Сьюзен Бауэр - История Древнего мира. От истоков Цивилизации до падения Рима
Торговля Мескиаггашера
Контроль над этими коммуникациями нужно было установить до войны. Мескиаггашер нуждался в мечах, топорах, шлемах и щитах – но на равнине между реками не было металла. Кузнецы Киша могли доставать сырье с севера, выше по течению от Киша; Уруку необходимо было найти на юге источники сырья, которое отсутствовало на равнине Междуречья.
Такие источники были. Легендарные Медные горы находились в Магане – в юго-восточной Аравии, то есть, в современном Омане. Медные горы (хребет Аль-Хаджар) упоминаются в клинописных табличках из Лагаша и других городов; здесь с очень давних времен рыли шахты глубиной до шестидесяти пяти футов и строили печи для плавки металла.
В Маган не существовало легкой дороги через Аравийскую пустыню. Зато в портах Магана шумеры на тростниковых лодках – обмазанных битумом и способных поднимать до двадцати тонн груза – могли торговать зерном, шерстью и маслом в обмен на медь. Первым логическим шагом Мескиаггашера при подготовке к войне было бы обеспечение купцам Урука (или через переговоры, или путем военной экспедиции) свободного доступа через Оманский залив к Магану.
Но шумерские кузнецы нуждались не только в чистой меди. Примерно за триста лет до Мескиаггашера они начали добавлять в медь десять процентов олова или мышьяка. Благодаря этому они получали бронзу более прочную, чем медь, более ковкую и позволяющую острее заточить край после отвердевания.[37]
Поэтому царь Урука отправил царю Аратты послание, заявляя, что Инанна – верховное божество Аратты – предпочитает Итак, для получения бронзы Мескиаггашеру было необходимо олово. При содержании в сплаве мышьяка бронза становится мягче и дает худшую заточку; кроме того, ядовитый мышьяк через какое-то время убивал мастеров, что мешало эффективному пополнению арсенала. Поэтому, скорее всего, поход Мескиаггашера в горы проводился в поисках того олова, которое добывалось у скалистых склонов гор Загрос. Возможно, что он проник еще дальше на север, добравшись до ледяных круч хребта Эльбурс у Каспийского моря. Мескиаггашер завел своих солдат глубоко в горы по перевалам и заставил горные племена поставлять ему металл, необходимый для превращения меди в бронзу.
Теперь Урук был вооружен, но Мескиаггашер не дожил до того, чтобы увидеть победу. После его смерти трон унаследовал его сын Энмеркар.
Энмеркару досталась незавидная участь – жить под гнетом репутации своего отца; трудно превзойти человека, который ходил в моря и поднимался в горы. Мы можем узнать о его потугах ухватить свою долю славы из длинного эпического повествования, написанного много позже и названного «Энмеркар и владыка Аратты».
Аратта не была шумерским городом. Она была расположена в горах немного южнее Каспийского моря. Население города составляли эламиты – люди, говорившие на языке, абсолютно отличном от шумерского, который до настоящего времени еще не расшифрован. У эламитов не было олова или меди, зато у них были драгоценные металлы и камни – серебро, золото и ляпис-лазурь. В течение многих лет они поставляли Шумеру полудрагоценные камни в обмен на зерно.
Энмеркар, будучи в тени славы человека, который ходил в моря и поднимался в горы, решил устроить ссору со своим торговым партнером. У него не имелось подходящей политической причины для этого – но Аратта был слишком лакомой добычей. Если бы Энмеркар смог подчинить город своей власти, он бы поднялся выше властителей Урука, признающих славу Аратты за ее богатства, мастеров по металлу и опытных резчиков камня. Благодаря этому завоеванию возросла бы личная слава Энмеркара.
Урук Аратте, и население Аратты должно признать это безвозмездно, прислав Энмеркару золото, серебро и ляпис-лазурь.
По сути, это было объявление войны. К несчастью, Энмеркар переоценил свои силы. В эпическом повествовании после серии пробных обменов письмами между двумя царями богиня Инанна отправляет послание, в котором заверяет Энмеркара, что хотя она любит Урук больше, но также любит и Аратту, и хотела бы, чтобы он не разрушал город. И в конце повествования эламиты Аратты все еще свободны от правления Энмеркара.1
Так как эта история дошла до нас от шумеров, а не от эламитов, подобный двусмысленный конец, вероятно, говорит о полном поражении шумеров. Энмеркар умер бездетным, не расширив империю отца и став последним в династии Мескиаггашера.
Энмеркару наследовал один из военачальников, человек по имени Лугулбанда, в свою очередь ставший героем нескольких эпических сказаний. После Лугулбанды городом стал править другой военачальник – и снова не родственник царя. Похоже, система наследования сыновей отцам была прервана, а в самом Уруке больше не предпринимались попытки подчинения других городов.
Затем, быть может, сотней лет позже, была еще одна попытка установления гегемонии Урука над шумерами, с воцарением на троне юноши по имени Гильгамеш.
Согласно Царскому списку, отец Гильгамеша тоже не был царем. Вероятнее всего, он был жрецом высокого ранга в храмовом комплексе Куллаба, посвященном богу Ану, причем обладающим весьма специфической репутацией. Царский список называет его лиллу — словом, обозначающим демонические силы. Хотя цари Шумера когда-то тоже были жрецами, но те времена давно прошли. Задолго до упоминаемых событий церковная и политическая власть в шумерских городах разделились; Гильгамеш мог унаследовать власть священника, но он захватил также и царский трон, на который не имел права.
В эпическом повествовании немного рассказывается о его правлении – мы видим Гильгамеша, объявляющего Лугулбанду, военачальника и товарища Энмеркара, своим отцом. Противоречие на поверхности: Лугулбанда занимал трон за несколько десятилетий до рождения Гильгамеша. Но с точки зрения человека, переписывающего личную биографию политика, Лугулбанда являлся прекрасным выбором в качестве родителя. Он добился блестящих успехов и был великолепным воином-царем, человеком с талантом выживания в долгих жестоких кампаниях, готовым сражаться в дальних краях. Ко времени правления Гильгамеша Лугулбанда – вероятно, умерший лет тридцать назад, если не больше – был на пути к достижению статуса легендарного героя. Спустя сотни лет он будет считаться богом. Именно ему и следовало наделить Гильгамеша блеском мирской власти.
Как только первое рискованное предприятие Гильгамеша – захват трона Урука – успешно завершилось, он был готов к новым свершениям. Ведь Киш все еще лежал не завоеванный, его царь защищал священный Ниппур и постоянно раздражал вероятностью превосходства своего статуса.
Когда мы отделим историю молодого царя Гильгамеша от эпического повествования, написаного задолго до него и лишь позднее связанного с его личностью, мы сможем представить себе реального человека. Гильгамеш хотел того, чего хотел бы на его месте любой шумерский политик: лояльности соратников, трона, царского титула, титула «владыка Киша» – и в конце концов бессмертия.
Первой задачей Гильгамеша при подготовке к войне с соседями было возведение собственных укреплений. «В Уруке [Гильгамеш] построил стены, мощную защиту… – сообщает нам пролог сказания о Гильгамеше. – Взгляните на них даже сегодня: внешняя стена… она сверкает от сияния меди; а внутренняя стена не имеет себе равных».2
Медь – это более позднее преувеличение. Стены Урука в то время не были каменными, а уж тем более медными; они были сделаны из дерева, привезенного с севера. Про экспедицию за материалом для укреплений мы узнаем из эпической поэмы. В ней повествуется о том, как Гильгамеш рискнул отправиться в кедровые леса севера, чтобы установить монумент богам – но прежде он должен был сразиться с великаном лесов[38] «гигантским воином, боевым тараном», известным как Хугенесс (по-шумерски Хумбаба или Хувава).3 Вероятнее всего, на самом деле Гильгамеш встретил не великана, а племена эламитов, живущих в кедровом лесу и не желающих добровольно отдавать свои самые ценные ресурсы.
Когда же стены были возведены, Гильгамеш был готов найти причину и для личной ссоры с царем Киша.
Царя Киша звали Энмебарагеси, и его правление началось за много лет до того, как выскочка Гильгамеш пришел к власти в Уруке.[39] Он был не только царем Киша, но также защитником святого Ниппура. Найденная в городе надпись говорит нам, что Энмебарагеси построил в Ниппуре «Дом Энлиля» – храм главного шумерского бога, покровителя воздуха, ветров и штормов, хранителя Табличек Судьбы – держащего в своих руках власть над судьбами всех людей.
Энлиль, которому приписывалась способность в дурном настроении насылать наводнения, был не тем богом, с которым стоило портить отношения. И так как храм, построенный Энмебарагеси, был почитаем в качестве главного храма Энлиля, царь Киша считался любимцем бога.
