Алексей Юрчак - Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение
32
Констатирующие высказывания иначе называют референциальными.
33
Хочется отметить забавный факт: Джон Остин разрабатывал свою теорию перформативности языка в конце 1940-х — начале 1950-х годов (первые лекции на эту тему были прочитаны в Оксфорде в 1951 году), то есть в то же время, когда Сталин разрабатывал свою теорию языка как явления, не имеющего отношение ни к марксистскому базису, ни к надстройке (см. подробно в главе 2). Поворот к гипернормализации советского идеологического дискурса, который последовал за этим «теоретическим» нововведением Сталина, привел к возрастанию именно перформативной роли этого языка и вытеснению его констатирующей роли. Нововведение Сталина оказалось прекрасной иллюстрацией теории Остина. Можно сказать, что оба «теоретика» работали над одной темой одновременно — Остин на уровне анализа языка, Сталин на уровне практического (и незапланированного) конструирования языка.
34
От английского to perform — производить действие, действовать. На русский язык performative utterance принято переводить термином «перформативное» высказывание. Этот термин вошел в советскую лингвистику с середины 1980-х годов, когда были переведены на русский работы Остина (см.: Остин 1986). Позже, с появлением переводов работ Джудит Батлер в русский язык социальных наук вошел производный термин «перформативность» (performativity). В отношении русской терминологии в переводах Батлер и других теоретиков перформативности существуют разногласия. Хотя большинство предпочитает пользоваться термином «перформативность», порой его заменяют на более «аутентичные» термины с русскими корнями. В этой книге мы будем пользоваться терминами «перформативный» и «перформативность», более-менее устоявшимися в русскоязычной лингвистике и социальных науках.
35
У Остина соответственно: true — false (истинный — ложный) и felicitous — infelicitous (успешный — неуспешный).
36
Butler 1993. См. также работы Кэтрин Белл и Эми Холливуд о роли повторяющихся религиозных актов в формировании субъекта: Bell 1992: 221; Hollywood 2002: 113 — и Ричарда Шехнера о «трансформации» (transformation) и «транспортации» (transportation) — вживании театрального актера в роль как системе повторяющихся актов, в ходе которых актер частично меняется на время, а частично изменяется навсегда (Schechner 1985; 1993; 2003).
37
Эта интерпретация личности берет свое начало от Аристотеля
38
В послевоенные годы холодной войны подобные клятвы на лояльность были широко распространены. Сегодня колледжей и университетов, требующих такой клятвы от своих преподавателей, гораздо меньше, чем тех, которые отказались от нес. Государственные учебные заведения не имеют юридического права требовать от своих сотрудников подобного обещания.
39
Вопрос о законности таких клятв не так прост, как может показаться: хотя многие в США утверждают, что эта практика нарушает конституцию и свободу слова, с чисто юридической точки зрения частные университеты вправе вводить подобные процедуры.
40
Выражаясь словами самой преподавательницы, эти две стороны смысла можно описать так: «Клятва мало что значила, если вы ее принимали, но она значила очень много, если вы отказывались» (The oath did not mean much if you took it, but it meant a lot if you didn't) — профессор K.S., интервью с А.Ю., Беркли, 2003 год.
41
Перформативный сдвиг был организующим принципом и в практиках советской экономики, где авторитетный дискурс принимал вид дискурса о выполнении плана, Организация бесперебойного производства в этом контексте часто зависела от способности руководителя предприятия избежать проблем снабжения, которыми страдала социалистическая экономика. Для этого они были вынуждены, кроме прочего, придумывать альтернативные экономические отношения — раздувание бюджета, приписки, накопление избыточного сырья, бартер с другими предприятиями и так далее. В результате этих методов план выполнялся на уровне формы, но его буквальный смысл (удовлетворение конкретной общественной потребности) подчас искажался до неузнаваемости. Иными словами, план как главный символ социалистической экономики подвергался перформативному сдвигу (см. также: Lampland 1995 о принципе «фетиша плана» в социалистической экономике; а также Kornai 1980 и Verdery 1996 о принципе «экономики дефицита» — economy of shortage).
42
В большинстве постструктуралистских исследований (включая работы Джудит Батлер) под агентностью понимается именно способность сопротивляться официальным нормам. Связано это с тем, что в этих исследованиях за модель субъекта обычно и неосознанно принимается либеральный субъект (см. прекрасную критику этого подхода в: Mahmood 2001).
43
Как правило, информанты называются по имени, без упоминания фамилий. В особых случаях, если информация несет потенциальный вред для информантов, их имена изменены. Подлинные имена и фамилии нескольких широко известных информантов оставлены с их согласия.
44
Существует много подходов к изучению поколений. Среди них назовем лишь два, имеющие отношение к нашему исследованию: изучение поколения как возрастной группы (cohort) и изучение поколения как категории рода (lineage) (DeMartini 1985). В первом подходе проводится синхронный анализ: здесь подразумевается, что ровесники имеют множество черт, объединяющих их друг с другом и отличающих их от других возрастных групп. Во втором подходе проводится диахронный анализ: здесь подчеркивается не отличие между возрастными группами, а преемственность между ними, принадлежность их к единому поступательному процессу социально-исторических изменений.
45
Марина Князева (Князева 1990) тоже пишет об этом поколении, называя его «детьми застоя» — термином, который, с нашей точки зрения, неоправданно узок и некритичен, поскольку включает в себя заведомую оценку этого периода советской истории.
46
Его разделял, например, Джордж Оруэлл — в романе «1984» он пытался показать, что строгий контроль за формой языковой репрезентации якобы неизбежно ведет к сужению смыслов, которые могут циркулировать в повседневной жизни. Эта модель контроля за языком и смыслом крайне распространена, но и настолько же ошибочна — например, ее разделяет Михаил Эпштейн в своем анализе советского идеологического языка (см.: Epscein 2000 и ниже в этой главе). В ней подразумевается, что между формой и смыслом символа существует жесткая и предсказуемая связь, не зависящая от контекста и неспособная меняться, что, конечно, не так. В последующих главах мы покажем, к каким ошибочным выводам приводит эта упрощенная модель языка и смысла.
47
Борис Гройс отмечает: «Мечта авангарда поместить все искусство под прямой контроль партии, чтобы реализовать ее программу жизнестроительства (то есть “социализма в отдельно взятой стране” как подлинного и совершенного произведения коллективного искусства), наконец-то сбылась. Однако автором этой программы был не Родченко с Маяковским, а Сталин, политическая власть которого превращала его в наследника их художественного проекта» — Groys 1992: 34. Началом «сталинской фазы» советской истории Гройс считает 23 апреля 1932 года, когда Центральный комитет партии принял декрет, «распустивший все художественные группы и объявивший, что все советские “творческие работники” будут объединены по профессиям в “творческие объединения” художников, архитекторов и так далее» — Ibid: 33. Хотя кажется, в анализе Гройса художественный авангард рассматривается как более важный, чем авангард политический, что, по-моему, не является бесспорным, этот анализ все же довольно точно описывает общий дискурсивный сдвиг того времени и его приблизительную дату. Кроме того, неверно было бы считать, что сталинизм стал закономерным продуктом русской революции, как это подчас делает Гройс. Скорее, — то, как парадокс Лефора проявился в советской современности, сделало феномен сталинизма возможным, но не неизбежным.
48
Подготовка «Истории гражданской войны» велась редколлегией во главе с Максимом Горьким. На самом деле был опубликован всего лишь первый том запланированного многотомника (История гражданской войны. 1935)
49
Всего в первый том «Истории» редколлегия внесла около 700 исправлений.
