Михаил Сарбучев - Никакого Рюрика не было?! Удар Сокола
Этот труд великого реформатора русского языка не прошел мимо чиновников из Синода, которые незамедлительно отправили императрице гневное донесение о крамольном «Гимне…». Они требовали, чтобы стихотворение «было сожжено через палача под виселицею», а его автора «для надлежащего в том увещания и исправления в Синод отослать». Обычно как доказательство тотальной неготовности русских к восприятию демократических ценностей приводят дату отмены крепостного права. И тут можно многое возразить. Напомню, что в США равные права для всех граждан стали реальностью лишь столетие спустя. Крепостное право в России не было повсеместным: из него выпадали целые губернии; наряду с крепостными существовали и государственные крестьяне, казаки, свободные хуторяне, общины старообрядцев. Но вот что действительно должно вызывать жгучий стыд, так это то, что в России до начала XX века фактически действовала инквизиция. Церковная цензура была ничуть не слабее государственной. За «кощунственное» «Облако в штанах» Владимиру Маяковскому в 1916 году мог грозить тюремный срок, который он, несомненно, получил бы, издай свою поэму без купюр. Что говорить о временах Ломоносова! Угроза была вполне ощутимой. Неизвестно почему, но данная жалоба не имела последствий, если не считать еще одной сатиры того же автора «Гимн бороде за суд». Каяться и посыпать голову пеплом строптивый академик точно не собирался.
В последнее время возникло множество спекуляций вокруг религиозности Ломоносова. Нужно признать, что, вопреки всему, ученый твердо стоял на материалистических позициях, иначе не разработал бы атомно-кинетическую теорию и не оспаривал церковную концепцию мироздания в баснях:
Случились вместе два астронома в пиру
И спорили весьма между собой в жару.
Один твердил: «Земля, вертясь, круг Солнца ходит»;
Другой, что Солнце все с собой планеты водит.
Один Коперник был, другой слыл Птолемей.
Тут повар спор решил усмешкою своей.
Хозяин спрашивал: «Ты звезд теченье знаешь?
Скажи, как ты о сем сомненье рассуждаешь?»
Он дал такой ответ: «Что в том Коперник прав,
Я правду докажу, на Солнце не бывав.
Кто видел простака из поваров такого,
Который бы вертел очаг вокруг жаркого?»
Впрочем, из этого не следует, что Ломоносов был атеистом. В России частенько случалось, что слова «вера» и «церковь» значили не одно и то же. Но то было при царе. Сейчас все по-другому, разумеется.
Однако мы отвлеклись. В чем же, собственно, состояла точка зрения Мюллера и чем она так не понравилась Ломоносову, что он решил оппонировать по теме, которая находилась несколько в стороне от его научных интересов? Мюллер считал русов, во всяком случае княжескую, военную и управленческую элиту производной от прусской или шведской, и в общем был не так далек от истины. Ломоносов возражал: «В наших летописцах упоминается, что Рурик с родом своим пришел из Немец, а инде пишется, что из Пруссии. А Нестор ясно объявляет, что он призван был из варягов-русь. Между реками Вислою и Двиною впадает в Варяжское море от восточно-южной стороны река, которая вверху, около города Гродна, называется Немень, а к устью своему слывет Руса (выделено мной. — М. С.). Здесь явствует, что варяги-русь жили на восточно-южном берегу Варяжского моря, при реке Русе, которая от сих варягов русских свое имя имеет, и что они иногда от той же реки Немени назывались неменьцы или немцы. А понеже Пруссия была с варягами-русью в соседстве к западу и одного славенского языка (как уже выше упомянуто и ниже сего явствовать будет), то недивно, что от новгородцев руссы и пруссы за одно почитались»[41].
Тут ценны для нас сразу несколько вещей. Во-первых, Ломоносов не спорит с гипотезой о Старой Руссе — древней столице русов, пришедших с Северо-Запада, а дополняет ее. Во-вторых, ученый отстаивает родственные связи прусов и русов, но не чье-то первенство (происхождение одних от других), а происхождение обоих племен от общих предков, что также не противоречит нашей гипотезе. А вот касательно названия реки Михайло Васильевич ошибается. Как известно, слово «немец» («ньмьць») появилось в русском и других славянских языках достаточно поздно (уж никак не во времена Рюрика) и означало «человек, говорящий неясно, непонятно». В более широком смысле оно обозначало всех иностранцев, говоривших на непонятных языках, в том числе другие германские народы, в частности шведов и датчан, так что привязка к названию реки весьма сомнительна. Например, в Новгородских летописях норвежцев называли «каинскими немцами» (тоже весьма спорное отношение к Неману). А в актах археографической экспедиции 1588 года «немцами» названы англичане, шотландцы, венецианцы, голландцы, пруссы и вообще любые иностранцы[42].
Сегодня мы располагаем несколькими версиями происхождения гидронима Неман. Александр Львович Погодин[43] полагал, что он возник из финского niemi — «ряд холмов, мыс». Литовский языковед Казимерас Буга[44] считал это название гибридным, восходящим к балтийской основе «мун» в сочетании со славянским отрицанием «не-». Сомнительная гипотеза: «мун» означает «большой», что, в принципе, верно, поскольку Неман — самая большая река в тех местах, но отрицательная приставка все портит. Сравним названия реки в языках народов, которые издревле населяют ее берега: лит. Nemunas (Ня́мунас), белор. Нёман, нем. Memel (Мемель), польск. Niemen. Любопытно созвучие с притоком Свислочи Немигой (белор. Няміга). Эта река, разделившая судьбу московской Неглинной и ставшая одной из центральных улиц Минска, упоминается в ПВЛ, «Слове о полку Игореве» и многих других знаковых литературных текстах. Слово nemiga имеет летто-литовское происхождение и переводится как «бессонница, бодрствование». Возможно, в прошлом оно символизировало охрану, сторожевой пост или охранное значение реки по отношению к поселению: крепость Менск была южным форпостом Полоцкого княжества. По Неману также любили проводить границы. Именно на Немане состоялась встреча Александра I с Наполеоном и были установлены границы империй. Эта река и сейчас остается пограничной.
Но вот что действительно интересно: часть Немана — от истока реки Матросовки до дельты — называется Русне (лит. Rusnė), а по-немецки Russ. Там же находится одноименный остров. Напомню, что «Россия» по-немецки звучит как Russland, дословно «земля руссов».
Думается, эти совпадения вовсе не случайны. От острова Русс варяги поднялись вверх по Неману до места, где река ПоРУСЬя (еще одно совпадение?) впадает в Полисть (Ильменский бассейн), и основали поселение Русса. Ладога, таким образом, стала северным форпостом против свеев. Не составит большого труда увидеть общие принципы в построении двух городов — Руссы и Ладоги. Следует подчеркнуть, что не все древние города построены одинаково. Владимир, Киев, Суздаль, например, подчиняются совершенно иным градостроительным принципам. Очень логично и то, что крепость назвали в честь местности — Ладогой. Если бы русы шли по морю, номинация была бы другой: город в нижнем течении Волхова ассоциировался бы не с морем (водой), а с сушей.
Когда это произошло? Не позднее VII–VIII веков. Ведь должно было пройти какое-то время, прежде чем Русса «состарится» и уступит место НОВ[ОМУ]городу.
В своих «Возражениях…» Мюллеру Ломоносов, желая доказать древность понятия «руссы», утверждает, что это слово происходит от «роксоланы» или «руссо-ланны» (руссы + аланы). Это место очень часто цитируют любители поискать колыбель «российской» цивилизации где-нибудь поближе к Кавказскому хребту, но никакого отношения к современной Алании те аланы не имеют. Для Мюллера и Ломоносова аланы — готское племя. В примечаниях к 6-му тому академического полного собрания сочинений Ломоносова сказано: «Следует лишь отметить, что в протоколе 24 октября сохранился момент спора, не отраженный в дальнейших материалах. Ломоносов доказывал, что название роксоланы изменилось в название руссы путем изменения роксаны в россаны и т. д. Он заявил, что роксаны и роксоланы «употребляются у древних авторов вперемешку». Миллер отвечал: «Критик дал ввести себя в обман Шеттгену, говоря, что роксоланы обозначались также названием роксаны. Сведущие люди уже давно обратили внимание на то, что чтение роксаны у Страбона — искаженное и что Шеттген поступил недобросовестно, решив исправить других древних авторов на основании неверного предположения». Миллер имел в виду книжку Христиана Шеттгена De originibus russicis dissertationes septem. Dresdae et Lipsiae, 1731 («Семь диссертаций о происхождении русских», Дрезден и Лейпциг, 1731), дававшую сводку античных и средневековых известий, касающихся русской территории.
Ломоносов учел это замечание, и в последующих его возражениях название роксаны больше не употребляется»[45] (выделено мной. — М. С.).
