Бэзил Гарт - История Первой мировой войны
Другой и более ранней формой деятельности авиации — деятельности менее боевой, но, быть может, стратегически еще более действенной, было сбрасывание вместо бомб целых тонн иллюстрированных листовок. В них рисовался исключительный комфорт, которым пользовались турецкие солдаты-военнопленные. Эта агитация хотя и была невесомой, тем не менее должна была произвести громадное впечатление на полуумиравших от голода и совершенно обносившихся турецких солдат.
Но если авиация и арабы были серьезными факторами, мешавшими подготовке противника к предстоящему удару, план самой операции отличался целым рядом остроумных и целесообразных уловок, характерных для всех выдающихся операций военной истории. Этими уловками Алленби пытался отвлечь внимание противника от побережья, приковав его внимание к флангу фронта у реки Иордан. В этом ему сильно помогла неудача двух попыток наступлений восточнее Иордана, в направлении на Амман и Эс-Салт, предпринятых еще весной. С целью все время держать в напряжении внимание противника Алленби, несмотря на неудачу, держал в течение всей зимы в долине реки Иордан конницу, периодически сменяя ее из-за подавляющей нездоровой жары. Когда же затем конница тайком была переброшена на другой фланг, то ее бывшие стоянки не только сохранялись и поддерживались в полном порядке, но к ним даже добавлялись новые. Кроме того, было сделано до 15 000 макетов лошадей, изображавших конницу, якобы занимавшую здесь линию фронта. Мулы, волоча сани, поднимали облака пыли. Днем батальоны походным порядком подходили к долине, а ночью тайком отвозились назад на грузовиках, чтобы вновь инсценировать днем подход сюда войск. В Иерусалиме была нанята гостиница, которая тщательно готовилась для мифического приема главного штаба. Усиленные мостовые работы и установка радиостанций поддерживали эту иллюзию. Наконец, Лоуренс послал агентов, чтобы закупить в районе Аммана большое количество фуража.
В течение всего этого времени тайно ночными маршами все больше и больше войск перебрасывалось вниз на другой фланг, к морю, и там укрывалось в апельсиновых рощах или в уже имевшихся лагерях. Таким путем Алленби на всем фронте удвоил свои силы, а на основном участке удара довел их до отношения пять к одному, проделав все это совершенно незаметно для противника.
Одно время Лиман фон Сандерс, несомненно, предвидел крупную атаку и даже думал о том, чтобы сорвать ее добровольным отходом на рубеж, расположенный глубже в тылу и проходящий близ Галилейского моря.
«Я отказался от этой мысли, так как нам пришлось бы тогда лишиться железной дороги, а также потому, что тогда мы не могла бы больше сдерживать развитие арабского восстания в тылу нашей армии. Учитывая ограниченные маршевые способности турецких солдат и очень низкие возможности всех тягловых животных, я пришел к убеждению, что перспективы удержания нашей позиции до последнего лучше, чем отступление с турецкими войсками, крайне ненадежными в моральном отношении».
Хотя Лиман фон Сандерс боялся атаки близ побережья, но еще больше он боялся эффекта атаки англичан восточнее реки Иордан. Поэтому даже предупреждение о первой атаке, поступившее 17 сентября в последнюю минуту от дезертира-индуса, было затушевано более правдоподобными новостями о нападениях арабов на жизненно необходимую железную дорогу близ Дераа. Став жертвой своего предвзятого мнения, Лиман фон Сандерс охотно готов был верить, что дезертир — агент британской разведки, а история, рассказанная им, — ложь, маскирующая истинные намерения Алленби.
Далее Лиман фон Сандерс отклонил просьбу Рефет-бея, командующего прибрежным сектором, который хотел оттянуть свои войска на милю, чтобы в случае атаки артиллерийская бомбардировка британцев пришлась по пустым окопам. Запретив Рефету отступать даже на шаг, он обеспечил его отступление на сотни миль к Тиру с армией, рассеявшейся в пути убитыми или ранеными.
В ночь на 18 сентября началось то, что одновременно являлось последним шагом в «инсценировке», вводившей турок в заблуждение, и первым шагом в действительной операции. 53-я дивизия, образовавшая крайний правый фланг войск Алленби, провела демонстративный прыжок вперед в холмах долины Иордана. Этим самым она сделала первый шаг на пути к перерезанию единственного оставшегося открытым выхода для турок через Иордан на восток, когда основной маневр британцев привел бы к их окружению.
У моря, далеко на западе, все пока оставалось спокойным. Но в 4:30 утра 18 сентября 385 орудий открыли огонь по намеченному участку фронта. Орудия вели ураганный огонь лишь в течение четверти часа, затем вперед под прикрытием быстро переносимого огневого вала двинулась пехота. Не встречая почти никакого сопротивления, она смяла потрясенных оборонявшихся и прорвалась сквозь двойную систему окопов, мелких по сравнению с нормами Западного фронта, и со слабыми проволочными заграждениями.
После этого атакующая пехота совершила захождение, подобно громадной двери, поворачивающейся на петлях. В этой «двери» французский отряд и 54-я дивизия образовывали внутренний край, затем с интервалом в 5 миль шла 3-я индийская дивизия; 75-я и 7-я индийские дивизии образовали среднюю створку, а 60-я дивизия, находившаяся ближе к морю, — наружную. 60-я дивизия к ночи достигла Тюль-Керама. Но то, что уцелело от 8-й турецкой армии, давным-давно уже мчалось назад через дефиле к Мессудие, представляя собой беспорядочную массу войск и обозов. А над этим беспомощным сбродом реяла британская авиация, сбрасывая бомбы и осыпая бегущих градом пуль.
Между тем через открытую «дверь» прошла 3-я кавалерийская дивизия Конно-пустынного корпуса (Шовель). К вечеру конница достигла гряды Кармель — «промежуточной двери», выслав вперед отряды с броневиками, чтобы захватить оба перевала. К утру дивизии перешли и через перевалы. Одна бригада спустилась к Назарету, где стоял главный штаб противника, абсолютно не имевший представления о событиях, разыгравшихся за последние 24 часа. Связь штаба с его боевыми частями была совершенно прервана. Лиману фон Сандерсу все же удалось ускользнуть, так как бригада не сумела своевременно преградить северный выход из города. После ожесточенного уличного боя конница вынуждена была отступить.
Но основную стратегическую цель наступления конницы представлял собой не Назарет, а Эль-Афуле и Бейсан. Эти пункты соответственно были достигнуты в 8 часов утра и в 4 часа 30 минут дня. Чтобы достигнуть Бейсана, 4-я кавдивизия в 34 часа покрыла 70 миль. Преодолев хребет Кармель, австралийская конная дивизия повернула на юг к Дженину, чтобы прочно преградить путь отступления турок.
Единственная оставшаяся для противника лазейка вела к востоку через реку Иордан. Течение этой реки очень быстро; она протекает в глубокой долине у Мертвого моря на 1300 футов ниже уровня моря. Если бы не авиация, противнику, быть может, и удалось бы добраться до этой лазейки, так как из-за холмистого характера местности и геройского сопротивления турецких арьергардов британская пехота продвигалась вперед медленно и с трудом. Рано утром 21 сентября британская авиация обнаружила крупную колонну войск противника — фактически все, что оставалось от обеих турецких армий, — отступавшую в узкой долине от Наблуса к Иордану. Четыре часа непрерывной бомбардировки и пулеметного огня превратили эту колонну в беспорядочное нагромождение орудий и обозов. Те, кто выжили, представляли собой жалких потерянных беглецов. С этого часа можно считать, что 7-я и 8-я турецкие армии перестали существовать. Затем последовала охота конницы за беспомощной дичью, ничем не напоминавшей войска.
Оставалась лишь 4-я армия (восточнее реки Иордан), которая слишком долго откладывала свое отступление. Она начала свой отход 22 сентября.
На пути отступления этой армии к Дамаску лежали разрушенная железная дорога и арабы. А четыре дня спустя и 4-я кавалерийская дивизия двинулась от Бейсана к востоку, чтобы перерезать этот путь. Две же другие дивизии отправились непосредственно к Дамаску — цели отхода противника.
Здесь выхода туркам больше не было, но судьба их отличалась от судьбы других турецких армий. Это было скорее быстрое изматывание не прекращавшимися «уколами», чем поражение в итоге решительного столкновения.
При этом преследовании конный корпус пустыни действовал совместно с арабами, своими помощниками из пустыни, и в первый раз реально с ними столкнулся. До этого они оставались невидимыми и неуловимыми. Их присутствие обнаружилось, когда один из разведчиков донес: «На вершине холма, впереди нас, араб в „Роллс-Ройсе“. В совершенстве владеет английским языком, взбешен и грязно ругается». Дело в том, что никакой темп преследования не мог удовлетворить горячего Лоуренса, из всех сил подгонявшего своих арабов к цели всех устремлений — Дамаску. Британскому кавалерийскому офицеру, наблюдавшему марш арабов, он показался какой-то странной восточной версией состязаний в день Дерби, но… арабы все же опередили 4-ю кавалерийскую дивизию.
