Михаил Серяков - Загадки римской генеалогии Рюриковичей
Благодаря сильному флоту неретвляне были известны как опасные пираты, представлявшие серьезную угрозу для венецианской торговли. Они практически не подчинялись сербским правителям, а письменные источники не упоминают и их собственных племенных князей. О приверженности их языческой вере красноречиво говорит название наганы, под которым упоминает это племя византийский император. Все это сильно напоминает живших на территории Германии западных славян, также впоследствии ставших известными немецким хронистам как отважные пираты, и это сходство еще более усиливается тем, что именно на их территории находилась Растоца.
Славянские параллели на этом не кончаются. Этимологически неретвлянам соответствует название Неревского конца в Новгороде, по поводу происхождения которого высказывалось множество гипотез, по большей части необоснованных. Кроме того, следует вспомнить и племя нериван, упомянутого автором «Баварского географа» непосредственно перед атторосами. Все эти названия восходят к индоевропейскому корню ner-/nor-, обозначавшему целый ряд связанных с водой мифологических персонажей: нереид, дочерей Нерея, сына Понта и Геи в греческой мифологии, скандинавских норн, сидящих у источника Урд, описанную Тацитом богиню земли Нерту, лит. nerove, nira, лтш. nara, а также класс жрецов у пруссов, имеющих отношение к погружению в воду, — neruttei. К этому же кругу понятий относятся имена богини плодородия Нореи, главной богини Норика, давшей свое имя данной провинции; сабинской богини Нерии, бывшей супругой Марса, др.-инд. Нарака «дыра», «подземное царство», слав, нора, лит. nerti — «нырять», «погружаться в воду»{114}. Как видим, корень нер- в индоевропейских языках был связан с понятиями земли, влаги, низа.
На Руси был широко распространен культ Матери Сырой Земли, также указывающей на связь с влагой богини земли. Поскольу убедительной этимологии Неревского конца в Новгороде до сих пор не предложено, можно предположить, что его название было связано с низом и представляло естественную оппозицию Славенскому концу, другим названием которого было Холм. Так как других примеров образования топонимов или этнонимов с корнем ner- в славянском мире не обнаружено, это обстоятельство вновь указывает на какие-то связи данной части балканских славян со словенами новгородскими. В свете данного значения индоевропейского корня отметим, что другая жупания неретвлян называлась Мокр, а от Раусии их отделяло лишь племя захлумов.
Тот факт, что Прус и Рим фигурируют в двух никак не связанных между собой преданиях о происхождении Раусии и русской княжеской династии, говорит о том, что обе легенды независимо друг от друга отражают какие-то реальные исторические события. С этими данными соотносится рассмотренная выше и зафиксированная уже в X в. весьма интересная балканская топонимика. Каких же славян могли привести с собой на Балканы готы? Иордан сообщает, что сначала Германарих победил венетов, а затем Винитарий победил антов и распял их короля Божа. Очевидно, что оба этих племени были настроены враждебно по отношению к своим врагам, а спасавшиеся от гуннов готы явно не обладали ни временем, ни силой, чтобы заставить данные племена следовать за собой. Весьма соблазнительно было бы отождествить последовавших за готами славян с упоминаемыми Иорданом росомонами, однако этому предположению противоречит их резко враждебное отношение к готам, закончившееся покушением на жизнь Германариха.
Таким образом, в первую очередь речь может идти об области племен оксывской культуры, бывших самыми первыми, с которыми готы вступили в контакт на материке и отношения с которыми, по всей видимости, складывались достаточно мирно. Единственное славянское заимствование в готском языке, которое признают немецкие ученые, а именно слово plinsjan, обозначающее танцы и пляски{115}, также указывает на достаточно мирный характер взаимодействия, что опять-таки нисколько не напоминает описанные Иорданом войны славян с готами в Восточной Европе. К числу этих заимствований можно отнести и гот. atta — «отец», связанное с мифическим предком ободритских князей Аттавасом, образ которого будет рассмотрен в следующей главе, а также с атторосами, которых упоминал «Баварский географ». Следует отметить, что в готском языке имелось и другое, восходящее к общегерманскому (англ. father, др.-в.-нем. fater) слово для обозначения отца — fadar, имевшее к тому же производное fadrein — «потомство, родня»{116}. Поскольку в других германских языках термин atta отсутствует, можно сделать вывод о заимствовании его готами.
К числу эксклюзивных славяно-готских изоглосс относится и понятие гобино — «изобилие». Само это слово и производные от него термины встречаются нам в различных славянских языках, что однозначно свидетельствует о бытовании его в эпоху славянской общности: ст.-слав. гобезие «богатство», ст.-слав. гобьзити «изобиловать», др.-русск. гобьзъ «обилие», др.-русск. гобьзовати «умножать», «способствовать обилию», др.-русск. гобина, гобино «богатство, изобилие», русск.-ц.-слав.гобьзети «благоуспевать», русск. диал. гобзя «изобилие, богатство», укр. гобьзовати «изобиловать, быть богатым», серб.-хорв. гобино «полба», др.-чеш. hobezny «богатый, пышный», серб.-хорв. gobino, gobina «гирлянда из листьев или цветов на стену, дверь и т.п. для украшения»{117}.
Весьма интересное описание событий 1071 г. в Повести временных лет помогает нам лучше понять тот круг представлений, который был связан с данным понятием в сознании людей Древней Руси. Когда в Ростовской области был неурожай, туда, уже в христианское время, пришли два волхва, бравшиеся обличить тех, кто скрывает изобилие. Обвиняя в случившемся бедствии знатных жен, они делали надрезы у них над плечами и доставали у одной жито, у другой — мед, у третьей — рыбу, у четвертой — меха. К языческим кудесникам примкнуло много последователей, и так называемый «мятеж волхвов» смог подавить лишь собиравший от имени князя дань Янь Вышатич. Когда волхвы были схвачены, княжеский представитель обратился к ним с вопросом: «И реч има что ради погубиста толико члвкъ. онъма же рекшема. яко ти держать обилье. да аще истребивъ сихъ будеть гобино. аще ли хощеши то пере тобою вынемъве жито, ли рыбу, ли ино что»{118}. «И сказал им: «Чего ради погубили столько людей?» Они же сказали, что «те держат запасы (обилье) и, если истребим их, будет изобилие (гобино); если же хочешь, то мы перед тобою вынем жито, или рыбу, или что другое». Понятно, что Янь, как правоверный христианин, отказался и повелел расправиться с приверженцами древней веры. Таким образом мы видим, что, согласно древнерусским представлениям, само это гобино могло похищаться и соответственно добываться магическими средствами.
Помимо славянского интересующий нас корень встречается еще в трех индоевропейских языках: гот. gabigs, gabeigs «богатый», лит. gabein, gabenti «приносить, добывать», ирл. goba «кузнец». Поскольку в древних обществах кузнец мыслился создателем богатства и изобилия, очевидно, что германцы, славяне и балты заимствовали понятие гобино от кельтов, что подтверждается кельтским влиянием на славянские традиции в области кузнечного дела. Следует отметить, что в литовской мифологии присутствует божество богатства Габьяуя или Габьяуис, которого одни историки характеризовали как бога амбаров и овинов, другие — счастья, хлебных злаков и всех помещений, где хранится хлеб. Весьма показательно, что в источниках первой половины XVII в. данное божество сопоставляется с Вулканом{119}. Данное обстоятельство красноречиво свидетельствует о том, что рассматриваемое понятие несло отчетливо выраженный языческий подтекст, а сопоставление его на материале литовской мифологии с античным богом-кузнецом подтверждает высказанное выше предположение о заимствовании данного корня восточноевропейскими народами у кельтов. То обстоятельство, что в других германских языках данный термин также не встречается, а был распространен лишь у славян и балтов, указывает нам на тот регион, где готами было заимствовано данное слово. Весьма интересно, что все три рассмотренных нами слова имеют отношение к религиозной сфере.
В связи с этим следует вновь обратиться к летописи попа Дуклянина. Упоминаемое им имя Белло-Белая отражает славянский языческий солярный культ, а то, что среди его предков этот летописец называет Светомира и его сына Светопелка, указывает на существование данного культа у правителей южных славян еще до Белая. Определенную параллель этим представлениям мы видим и в Московской Руси. Весьма интересно, что эпитет «белый» применительно к русскому царю впервые фиксируется у Василия III, отца Ивана Грозного, и, следовательно, появляется в отечественной традиции практически одновременно с римской генеалогией Рюриковичей. Исследователи отмечают народное происхождение данного словосочетания: «Приняв во внимание, что прозвание “белый” явилось на Руси одновременно и неразлучно с титулом “царь”, можно предполагать, что это прозвание чисто народное и основывается на тех примитивных воззрениях, иначе — мифических, в которых понятие “белый” равнозначительно было с понятием “светлый, ясный”, которое в свою очередь связывалось позже с нравственным понятием: “благодетельный и справедливый”»{120}.
