Лилиан Крете - Повседневная жизнь Калифорнии во времена «Золотой Лихорадки»
Так, летом 1849 года стоимость переправы через Гринривер резко возросла во время притока пришельцев, спешивших к побережью: мормоны установили грабительский тариф. В несколько пунктов они согнали огромное количество лошадей и выменивали их на коней «аргонавтов» из расчета одна лошадь за три. Истощенных животных тут же отправляли на пастбища и через две или три недели снова обменивали с той же прибылью(38).
Если даже путешественники переставали бояться индейских стрел, то их поджидало множество других опасностей, и можно лишь восхищаться выносливостью этих женщин и мужчин, многие из которых вовсе не были подготовлены к жизни, полной таких неожиданностей. Каждый день приносил свои радости и беды. На иммигрантов 1849 года обрушилась ужасная беда: холера. Она появилась сначала в Новом Орлеане, затем распространилась вверх по течению Миссисипи и докатилась до штата Миссури. Эта болезнь унесла 5 тысяч путешественников(39). Дороги через прерию были буквально усыпаны могилами.
Но убивала не только холера: люди тонули, переправляясь через реки, их косили дизентерия, горная лихорадка и просто несчастные случаи. Женщины умирали в родах, давая жизнь своим детям. Среди иммигрантов встречались слабые здоровьем люди и старики, умиравшие от истощения. Погибали люди и в ссорах.
Многие люди не признавали ни веры, ни закона, или просто были жестокие по натуре. Они с легкостью пускали в ход нож или револьвер по пустяковым поводам. В таких случаях караван создавал комитет для суда над виновным, которого обычно изгоняли из общества без оружия и продуктов либо просто вешали. Особенно много споров вызывало установившееся правило субботнего отдыха. Наиболее набожные настаивали на том, что по субботам продолжать движение нельзя. Менее истово соблюдавшие эту религиозную традицию и более осторожные хотели продолжать движение. А как их осуждать, если вспомнить о беде, постигшей конвой Доннера, застигнутый внезапной зимой на склонах Сьерра-Невады в 1846 году? Эта история стала одной из величайших трагедий миграции в Калифорнию. Из 87 иммигрантов 40 умерли от холода и голода, а уцелевшие выжили только потому, что стали людоедами. Дети ели своих родителей, родители — детей, мужья — своих жен. Выжившие указали на одного молодого испанца по имени Батист. Тот признался, что съел «Джейка Доннера и младенца: ребенка — сырым, а Джейка немного поварил, а голову его поджарил. Мясо не слишком вкусное, вроде немного подпорченной баранины; но от голода съешь что угодно…»(40).
По мере продолжения пути ссоры между участниками караванов становились столь частыми, что, еще не доходя до Сьерра-Невады, между бывшими товарищами происходил разрыв. В состоянии, близком к психологическому срыву, «аргонавты» говорили почему-то, что идут «посмотреть на слона». Некоторые с полпути возвращались, потеряв способность сопротивляться и утверждая, что «достаточно посмотрели на слона». Другие, уставшие от своих спутников, покидали караван и, предоставленные самим себе, пропадали в щелочных пустынях Большого Бассейна, где почти не растет трава, а вода ядовита для зверей и людей.
Долина Смерти
Форт Лерейми (Вайоминг) и Санта-Фе (Нью-Мехико) были пунктами остановки на калифорнийской дороге. Форт Лерейми, до которого путешественники, проделав 1100-километровый путь, обычно добирались в июне, принадлежал Америкен Фьюэр Компани. Здесь у окрестных индейских племен скупались меха и бизоньи шкуры. С приходом «золотой лихорадки» форт стал главным местом сбора «аргонавтов», выбравших тропу Калифорния-Орегон. Здесь собирались индейцы, трапперы и иммигранты — многолюдная колоритная толпа, тут же шла бойкая торговля лошадьми и мулами.
Санта-Фе на юге, со своими фанданго[12], хорошенькими девушками и элегантными кавалерами, был вершиной цивилизации. На берегу реки Таос в богатом ранчо жил Кит Карсон, знаменитый проводник, ставший впоследствии видной персоной Запада. Один «аргонавт» пишет о нем как о «высшем представителе расы трапперов Скалистых гор»(41). Он отмечает также его элегантность и щедрость по отношению к иммигрантам, которых он кормил, не беря с них за это ни гроша, порой закалывая даже целых быков.
После этих двух остановок и относительного покоя путешественникам предстояло независимо от выбора дальнейшего маршрута преодолеть ужасные трудности. В западной части Больших Равнин высятся грандиозные массивы Скалистых гор, с почти отвесными склонами, красный цвет которых переливается на солнце разными оттенками. Однако немногие находят время полюбоваться этой величественной красотой. Хотя переход через Южный перевал был относительно легким, после него путешественники оказывались в крайне знойной пустыне, которую следовало преодолеть перед подъемом на высокие, поросшие сосной горы на пути в Форт-Холл. Потом дорога шла вдоль Рефт-ривер и реки Гумбольдт, а затем вновь уходила в другую пустыню. Повсюду валялись трупы и скелеты животных, разбитые и брошенные фургоны. Мулы, быки и лошади дохли от истощения и жажды. Потеряв их, путешественники продолжали путь пешком и при переходе через Сьерра-Неваду, западный склон которой величественно ниспадает в калифорнийскую Большую Равнину, теряли последние силы. У иммигрантов была привычка вырезать на рогах мертвых животных послания к следовавшим за ними путешественникам — свидетельства их радостей, огорчений, страданий, а порой — советы и предостережения.
Третья часть всех иммигрантов выбирала короткий путь через Солт-Лейк, который вел в город мормонов. Эта дорога, разумеется, была самой короткой, но шла через щелочные пустыни Юты и негостеприимные районы Невады. И здесь на дороге встречались разбитые двуколки и скелеты животных. Путешественники страдали от невыносимой жары и жажды. Животные порой доходили до бешенства. Продвигался караван очень медленно, и истощенные, выбившиеся из сил иммигранты старались срезать путь, сходя с троп, проложенных трапперами и геологоразведчиками. Именно так разделился караван Уильяма Льюиса Манли. Несмотря на предупреждения проводника-мормона капитана Ханта, небольшая группа свернула на незнакомую дорогу, которая привела их в пустыню длиной 225 километров и шириной от 10 до 25, выжженную солнцем и почти абсолютно безводную, где температура в летнее время доходила до 55 градусов.
Караван Манли состоял из 13 мужчин, 3 женщин и б или 7 детей. Продвижение с повозками и скотом на этом участке было медленным и трудным, а скоро стало и вовсе невозможным. Людям не хватало еды, воды и фуража для животных. Манли, человек очень молодой, решил отправиться дальше с одним из спутников, чтобы попытаться отыскать лучшую дорогу и найти помощь. Они ушли пешком, взяв лишь заплечные мешки. В первый вечер они раздобыли немного воды. Затем целых 60 часов шли без единого глотка, если не считать кусочков льда, отколотых от скалы, и наконец добрались до вершины. Незабываемое зрелище открылось их взорам: «Это был самый восхитительный пейзаж на свете — прерия, площадью примерно в тысячу акров, зеленая, как травяной ковер в тени дубравы… После унылой и бесконечной пустыни нам казалось, что мы воочию увидели рай, и по нашим лицам потекли слезы»(42). В этом раю жили ранчерос. На ранчо Сан-Францискито им дали продуктов, трех лошадей и мула, и они тут же отправились обратно в пустыню к своим товарищам. Но когда они вернулись, то увидели тело сначала одного из них, затем и других… Этой пустыне беды и печали Манли дал название Долина Смерти.
Путь из Мексики показался менее длинным и трудным, но и здесь приходилось преодолевать засушливые пустыни. Чарлз Эдвард Пенкост пишет, что до Форта Юмы при слиянии Хлы и Колорадо он шел 21 день по местности, «настолько лишенной всякой съедобной растительности, что ее избегали даже животные. На протяжении 400 километров, или больше, единственными живыми существами, которых мы видели, не считая одного бобра, были тарантулы, скорпионы да один несчастный, вконец изголодавшийся олень. Здесь не задерживались даже москиты»(43).
Другие путешественники не нашли для утоления жажды ничего, кроме скважины с водой, кишевшей личинками. Чтобы не проглотить «младенцев-москитов», им приходилось пить, не разжимая крепко сжатых зубов(44).
Имена «аргонавтов» следует поставить в один ряд с именами трапперов, которые первыми начали осваивать заповедные леса, пустыни, горы и реки Дальнего Запада.
Глава III. Жизнь на приисках
«Взгляните на нагромождение палаток и шалашей в этом глубоком ущелье. Какая деятельная толпа оживляет это зрелище… Подобно бедному ирландцу, отправившемуся на поиски гнома[13], эти люди зарываются в землю, чтобы им улыбнулся Бог золота. Это золотоискатели»(2).
