Кирилл Резников - Мифы и факты русской истории. От лихолетья Cмуты до империи Петра
Пётр и его приближенные (будущие убийцы) входят в камеру. Начинается прощание с царевичем. И тут... происходит неожиданное: царевич не из страха, а ища родное, бросается к отцу, прижимается и тихо скулит, всхлипывая. Потрясён и Пётр, он бережно держит сына, а когда тот затихает, идёт к двери, обронив глухо: «Кончайте». Этой сценой Черкасов и Симонов, и принявшие трактовку актёров Петров и Толстой, не дали скатиться фильму до уровня агитки. Фильм «Пётр Первый» остаётся большим искусством, хотя в нём слишком заметна линия на обеление Петра и принижена допетровская Русь.
О Петре с позиций советского патриотизма. Советский патриотизм сложился в 30-е — 40-е гг., заменив пролетарский интернационализм. Внедряемый Сталиным, он воспитывал в гражданах гордость за первое в мире социалистическое государство и уважение к историческому прошлому родины — России в первую очередь, но и других союзных республик. Это была сильная идеология, позволившая советскому народу выстоять в годы Великой Отечественной войны. В воспитании советского патриотизма Сталин придавал огромное значение «инженерам человеческих душ» — писателям и другим работникам искусств. И они старались, причём не только за вознаграждение, но убеждённые в важности задачи. Не все, разумеется, и по-разному относясь к коммунистической и национальной составляющим патриотизма. Большинство искренне служили советской власти (по крайней мере до хрущёвского «разоблачения культа личности»).
Советский патриотизм основывался на советской мифологии, в том числе на исторической мифологии. При её создании была использована официальная мифология царской России, но с существенными поправками: исключалась роль Церкви и вводился классовый аспект — эксплуатация трудящихся и борьба угнетённых масс. Осуждение эксплуататоров не распространялось на героев исторических мифов: князей, царей, полководцев, писателей, учёных. Правители, включённые в пантеон мифологических героев — Юрий Долгорукий, Александр Невский, Дмитрий Донской, Иван III, Иван Грозный, Пётр I, — в большей или меньшей мере идеализировались, а их пороки и преступления смягчались и замалчивались. Главными из них Сталин считал Ивана Грозного и Петра. В сложение советского мифа о Петре основную роль сыграл Алексей Толстой, хотя писателя мало интересовала классовая борьба — он предпочитал национальную идею.
Либретто Булгакова «Пётр Великий». В 1937 г. Михаил Булгаков по предложению композитора Бориса Асафьева написал либретто для оперы «Пётр Великий». К работе над либретто Булгаков приступил в июне и в сентябре закончил его. Действие начинается с победы Петра под Полтавой и завершается его смертью. Булгаков рисует идеального Петра — полководца, корабела, токаря, но прежде всего государя. Царь справедлив и способен сострадать. Когда секретарь доложил, что «дворянин Головин человека стал бить и забил его насмерть», Пётр возмущён: «Ах, он тёмный злодей! Ну я выжгу из них сии пакости! Пиши — быть ему в каторге!» Он же приказывает построить при церквах «гошпиталии, чтобы матери тайных младенцев сдавали бы». Но Пётр страшен, когда встречает нерадение и тем паче воровство. Меншикову он кричит: «Ты кого раздеваешь — народ? Я тебя за казну четвертую! За народный алтын сорву голову...»
В либретто ничего не сказано об участии Алексея в иностранном заговоре. Здесь Булгаков не пошёл против своих убеждений; в остальном он следует сталинскому курсу оправданности жертв ради нужд государства. Трагедию Петра он видит в том, что царь не может передать сыну свое дело по переустройству России. Отец спрашивает сына: «Я умру... Отвечай, как управишь сие государство? Отвечай: ненавидишь ты новое? Повернёшь ты всё вспять, в тьму невежества?» И слышит просьбу отпустить в монастырь. Кончается тем, что Пётр обвинил сына, что он враг государства, и приказал арестовать. В окончательном варианте либретто не упоминается о смерти Алексея, тем более о пытках. Булгаков не хотел делать Петра излишне жестоким.
В либретто Екатерина преданно любит мужа. Булгаков вводит сцену, где Екатерина убаюкивает Петра, расстроенного объяснением с сыном. Здесь Екатерина очень похожа на Маргариту; она даже называет Петра Мастером. Смерть Петра подана героически — он заболел, спасая солдат из холодной Невы. После его смерти престол заслуженно наследует Екатерина — за её спиной гвардия и Меншиков.
Гвардейцы, провожая императора в последний путь, кричат «Он умер, но в гвардии не умрёт любовь к Петру, земному богу!» Закончив либретто, Булгаков послал его на утверждение председателю Комитета по делам искусств Платону Керженцеву. Вскоре он получил ответ с заключением, что «это самое первое приближение к теме, нужна ещё очень большая работа». Замечания Керженцева типичны для партийного бюрократа, вроде — «нет народа», «не показана жестокая эксплуатация народа (в формулировке тов. Сталина)». Но трудно не согласиться, что «многие картины как-то не закончены», «конец чересчур идилличен» и «язык чересчур модернизирован».
Наум Шефер, опубликовавший либретто «Пётр Великий» (1988), утверждает, что Керженцев не понимал законы построения либретто, призванные «отразить дух эпохи», а не подробности конфликтов. Борис Соколов — автор «Булгаковской энциклопедии» (1996), увидел здесь тупость партийного чиновника, не понявшего глубину идей либретто Булгакова. По-другому оценила произведение мужа Елена Сергеевна. В дневнике она записала: «М. А. сидит над "Петром". Не могу разобраться, не нравится мне эта вещь или я не люблю Петра. Вернее, конечно, последнее». Любящая Маргарита не могла обвинить Мастера, но литературный вкус её не подвёл: «Пётр Великий» — вещь слабая. Булгаков работал над либретто всего два с половиной месяца, без истинного увлечения темой. «Пётр Великий» не воплотился на сцене, как и другие либретто Булгакова.
Пётр I в послевоенной литературе. В послевоенной литературе нет крупных художественных произведений о Петре I. Наиболее известен роман Юрия Германа «Россия молодая» (1954). Роман посвящен истории петровского флота, начиная с потешной флотилии на Переславском озере и вплоть до победы под Гангутом. «Россия молодая» имеет все атрибуты «ложно-величавого»[287] романа советского образца: народ, страдающий от угнетения, но готовый защищать Отчизну; ненавидящих Россию иностранцев; жадного изменника-воеводу; Петра и его сторонников, строящих новую Россию. В 50-е гг. уже не возбранялись герои из духовенства. У Германа им стал патриот архиепископ. Образ Петра дан согласно пониманию Сталина[288], т.е. царь энергичный труженик, всё делает для России, но увлекается иноземщиной — принимает на веру доносы иностранцев на русских. Во второй книге романа Пётр им верит уже меньше. Взгляды Петра Герман декларирует; развитие образов у него получается плохо. Роман не только неталантлив, но лжив — исторические события в нём искажены либо придуманы.
Центральной фигурой романа Германа является кормщик Иван Рябов, посадивший на мель шведские корабли, напавшие в 1701 г. на Архангельск. Об этом подвиге ещё в 1840 г. в Малом театре ставили пьесу Нестора Кукольника «Иван Рябов, рыбак архангелогородский». В 1973 г. вышла повесть Константина Коничева «Пётр I на Севере». Коничев рассказывает о событиях иначе, чем Герман, и близко к исторической правде. Здесь нет геройского боя таможенников капитана Крыкова: их просто взяли в плен. Маскарад шведов, шедших под английским и голландским флагами, раскрыли солдаты полковника Животовского, высланные на лодке для досмотра к кораблям. Рябов попал в плен случайно, а не был заслан к шведам, как у Германа. Он действительно завёл на мель корабли шведов. После боя воевода Прозоровский карает спасителей Архангельска. Иевлева, возглавившего оборону крепости, он избивает; Рябова бросает в тюрьму за нарушение запрета выходить в море. Лишь приезд Петра спасает кормчего. По его приказу Рябова привели к царю:
«... Рябов упал на колени, взмолился:
— Прости, государь, виноват, вышел я в то утро на море, не ведая о запрете.
— Встань, Иван, встань. Я и вот все они, — Петр показал на своих приближенных и воеводу, — должны тебе в пояс поклониться да спасибо сказать. Я ведаю все о твоем поступке. И горестно мне, что несправедливость тебя обидела...
Петр обнял Рябова, поцеловал его и сказал:
— За верную и доблестную службу освобождаю тебя, Иван, от всех податей и повинностей, награжу деньгами, одеждой... И, обращаясь к свите: — Он не знает историю Древнего Рима, а поступил, как Гораций Коклес!»
Пётр сравнил Рябова с римским героем Горацием Коклесом. В 547 г. до н.э. он один с мечом защищал мост через Тибр от этрусков. Когда римляне разобрали мост, Коклес бросился в реку и доплыл до своих.
Пётр I в послевоенном кино. В 1980 г. Сергей Герасимов снял дилогию о Петре по роману Алексея Толстого. Первый фильм, «Юность Петра», начинается с бунта стрельцов, передавших власть Софье, и кончается переходом власти к Петру. Во втором фильме, «В начале славных дел», показан поход на Азов, «Великое посольство» в Европу, бунт и казнь стрельцов и конец юношеской любви Петра к Анне Монс, ему изменившей. Оба фильма максимально приближены к тексту романа «Пётр Первый». Дилогия не относится к числу удач Герасимова. Оба фильма описательные, в них есть историческая этнография, но нет языка киноискусства. Из русских актёров запоминаются Дмитрий Золотухин (Пётр), Тамара Макарова (Наталья Кирилловна) и Наталья Бондарчук (царевна Софья). Участие восточногерманских актёров, игравших немцев и голландцев, себя оправдало, но не спасло дилогию — второго «Тихого Дона» Герасимов не снял.
