Виктор Баныкин - Рассказы о Чапаеве
Алексей Дмитриевич часто выходил на улицу послушать, не скачут ли по дороге лошади.
Но кругом было тихо. Возле окон в жёлтом, неярком свете лениво кружились лёгкие, пушистые снежинки. В соседнем дворе глубоко и протяжно вздыхала корова.
- Нет, - упавшим голосом сообщал заведующий, возвращаясь за кулисы. Часа бы два назад должен из Марьина приехать, а всё его нет и нет.
Утомлённые "артисты" молчали, то и дело вытирая потные лица комками ваты. И только пятнадцатилетняя дочка учительницы, быстроглазая, непоседливая Наташа, игравшая в спектакле служанку, бегала по костюмерной в длинной старомодной юбке и ко всем приставала с одним и тем же вопросом:
- Как вы думаете, я понравлюсь Чапаеву в таком наряде?
- Давайте начнём. Пока спектакль идёт, может быть, и гость наш появится, - предложила Анна Ивановна.
На учительнице в кружке лежало несколько обязанностей - режиссёра, суфлёра и гримёра. За день Анна Ивановна так устала от хлопот, что к вечеру у неё разболелась голова. Она сидела на стуле с плюшевой спинкой, отяжелевшая, бледная, и натирала виски спиртом.
Рублёву не хотелось показывать спектакль до приезда Василия Ивановича, его готовили в подарок дорогому гостю. Но после некоторого колебания он согласился.
В зрительном зале был погашен свет. Со сцены объявили:
- Тише, граждане! Ввиду задержки товарища Чапаева начинаем пьесу "Освобождённые рабы".
Задевая колечками за шершавую верёвку, медленно раздвинулся занавес.
Народ жадно, безотрывно смотрел на сцену. За большим столом, уставленным тарелками и вазами, сидел толстый барин в клетчатом жилете и чёрном галстуке.
- Дунька! Ещё курочку подай! - басовито закричал он, стуча по тарелке вилкой. - Да соусов побольше подлей. С ними куда как вкусно.
Началось второе действие, когда приехал Чапаев. Сбросив в сани тулуп, он вбежал в коридор и, приглядываясь в полутьме, тихо подошёл к раскрытой в зрительный зал двери.
На сцене понуро стояли мужики в рваных зипунах, а перед ними расхаживал, прихрамывая, барин и грозил:
- Барской земли захотели... Я вам покажу сейчас!.. Староста! Выпороть бунтовщиков!
- Слушаюсь, ваше сиятельство! - вытянулся в почтении красноносый староста.
Чапаев топнул ногой и крупными шагами направился по коридору за кулисы. Возбуждённый, в расстёгнутой бекеше, вышел он на сцену. Выбросив вперёд руку, закричал наряженным под мужиков "артистам":
- Что же вы смотрите? Их двое, а вас пятеро! Вяжите их, пауков!
На минуту "артисты" в недоумении и замешательстве уставились на Василия Ивановича, но решительный, грозный вид его заставил их прийти в себя. Они кинулись на барина и старосту и под общий смех публики утащили их за кулисы.
На полу осталась подушка, выпавшая из-под сюртука растрёпанного барина. Шагнув через неё, Чапаев подошёл к краю помоста.
В зрительном зале захлопали в ладоши, закричали "ура".
Василий Иванович снял с головы папаху. В наступившем молчании сказал:
- Вы меня, товарищи, извините и за опоздание и за то, что спектакль прервал. Николаевку проезжал, мужики упросили речь сказать. Пришлось выступить. А от вас в Пугачёв должен спешить.
В зале опять захлопали в ладоши.
- Когда кончится война? - разрезая кулаком воздух, заговорил Чапаев. - Война кончится, граждане, тогда, когда вы все сообща поможете Красной Армии осилить кровожадных вампиров капитала, по-другому говоря белопогонников и иностранных захватчиков. А когда мы отстоим нашу Советскую власть, то жизнь построим такую... старики в пляс пустятся!
После речи Чапаева уговорили остаться смотреть спектакль. Он был повторен сначала. В третьем, последнем действии восставшие крестьяне с вилами и топорами пришли в усадьбу. Перепуганный барин спрятался под стол. Василий Иванович приподнялся с лавки и весело закричал:
- Тащите его за ноги, толстопузого!
По окончании спектакля Чапаев поблагодарил исполнителей за постановку.
- Хорошо играете, как настоящие артисты! - говорил Василий Иванович, пожимая "артистам" руки. - А Рублёв, Рублёв, ишь как набаловался, артист!
И Василий Иванович смеялся до слёз, похлопывая улыбающегося Алексея Дмитриевича по плечу.
КВАРТИРАНТ
Рассвело давно, но на улице было хмуро от низко нависших над землёй туч.
В кухонное окно сочился слабый свет. В печке горели, шипя и чадя, сырые дрова.
Наталья Власовна разрезала большую золотисто-оранжевую тыкву. Из влажной, рыхлой мякоти она вынимала белые скользкие семена и бросала их на сковородку.
На полу ползала белокурая девочка, катая по сучковатым половицам уродливую картофелину. Четырёхлетний мальчик сидел верхом на опрокинутой табуретке и хлестал её поясом.
- Но, но, Карий! - покрикивал он. - Заленился, леший!
Отворилась дверь, и с клубами пара в избу вошли председатель сельсовета Терёхин и молодой военный.
- Здравствуй, Наталья Власовна! - певуче проговорил Терёхин, обирая с бороды сосульки.
Хозяйка засуетилась, стала приглашать гостей в горницу.
- Мы по делу, - сказал председатель. - Квартиранта к тебе хотим поставить... переночевать.
Наталья Власовна вытерла о передник мокрые руки, отворила в горницу дверь:
- Проходите. У меня тут чисто, порядок.
Парень в нагольном полушубке внимательно оглядел горницу и отозвался о ней одобрительно.
- Ну, Власовна, мы за квартирантом пойдём. Так, товарищ Исаев? спросил военного Терёхин.
Тот кивнул головой и обратился к женщине:
- Мы, хозяюшка, заплатим, будь спокойна.
- А кто он такой, жилец-то ваш?
- Чапаев. Слышала, поди?
Хозяйка ахнула:
- Неужто сам Чапаев? Ему, может, у меня плохо покажется, не понравится. Он человек большой...
- Понравится, мать, - улыбнулся Исаев, надевая на примятые волосы кубанку.
Как только Исаев и Терёхин ушли, хозяйка начала убирать в доме. Никогда ещё, казалось, Наталья Власовна не старалась так усердно: влажной тряпицей протёрла стол, подоконники, двери, вымыла в горнице полы, расставила табуретки. Наталье Власовне хотелось, чтобы Чапаеву у неё понравилось.
Детей она посадила на печку. Дала им по кусочку тыквы и приказала:
- Сидите у меня смирно!
Во дворе зазвенел колокольчик, заржали лошади, и Наталья Власовна с непокрытой головой кинулась встречать гостя.
Из саней вылез Василий Иванович. Чёрная бекеша на нём была туго затянута ремнями, на папахе поблёскивали звёздочки снега.
- Здравствуй, хозяюшка! - сказал он.
- Вот и Чапаева привёз, - проговорил Исаев и подмигнул: - Ну как, сердитый он у нас?
- Что ты, парень! - махнула рукой Наталья Власовна и посмотрела на Чапаева: - Первый раз человека вижу, а будто родного встречаю.
И вдруг застеснялась, покраснела.
Чапаев засмеялся и, стряхивая с бекеши сено, пошел вслед за хозяйкой в избу.
В горнице шумел самовар. Василий Иванович и ординарец сели пить чай. Наталья Власовна подала чашки и, отходя от стола, сказала со вздохом:
- Уж извините, чай у нас морковный.
Чапаев пригласил хозяйку к столу, но она отказалась и пошла на кухню. Он вернул её, усадил на табуретку:
- Напьёшься, наешься, тогда отказывайся. - И пододвинул к Власовне сахар, хлеб и жареного сазана.
Разговорились. Осмелевшая женщина жаловалась на плохую жизнь. Муж убит в Уральске, дети малые, а помощи нет. Дровишки из лесу приходится возить на себе.
- Ещё с годок потерпи, совсем другое будет. Жизнь построим такую помирать не надо! - утешал Чапаев.
С печки с любопытством выглядывали дети. Василий Иванович заметил их и сказал:
- Давай-ка их сюда. Где они там?
Наталья Власовна сняла ребят.
- Зовут как?
- Сына - Иваном, дочку - Настей.
- Орлы! - заулыбался Василий Иванович, потирая рукой чисто выбритый подбородок. - Одним словом, нас, стариков, заменят... Ну, Иван, чай давай пить. - Он посадил рядом с собой застыдившегося мальчика, а девочку взял на колени и, покачивая её, приговаривал:
Уж ты, котик да коток,
Твой кудрявенький лобок,
Айда, котик, ночевать,
Дочку Настеньку качать...
- Ты вон, оказывается, чего знаешь, Василий Иванович! - захохотал Исаев.
- А как же! У меня дома трое своих, научился. Посмотрим, как ты будешь петь, когда сын у тебя будет, - сказал Чапаев.
Смеркалось. Из Совета пришёл посыльный:
- Председатель велел сказать, товарищ Чапаев: народ, мол, на собрание в клуб созван, ждут вас.
Василий Иванович ушёл, приказав Исаеву привезти хозяйке из ближнего леса воз дров.
Вернулся он на квартиру поздно. Наталья Власовна сидела на печке и надвязывала чулок. На опрокинутой квашне рядом с ней чадила мигушка.
- Завтра разбуди нас, хозяюшка, затемно, - попросил Чапаев, проходя в горницу.
- Не беспокойтесь, разбужу, - заверила Наталья Власовна.
Василий Иванович заснул не сразу. Закинув за голову руки, он некоторое время лежал с открытыми глазами и думал о своем возвращении из Академии Генерального штаба, о встрече в Самаре с Михаилом Васильевичем Фрунзе, командующим 4-й армией, назначившим его начальником Александрово-Гайской бригады. Особенно хорошо запомнились последние слова командующего, сказавшего ему на прощание:
![Александр Кононов - Рассказы о Чапаеве. — Матрос Железняк. [Сборник]](/uploads/posts/books/240913/240913.jpg)