/2.
Дом основательно врос в землю, окна его первого этажа находятся на уровне проезжей части, что неудивительно – набережная в результате многочисленных укреплений и дорожных работ постоянно возвышалась, а опасность наводнений ускоряла этот процесс. Появился же он в 1820-е годы, когда и на соседнем Большом проспекте каменных зданий насчитывалось не более пяти. Тому были свои причины. Место на углу Ждановки и Малого проспекта в начале XIX века было весьма оживленным, ибо Тучков мост, связывающий Петербургскую сторону с Васильевским островом, имел иную ориентацию, нежели сейчас, и упирался в створ Малого проспекта. Вереницы извозчиков, грузы и рабочий люд с Васильевского острова попадали на Малый проспект, а уже потом расходились по всей Петербургской стороне.
Выгоду от местоположения владельцы участков оценили быстро: по Малому пр., 4, построили торговые бани, приносившие неплохой доход. Логично и появление рядом большого по тем временам каменного трехэтажного здания. Проект выполнил академик Академии художеств Аполлон Федосеевич Щедрин (1796–1847), немало строивший в первой трети XIX века. Перестройка здания Двенадцати коллегий для Санкт-Петербургского университета, принесшая архитектору славу, произойдет позже – в 1830-х годах, в то время как здание на набережной Ждановки явилось одним из первых его творений. В 1826 и 1827 годах в письмах брату в Италию А. Щедрин писал, что много работает на Петербургской стороне, жалуясь на пронизывающие ветра. Архитектор страдал простудными заболеваниями; у него даже стали подозревать чахотку. Именно в это время, в 1827 году здание на Ждановке было завершено. Щедрин выполнил его в стиле классицизма, характерного для рядовой застройки столицы того времени. Интерьер также не отличался оригинальностью: за входом – вестибюль, завершающийся лестницей, ведущей на верхние этажи.
Со стороны Малого проспекта рядом с домом стоял деревянный флигель, который частично занимал проезжую часть; его по требованию городских властей в конце 1820-х годов пришлось снести.
Владелицей здания значилась жена чиновника А. Писаревского, однако не исключено, что сам зодчий некоторое время проживал в этом доме. В 1860-е годы, когда домом владели Орловские, во дворе соорудили двухэтажный флигель. Автором проекта выступал популярный в то время архитектор Евгений Ферри де Пиньи. М. Орловский и его сестра мещанка Евдокия Васильевна Андреева, совладелица дома (с 1879 года – единоличная владелица) в 1871 году заложили дом в Петербургском кредитном обществе. Дом в описи характеризовался как старый и оценивался в двадцать шесть с небольшим тысяч рублей, причем оценщиком выступал А.А. Щедрин – сын строителя здания.
