Эдуард Петров - Паруса в океане
- Пощадите! - неслось из многочисленных глоток.
- Мы тоже прокляты богами!
- Помогите!
Астарт взбежал на башню и остановился, пораженный открывшейся картиной. Тиряне решились на какую-то хитрость, но какую? Переодетые воины?
Он спустился на стену и крикнул:
- Факелы сюда! Больше факелов!
И стало светло как днем.
Скрипели лестницы, надсадно и хрипло дышали люди, торопливо взбиравшиеся по ним.
Первая голова показалась над гребнем стены - и все оцепенели от ужаса: вместо лица - страшная безносая маска с чудовищными наплывами разлагающегося мяса и кожи.
Вначале у Астарта мелькнуло, что это рабы пурпурокрасилен. Но ведь они все перебиты - жрецы опасались, что восставшие освободят их и тем самым узнают тайну пурпура.
Люди, оглашая все вокруг стонами, рыданиями, хрипом, заслонили стены. Рабы шарахнулись прочь, напуганные их видом. Лица-маски были сплошь усеяны пятнами, опухолями и зияющими язвами, разъедающими мягкие ткани и обнажающими кости. У многих волосы давно выпали, и с голов сыпалась шелуха. Кто-то кого-то тащил на спине. Кто-то дергался от страшной боли, рискуя свалиться вниз. Высокая мужская фигура, не понятно было, старик то или юноша, поднял над головой свои пугающие руки с выпавшими из суставов костями и не то завыл, не то запел что-то непонятное.
- Прокаженные! - пронеслось по стенам.
Рабы посыпались внутрь крепости.
- По местам! - закричал Астарт. - Это уловка купцов! Кто с копьями сюда!
...Прокаженных загнали в один из залов дворца и наглухо заперли, оставив им пищу, вино, воду.
Из-за стен доносились голоса тирян:
- Мы вас трогать не будет! Сами передохнете от проказы!
- Удирайте, пока не поздно!
Ночью около трети рабов перебежало к тирянам. Их перебили, а трупы тут же сожгли, зарыв прах и кости глубоко в землю, чтоб зараза не расползалась по стране.
Наступило утро. Астарт, Хромой и Ларит стояли на башне и вглядывались в просыпающийся город. Отовсюду к дворцу визиря спешили люди с копьями, мечами, дубинками. Отсюда, с крепости, они казались игрушечными - трудно было поверить, что они несут смерть.
- Силой нас не взяли, - сказал Астарт, - и страхом мало чего добились, уговоры и подкуп не помогли. Что же еще придумает тирский купец?
- Еще жрецы не появлялись, - Ларит высказала то, чего боялась с самого начала.
Над крепостными постройками поднялись клубы черного, зловещего дыма.
- Что такое? - закричал Астарт и побежал вниз по лестнице, увлекая за собой остальных.
Когда он добрался до увитых плющом ворот небольшого храма, приютившегося в глубине сада, в котором любил прогуливаться визирь, то едва не столкнулся с Мемом. Тот шел во главе процессии рабов-богомольцев, бледный, сосредоточенный, в мятой и порванной жреческой тунике. От него несло запахами гари, смолы, благовонных масел. В вытянутых, заметно дрожащих руках он держал большой глиняный кувшин, из горловины которого торчали чьи-то обугленные останки.
Астарт все понял.
Процессия молча проследовала мимо Астарта, Хромого, замеревшей в ужасе Ларит. Двое молодых рабов бережно поддерживали под локти пожилого раба-египтянина, потерянно шагавшего за Мемом.
- Зачем ты согласился? - закричал Астарт ему. - Зачем ты отдал им ребенка?
Раб замычал что-то нечленораздельное, повернул к Астарту страшное, искаженное болью лицо. Астарт отшатнулся.
Верховных жрец Мем-Молитва не удостоил Астарта ни словом, ни взглядом, проследовал до угла храма, под которым уже была вырыта яма.
- Мем! - крикнул Астарт. - Тебе мало скифа, которого вы вчера принесли в жертву?
Мем резко обернулся, не выпуская кувшин из рук.
- Ты нарушаешь порядок. Уйди! - И опять глаза его зло сверкнули, он движением головы показал куда-то поверх крепостной стены. - Тиряне тоже приносят жертвы, много жертв. Они отдают богу первенцев самых уважаемых семейств... Каждый смертный волен отправить свое чадо Ваалу на небо через огонь, а у нас больше нет младенцев... Уйди и смирись, несчастный!
- Ну, Мем! - яростно прошептал Астарт.
За спиной верховного жреца тотчас схватились за мечи рабы-богомольцы.
Рабы нестройно запели гимн Мелькарту. Мем подошел к яме, встал на колени и бережно опустил кувшин на дно... Яму зарыли голыми руками, потом продолжали славить бога, умоляя его принять жертву. Вместе со всеми пел египтянин, сжимая в кулаке горсть земли и вглядываясь в небо, словно надеясь увидеть там свое чадо.
Астарт запрокинул голову и зашептал в ужасе:
- Господин мой Мелькарт... зачем тебе это...
...На площади в звенящей тишине стояли тысячи вооруженных тирян, царских дружинников и ополченцев - к осажденной крепости приблизилась сухопарая фигурка жреца в лиловом пурпуре. И рабы, и тиряне затаили дыхание: перед восставшими стоял Верховный жрец Тира, имя которого писали на папирусах и кедровых дощечках и поклонялись им, как чудодейственным святым мощам, способным воскресить умершего и покарать самого могущественного врага.
Над площадью прозвучал сильный голос, отдавшись многократным эхом в затаившихся кварталах:
- Проклинаю всякого раба, поднявшего меч на господина! Отныне ни днем ни ночью не знать вам покоя! И мучиться всякому по ту сторону стены от страшных язв, ниспосланных Владыкой Моря, Неба и Пылающего Светила!
Жрец взмахнул широкими рукавами, закрепив ужасающим магическим жестом страшное проклятие.
Первым отбросил меч, словно он был раскаленным, раб по прозвищу Мем-Молитва. Он залился покаянными слезами и бросился вниз головой со стены.
Хромой протяжно застонал.
- Все кончено! Все пропало! О боги...
Эред молился, подняв к небу бледное, искаженное страхом лицо, и меч валялся у его ног.
Паника захлестнула весь гарнизон осажденной крепости: рабы Тира всегда были набожнее своих господ.
- Астарт... - прошептала Ларит, прижавшись к его плечу, - как же мы...
Астарт грубо оттолкнул женщину и, подняв меч Эреда, стремительно сбежал вниз. С желваками ярости на скулах растолкал он охрану у ворот, вырвал из скоб окованное бревно-запор, мощным напором плеча приоткрыл тяжело заскрипевшую створку и вышел из тени арки.
Ослепительное солнце заставило на мгновение зажмуриться. Шаг, второй, третий...
Жрец напряженно вглядывался в его лицо. В бесцветных глазах Верховного жреца мелькнул страх! И страх нарастал.
- Уйди, богохульник! Проклинаю!
Жрец закрылся обеими руками. Из-под рукавов выглядывал дрожащий старческий подбородок, покрывшийся испариной.
Астарт, готовый ко всему, молил, чтобы боги запоздали с карами, чтобы он успел совершить то, что задумал. Он застыл на миг с занесенным над головой бурым от вчерашней крови мечом.
И меч опустился. Жрец рухнул.
"Медлят боги!" - Астарт повернулся и медленно вошел в крепость. Весь Тир ждал небесного грома.
- Это не бог, - сказал Астарт, стараясь владеть собой, - это жрец.
Вокруг - гипсовые лица и застывшие глаза.
- Это жрец! - крикнул он. - Теперь все вы можете спастись! Бегите в гавань! Слышите! Никто вас не тронет!..
Тишина, пробирающая до костей.
Он протянул руку Ларит.
- Ты не останешься с ними. Они уже мертвы.
В сердце женщины боролись страх и бунтарская гордость за любимого. Но Астарт - богоотступник! Ее Астарт восстал не только против людей, но и богов!.. "Ибо крепка, как смерть... И пусть нас поразит вдвоем!"
Она шагнула к нему, крепко сжала его твердую ладонь.
Эред оглянулся - ни одного живого взгляда, словно кто-то собрал в одну толпу десятки мумий и каменных изваяний. Остаться с ними - еще страшнее, чем последовать за Астартом. И, сорвав с пояса ближайшего раба меч вместе с ножнами, догнал Астарта и Ларит.
Хромой было выбежал из ворот вслед за Астартом, но, оглянувшись, остановился, потоптался на месте и вернулся в крепость.
Неожиданно от толпы мудрецов и звездочетов, пришедших на созерцание триумфа Слова Всевышнего, отделился тощий человечек в гигантском парике и раззолоченных одеждах, состоящих из нескольких юбок. При полном молчании он присоединился к Астарту и его друзьям, решительно шагавшим сквозь разверзшуюся толпу. От них шарахались, как от прокаженных, боялись их взгляда, прикосновения, звука, слетавшего с их уст...
Забравшись в первое попавшее суденышко, Астарт окинул суровым взглядом своих спутников и с трудом узнал Ахтоя.
Египтянин не посчитал святотатством убийство жреца. Убитый служитель Мелькарта, а по новой теории Ахтоя Мелькарт - не воплощение Осириса, как считалось испокон веков, ибо Царь Мертвых, Осирис, не может пожирать живых людей, как это делает тирский Молох-Мелькарт.
- Провались этот мир купцов с их законами, напялившими на жреца истины конский хвост! - Ахтой сорвал с головы парик и швырнул в воду. На гладкой лысине отразилось солнце. Как ни тревожно было на душе, Эред улыбнулся и тут же испуганно посмотрел на Астарта. Неожиданно Астарт тоже улыбнулся, на глазах Ларит навернулись слезы, она рассмеялась нервным смехом.