Сьюзен Бауэр - История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима
Тем временем Гильгамеш мобилизовал силы Урука. Вся урукская военная машина была приведена в действие: пешие солдаты с кожаными щитами, копьями и топорами; осадные машины, сделанные из древесины северного леса, влекомые быками и обливающимися потом людьми; огромные стволы кедра, поднятые вверх по Евфрату для использования в качестве таранов при штурме ворот Киша. Война в древнем мире требовала множества различных умений. Еще в 4000 году до н. э. люди высекали на камнях сцены, изображающие копьеносцев и пленников (и живых, и казнимых), разбитые ворота и осажденные города.
Итак, атака началась – и провалилась. Мы знаем об этом, потому что Царский список зафиксировал смерть Энмебарагеси от старости, а также мирное воцарение на троне Киша его сына Агги.4
Почему Гильгамеш отступил? Во всех легендах, которые повествуют о Гильгамеше, центральным местом явно остается одно и то же: это был молодой, агрессивный и импульсивный лидер, обладавший почти сверхчеловеческой активностью. Человек такого типа спит три часа в сутки и выскакивает из постели, чтобы немедленно вновь вернуться к работе. К двадцати пяти годам он открывает новые авиалинии, к двадцати восьми – основывает и продает четыре компании, пишет свою автобиографию до тридцати. В преданиях также постоянно присутствует указание на то, что такая работоспособность доводит окружение Гильгамеша до изнеможения. В эпических поэмах они настолько измотаны постоянными заданиями, что обращаются к богам, прося избавления. В действительности люди, вероятнее всего, просто выдохлись, и, не сумев поднять свое войско на решительный штурм, Гильгамеш вынужден был отступить.
В конце концов, царь шумерского города не был абсолютным правителем. В рассказе об экспедиции Гильгамеша на север упоминается, что перед отправлением он вынужден был искать одобрения совета старейшин. Шумеры, сформировавшиеся как нация в стране, где каждый человек обязан был прижимать локти, чтоб не нарушить права соседа (если хотел выжить), обладали обостренным чувством собственных прав. Они первыми из людей записали свой свод законов, жестко сформулировав границы свободы личности. Не похоже, чтобы они могли долго и без возражений терпеть покушения царя на их права – а в таком случае вполне были способны отказаться снова идти куда-то воевать.
Но Гильгамеш все еще был полон решимости завоевать Киш. С другой стороны, Агга, царь Киша, стремился сохранить мир. Поэтическое сказание, озаглавленное «Гильгамеш и Агга из Киша» говорит, что царь Киша отправил к Гильгамешу послов – очевидно, чтобы установить дружеские отношения.
Видимо, Гильгамеш воспринял послание скорее как признак слабости, чем искреннего желания мира. Согласно сказанию, он сначала собирает старейшин города и сообщает им о послании Агги. Но, не принимая мира, он предлагает начать еще одну атаку: «Там много богатств, которые можно захватить. Неужели мы подчинимся Кишу? Лучше ударить по нему оружием!»1
Совет старейшин отклоняет идею атаковать Киш, посоветовав Гильгамешу лучше управлять собственными богатствами, чем бегать за чужими. Но вместо этого Гильгамеш обращается к другому собранию – собранию молодых («крепких телом») людей. «Никогда прежде вы не подчинялись Кишу!» – заявляет он им. После некоторого обсуждения молодые люди изъявляют готовность поддержать его. «Выполняющий свои обязанности, находящийся на собрании, сопровождающий сына царя [Киша] – кто еще обладает такой энергией? – закричали они ему. – Ты любимец богов, ты одарен с избытком!»
Не подчинимся Кишу никогда!
Мы молоды, с оружием в руках.
Великими богами создан наш Урук,
чьи стены достигают облаков.
Немногочисленна там армия, а люди
не смеют прямо нам смотреть в лицо.5
Поддержанный таким образом, Гильгамеш решил атаковать Киш еще раз.
Такой двухпалатный парламент – сбор старейшин (мудрых, но чья боевая молодость осталась в прошлом) и молодых (крепких телом, но с горячими головами) был обычным явлением в шумерских городах. Оно веками практиковалось на древнем Ближнем Востоке; много позже сын великого иудейского царя Соломона, взойдя на трон, расколол свою страну пополам, проигнорировав мирные рекомендации совета старейшин в пользу опрометчивых предложений совета молодых.
Гильгамеш следует тем же курсом – и тоже приносит лишь горе. Опять нападение на Киш захлебывается; снова население Урука протестует, и снова Гильгамеш отступает. Мы знаем это, потому что не Гильгамеш в конце концов покорил Киш и получил титул царя Киша и защитника Ниппура, а совершенно другой властитель – царь Ура.
Ур, расположенный южнее Урука, десятилетиями спокойно набирал силу и мощь. Похоже, что его царь Месаннепадда[40] жил необыкновенно долго. Ко времени, когда второе нападение Гильгамеша на Киш обернулось поражением, Месаннепадда уже сидел на своем троне несколько десятилетий. Он был много старше Гильгамеша – быть может, даже старше умершего к этому времени Энмебарагеси. Он тоже мечтал о Кише; и он не был союзником Урука.
Но он умел ждать, пока придет его время. Когда Гильгамеш отступил, оставив Киш ослабленным, город атаковал Месаннепадда. Одержав победу, именно он, а не Гильгамеш положил конец Первой династии Киша и взял под свое покровительство священный город Ниппур. Сверхчеловеческая энергия Гильгамеша осталась запертой внутри него, сдерживаемая нежеланием его окружения поддержать еще одну военную кампанию.
Снова в игру вступила система наследования. Киш пал после того, как умер Энмебарагеси, оставив своего сына защищать город; теперь Гильгамеш ждал, пока умрет старый и могущественный Месаннепадда, оставив своего сына Мескиагунна правителем тройного королевства, состоящего из Ура, Киша и Ниппура. Вероятно, к этому времени должны были умереть и старейшины, которые дважды видели поражение царя Урука. И лишь дождавшись этого момента, Гильгамеш напал в третий раз.[41]
На этот раз он восторжествовал. В жестокой борьбе он сверг Мескиагунна, заявил свои права на его город, а также на другие территории, которые Мескиагунн захватил прежде. Одним последним рывком Гильгамеш наконец-то стал властелином четырех великих городов Шумера: Киша, Ура, Урука и священного Ниппура.
После многолетних попыток завоевать Киш Гильгамеш добился своего. Теперь он правил большей частью Шумера, чем любой царь до него. Но это продолжалось недолго. Даже сверхчеловеческая энергия Гильгамеша не могла справиться со старостью. Когда он умер (это случилось вскоре после его победы), четверное царство, титул царя Киша, как и все легенды, окружавшие его неистовую фигуру, перешли к его сыну.
Сравнительная хронология к главе 8
Глава девятая
Первая гражданская война
В Египте, между 3100 и 2686 годами до н. э. Первая династия фараонов становится богами, Вторая переживает гражданскую войну, а Третья правит воссоединенным Египтом
Воюющие города Месопотамии не имели государственной идентичности – каждый представлял из себя отдельное царство. В начале третьего тысячелетия в мире наличествовало единственное полноценное государство, которое тянулось от южных берегов Средиземного моря вверх по реке до города Иераконполис. Египет был подобен веревке с навязанными на нее узлами: длиной более четырехсот миль, но местами столь узок, что египтянин мог стоять в пустыне, отмечавшей восточную границу, и видеть сразу за Нилом пустыню, простирающуюся за западной границей.
Столица страны, белый город Мемфис, лежал чуть южнее Дельты, на границе между древними Нижним и Верхним царствами. Равнина в этом месте была настолько сырой, что, по словам Геродота, первым по важности делом для Нармера стало строительство дамбы, чтобы сдерживать воду. Даже через двести пятьдесят лет, добавляет Геродот, «за этим изгибом Нила внимательно следят… они усиливают дамбу каждый год, потому что если река решит прорвать свои берега и вырваться здесь, Мемфис окажется под угрозой полного затопления».1
Объединение Нармером страны и основание им Мемфиса, единой столицы, знаменовало конец додинастического Египта. Трон Нармера был унаследован его сыном, а за ним – еще шестью царями, которых Мането относит к так называемой Первой династии Египта; это формальное определение разделяют и современные историки.[42]
Про самих этих восьмерых царей, управляющих на протяжении шестисот лет объединенным Египтом, мало что известно. Но мы видим рост централизации государства: создание царского двора, сбор налогов и возникновение экономики, позволявшей Египту такую роскошь, как содержание горожан, которые не производили пищу; священников, занятых целый день принесением жертв за царя; опытных кузнецов, изготовлявших ювелирные изделия для женщин и знатных людей; писцов, которые служили все более растущему числу чиновников.2
