Виктор Егоров - Заложник
А вот как поступить со складом? Ликвидировать, вывезти оружие? Но Гейдар-ага почти наверняка захочет предварительно удостовериться в его наличии, и если склада не обнаружит, Расулову будет угрожать смертельная опасность. Оставить пока в неприкосновенности, использовать как приманку? Но если бандиты, сделав какой-то непредвиденный маневр, сумеют завладеть складом?
Нужно было найти какой-то ход, позволяющий совместить несовместимое обеспечить безопасность старому Гасану, установить надежный контроль за складом, гарантировать захват Гейдар-аги.
На решение этих вопросов ушла неделя. Выяснилось много нового. Сначала Шарафов нашел своего Наджафова и вышел, наконец, из игры. Потом вернулся из Закатал обескураженный Расулов. Он рассказал Гордееву о своих долгих мытарствах в поисках возможности связаться с Гейдар-агой. Сделать это никак не удавалось до тех пор, пока старый Га-сан не познакомился с местным муллой, который, как оказалось, встречался с главарем банды. Мулла повидался с Гейдар-агой и объявил Расулову, что главарь знает Расулова, но примет его лишь при условии, что тот явится вместе со своим сыном. Сказав мулле, что поедет за Касумом, старый Га-сан поспешил в Баку.
Он дал понять Гордееву, что не хотел бы втягивать в это опасное дело сына, ставить на карту его жизнь. Возникла новая сложная задача.
ГЛАВА X. В ЛОГОВЕ "БАРСА"
Затяжной осенний дождь мелкой водяной пылью ложился на тугой зеленый шатер Закатальского леса. Отроги хребта, скрытые тесно сомкнувшимися кронами, сменялись узкими, но глубокими ложбинками, где деревья росли не так густо. И от этого казалось, что на краю Алазенской долины растянулся, отдыхая, гигантский, многолапый, мохнатый зверь.
Впрочем, увидеть все это мог лишь тот, кто поднялся бы наверх, к субальпийским лугам, сейчас безжизненным, утратившим фантастическую яркость своей палитры, выжженным солнцем, отмытым дождями. А в самом лесу...
Кряжисто, подобно ржавым утесам, стояли грубокорые карагачи, у их подножий застывшими волнами расплескалось море орешника, дикой яблони, алычи. Даже зоркий глаз не смог бы ничего рассмотреть и на расстоянии в сто метров - настолько плотен был "ворс" этой растительной шубы, настолько густ ее "подшерсток".
Лесной кордон - просторное приземистое здание, сложенное из каменной твердости дубовых стволов, стояло на поляне, задней своей стеной приткнувшись к отвесному склону утеса. Подход к нему открывался лишь с одной стороны - поляна была длинной и узкой, да и дом внешне изрядно смахивал на старинный блокгауз.
Фундамент, выложенный из неотесанных валунов, скрепленных известью, с примесью крупного щебня, выглядел надежней любой баррикады. Выходившие на три стороны отдушины подвала могли служить отличными бойницами. На веранде, обнесенной низенькой, из крупного плитняка балюстрадой, свободно могли расположиться полтора десятка стрелков.
Сейчас на веранде было всего четверо. Гейдар-ага, привычно настороженный, даже здесь не расстегнувший ремней снаряжения, жилистый горбоносый старик в запачканной копотью белой бурке и длиннорукий Керим, палач банды, еще более оборванный и неряшливый, чем в тот день, когда он покинул родную деревню. Четвертый, хлопотавший около подносов с пловом и фруктами, бритый толстяк в простой крестьянской одежде, некогда лесничий и егерь местного бека, теперь не то чтоб кулак, просто крепкий хозяин себе на уме. С одинаковым лицемерным радушием раздобревшего холуя он принимал бы тут любого из тех, с кем ссориться было небезопасно.
Полсотни ульев, надежно спрятанных в лесной глуши, хорошая отара, не обложенная никакими налогами (ее до самых снегов выгуливал на горных пастбищах старший сын), огород и небольшой кусок пашни, на которых работали два других сына и снохи, делали его двор более чем просто зажиточным. Хозяин кордона числился в лесниках, исправно выполнял все распоряжения сельских властей, вспоминавших о нем не слишком часто. А представься случай, он сам перерезал бы горло любому из представителей этой власти.
Не с большой любовью относился он и к Гейдар-аге, которого потчевал теперь так усердно. Но поскольку ссориться с главарем банды явно не имело смысла, закатальский "барс", как сам себя называл Гейдар-ага, нередко находил на кордоне теплый прием, сытный стол и спокойный ночлег. А с приближением осени нужда в этом ощущалась все острее.
Сегодня Гейдар-ага приехал на кордон не для отдыха. Два дня назад местный мулла передал через верного человека, что Гейдар-агу разыскивает контрабандист Расулов, принесший из-за рубежа важные вести.
Сокрушаясь и разводя руками: почтенные гости совсем не кушали плов, толстяк хозяин убрал действительно почти нетронутое блюдо, заискивающе предложил:
- Становится прохладно. Может быть, Гейдар-ага и его уважаемые друзья пройдут в комнаты?
- Нет, мешади, - Гейдар-ага бросил на хозяина быстрый подозрительный взгляд. - Я хочу сам увидеть, с какими глазами подойдут они к дому.
- Но твои люди охраняют дорогу, а Керим ястреба бьет пулей на лету. В моем доме тебе нечего опасаться. - В голосе хозяина притворная обида смешалась с плохо скрытым испугом.
Гейдар-ага коротко усмехнулся, сузил глаза, погладил рукоять лежащего рядом маузера.
- Пусть опасаются те, кто захочет меня обмануть. Я должен знать, с какими глазами подойдут они к этому дому.
- Воля гостя - закон для хозяина. Всегда все пусть будет так, как ты сказал. Кушайте виноград, пожалуйста. Сейчас принесу чай, - толстяк с неожиданной для него легкостью проскользнул в полуоткрытую дверь с подносом в руках.
- Охо-хо, - ни к кому не обращаясь, вздохнул старик, сидевший рядом с главарем. - Сейчас бы ко мне домой...
- Ты прав, Новруз-бек, - голос Гейдар-аги немного смягчился. - Твой дом был просторен, уютен. А сколько слуг... Иншалла, скоро ты опять войдешь туда как хозяин.
Новруз-бек поплотнее стянул завязки наброшенной на плечи бурки, поежился. Взгляд его стал рассеянным, почти мечтательным.
- Какой дом! Его строил еще мой прадед... - заговорил он протяжно, почти нараспев, чуть покачиваясь корпусом взад и вперед. - А сколько земли не окинешь глазом. А сад, а табуны коней... Теперь все это называется совхоз имени Алиева. Когда я все это подарил Алиеву? Я не помню, когда я это дарил! - неожиданно выкрикнул старик и замолчал, злобно оскалившись.
- Ну, ну. Успокойся, Новруз-бек. - Гейдар-ага огладил свою густую давно не подстригавшуюся бороду. - Скоро, очень скоро все получишь обратно. А кто такой этот Алиев?
- Какой-то большевистский вожак. Я хотел бы видеть его на той чинаре. Усы и верхняя губа у Новруз-бека подрагивали, как у пса, готового зарычать.
Коротко просвистав в воздухе, на вытоптанную площадку перед домом шлепнулся кусочек плитняка. Через мгновение, подхватив винтовки, все трое были уже на ногах.
- Керим! - Гейдар-ага рукой ткнул в сторону поляны. Длиннорукий Керим в два прыжка выскочил из-под навеса, поднял голову, всматриваясь куда-то наверх, и успокаивающе произнес, обращаясь к Гейдар-аге:
- Зейтун их видит. Едут. Только трое.
- Мешади! - Даже в это почтительное обращение к паломнику, совершившему путешествие к гробу пророка, Гейдар-ага сумел вложить все, что должно быть в команде. - Ты встретишь гостей.
Молча поклонившись, толстяк заспешил с веранды.
- Керим! - еще жест в сторону полуоткрытой двери. - Будешь держать их под прицелом. - И Гейдар-ага вновь опустился на место, спокойный, невозмутимый, каким и должен быть почтенный гость в ожидании запоздалых гостей.
В дальнем конце поляны показался пузатый, откормленный ишак. На нем восседал тщедушный человечек в большой, потемневшей от дождя чалме, казавшейся особенно нелепой над его хилым, обернутым накидкой телом. Немного позади легкой поступью вышагивал Расулов, еще на шаг-другой от него отстал Юсуф Мехтиев, в русских сапогах, брезентовом плаще, в круглой плоской крестьянской папахе.
Хозяин, подхватив ишака под уздцы, подвел гостей к веранде, почтительно помог мулле слезть со своего "скакуна". Вблизи служитель аллаха оказался еще невзрачнее с виду. Изможденный, морщинистый, со слезящимися глазами, длинной, но тощей бороденкой и такой же шеей старик. Следом за ним поднялся под навес и Расулов, который даже здоровяку Гейдар-аге, если б дело дошло до рукопашной, мог бы оказать сопротивление. Старый Гасан остановился у края ковра. Мехтиев, как и полагалось младшему, молча поклонился и отошел в дальний угол веранды.
Главарь окинул незнакомцев быстрым внимательным взглядом. "Да, мысленно оценил он старшего гостя. - Этот станет ходить через границу. Похож на Новруз-бека, только покрепче. Такой на любое дело пойдет... И в гепеу тоже. Второй еще щенок! Я переломлю его одной рукой. А вот стал неудобно. Кериму не виден". Он указал Юсуфу место поближе, на краю ковра. Еще раз поклонившись, тот подошел и стал, ожидая, пока сядут старшие. "Обычай знает, - подумал Гейдар-ага, - почтителен, скромен, не поднимает глаз..."
