Виктор Гюго - Мария Тюдор
/Крики усиливаются, шум приближается./
КОРОЛЕВА. Через час!
СИМОН РЕНАР /идет на галерею и тотчас возвращается/. Нет, ваше величество, через четверть часа. Первая линия укреплений Тоэура взята. Еще один шаг, и народ ворвется сюда.
НАРОД. В Тоуэр! В Тоуэр! Фабиани! Смерть Фабиани!
КОРОЛЕВА. Да, правы те, которые говорят, что народ страшен. Фабиано!
СИМОН РЕНАР. Вы хотите, чтобы через минуту он был растерзан на ваших глазах?
КОРОЛЕВА. Но это позор, господа! Никто из вас не трогается с места! Во имя неба, защитите меня!
ЛОРД КЛИНТОН. Вас - да, ваше величество, Фабиани - нет.
КОРОЛЕВА. О господи! Если так, тем хуже! Теперь я выскажу все. Фабиани не виновен! Фабиано не совершал преступления, за которое он осужден. Это я, и вот этот человек, и еще чеканщик Гильберт - мы все придумали и подстроили. Мы разыграли комедию. Посмейте, господин бальи, опровергнуть мои слова. Итак, господа, надеюсь, теперь вы защитите его? Он невинен, слышите вы это? Клянусь моей головой, клянусь короной, богом, душой матери, он не виновен в преступлении! Это так же верно, как то, что вы находитесь здесь, лорд Клинтон. Вступитесь же за него. Мой храбрый Клинтон, мой старый друг, мой добрый Роберт, раздавите их, как вы раздавили Тома Уайета! Я вам клянусь, что Фабиано не поднимал руки на свою королеву.
ЛОРД КЛИНТОН. Есть другая королева, на которую он поднял руку. Эта королева - Англия.
/Крики снаружи продолжаются./
КОРОЛЕВА. Балкон! Откройте балкон. Я сама докажу народу его невиновность,
СИМОН РЕНАР. Лучше докажите народу, что он не итальянец.
КОРОЛЕВА. И так смеет говорить со мною какой-то Симон Ренар, ставленник кардинала Гранвеллы! Отворите эту дверь! Отворите камеру! Выпустите Фабиано! Я хочу видеть его, хочу говорить с ним!
СИМОН РЕНАР /тихо/. Что вы делаете? Ради его спасения никто не должен знать, чзго он здесь.
НАРОД. Смерть Фабиани! Да здравствует Елизавета!
СИМОН РЕНАР. Слышите, теперь они кричат: "Да здравствует Елизавета!"
КОРОЛЕВА. Боже! Боже!
СИМОН РЕНАР. Выбирайте, ваше величество. /Указывает рукой на дверь камеры./ Либо эту голову - народу /указывает другой рукой на корону, которою увенчана Королева/, либо эту корону - принцессе Елизавете,
НАРОД. Смерть! Смерть Фабиани! Елизавета!
/ Камень разбивает стекло в окне, у которого стоит Королева./
СИМОН РЕНАР. Ваше величество, вы губите себя без пользы для него. Уже захвачен второй двор. Что прикажет королева?
КОРОЛЕВА. Вое вы трусы, и Клинтон первый среди вас! О Клинтон, когда-нибудь я вам это припомню, мой друг!
СИМОН РЕНАР. Что прикажет королева?
КОРОЛЕВА. Ах, быть покинутой всеми! Во всем признаться и ничего не достигнуть! Вот каковы эти дворяне! Гнусное отродье! Я хотела бы растоптать их всех! Королева имеет право иногда быть только женщиной. Вы дорого заплатите мне за все это, господа!
СИМОН РЕНАР. Что прикажет королева?
КОРОЛЕВА /в изнеможении/. Делайте что хотите. Поступайте как знаете. Вы убийца! /В сторону./ О Фабиано!
СИМОН РЕНАР. Кларенс! Гартер! Ко мне! Энеас, отоприте большой балкон галереи.
/Двери балкона в глубине сцены отворяются, и туда выходит СИМОН РЕНАР в сопровождении КЛАРЕНСА с правой стороны и ГАРТЕРА с левой. Снаружи врывается оглушительный шум./
НАРОД. Фабиани! Фабиани!
СИМОН РЕНАР /обращаясь с балкона к народу/. Именем королевы!
ГЕРОЛЬДЫ. Именем королевы!
/Воцаряется глубокая тишина./
СИМОН РЕНАР. Люди! Королева объявляет вам, что сегодня ночью, через час после гашения огней, Фабиано Фабиани, граф Кленбрассил, покрытый с головы до ног черным покрывалом, с железным кляпом во рту, с трехфунтовой свечой воска в руке, будет при свете факелов отведен из Тоуэра через Черинг-Кросс на Старый городской рынок, чтобы публично принести покаяние и быть обезглавленным за совершенные им преступления - государственную измену первой степени и покушение на жизнь королевской особы ее величества.
/Бурные рукоплескания снаружи./
НАРОД. Да здравствует королева! Смерть Фабиани!
СИМОН РЕНАР /продолжает/. И чтобы ни один человек в городе Лондоне не остался в неведении этого, королева повелевает: в продолжение всего пути осужденного из Тоуэра к Старому рынку будет звонить большой колокол Тоуэра. Во время казни будут даны три пушечных выстрела: первый - когда преступник взойдет на эшафот, второй - когда он опустится на черное сукно, третий когда скатится его голова.
/Рукоплескания./
НАРОД. Иллюминацию! Иллюминацию!
СИМОН РЕНАР. Этой ночью Тоэур и весь город будут иллюминованы кострами и факелами в ознаменование всеобщей радости. Я все сказал.
/Рукоплескания./
Да хранит бог древнюю хартию Англии!
ГЕРОЛЬДЫ. Да хранит бог древнюю хартию Англии! .
НАРОД. Смерть Фабиани! Да здравствует Мария! Да здравствует королева!
/Балкон закрывается. СИМОН РЕНАР подходит к Королеве./
СИМОН РЕНАР. Принцесса Елизавета никогда не простит мне того, что я сейчас сделал.
КОРОЛЕВА. Королева Мария также. Оставьте меня, сударь!
/Делает всем присутствующим знак удалиться./
СИМОН РЕНАР /тихо, Энеасу/. Господин Энеас, проследите за казнью.
ЭНЕАС. Положитесь на меня.
/СИМОН РЕНАР уходит. В ту минуту, когда ЭНЕАС собирается выйти, к нему подбегает КОРОЛЕВА, хватает его за руку и быстро увлекает на авансцену./
Явление десятое
КОРОЛЕВА, ЭНЕАС.
НАРОД /снаружи/. Смерть Фабиани! Смерть Фабиани!
КОРОЛЕВА. Как по-твоему, чья голова стоит сейчас больше - твоя или Фабиани?
ЭНЕАС. Ваше величество...
КОРОЛЕВА. Ты изменник!
ЭНЕАС. Ваше величество... /В сторону./ Черт!
КОРОЛЕВА. Никаких оправданий! Клянусь моей .матерью, если умрет Фабиани, умрешь и ты!
ЭНЕАС. Но, ваше величество...
КОРОЛЕВА. Спаси Фабиани - и ты спасешь себя. Другого выхода нет.
НАРОД. Смерть Фабиани! Смерть Фабиани!
ЭНЕАС. Спасти лорда Кленбрассила! Но там народ. Это невозможно. Что могу я сделать?..
КОРОЛЕВА. Придумай сам.
ЭНЕАС. Боже мой, как мне быть?
КОРОЛЕВА. Сделай так, как ты сделал бы для себя.
ЭНЕАС. Но народ не сложит оружия, пока не совершится казнь. Чтобы успокоить его, нужно кого-нибудь обезглавить.
КОРОЛЕВА. Найди кого хочешь.
ЭНЕАС. Кого хочу?.. Погодите, ваше величество! Казнь совершится ночью, при свете факелов. Осужденного приведут под черным покрывалом, с кляпом во рту. Народ, сдерживаемый стражей, будет, как всегда, далеко от эшафота. Ему достаточно увидеть, как скатится голова. Я берусь все устроить. Только бы лодочник был еще здесь! Я велел ему не торопиться. /Подходит к окну, откуда видна Темза./ Он здесь еще! Надо спешить! /Высовывается в окно, с факелом в руке, машет платком, затем оборачивается к Королеве./ Все в порядке, ваше величество. Я отвечаю за жизнь милорда Фабиани.
КОРОЛЕВА. Своей головой?
ЭНЕАС. Своей головой.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
Зала с двумя лестницами, из которых одна ведет наверх, другая вниз. Площадка каждой из них занимает часть задней половины сцены. Лестница, ведущая вверх, теряется в потолке; лестница, ведущая вниз, уходит под пол. Не видно, где обе лестницы начинаются и куда они ведут.
Зала задрапирована, в знак траура, особенным образом: правая, левая стена и потолок затянуты черной материей о большим белым крестом посредине; стена напротив зрителя -белой материей о большим черным крестом. Эти черная и белая обивки тянутся, насколько хватает глаз, вправо и влево, теряясь позади лестницы. По обе стороны - алтари, затянутые черным и белым, как для похорон. Горят большие свечи. Священников не видно. Зала и лестница слабо освещены траурными лампами, свисающими кое-где под сводами. Настоящее освещение дает зале большое белое пятно заднего фона, пропускающее красноватый свет, как бы от пылающей поезди гигантской печи. Пол залы устлан надгробными плитами.
При поднятии занавеса на призрачном заднем фоне вырисовывается черный неподвижный силуэт Королевы.
Явление первое
ДЖЕН, ДЖОШУА.
Они осторожно входят, приподняв край черной драпировки, за которою скрыта маленькая дверь.
ДЖЕН. Джошуа, где мы?
ДЖОШУА. На главной площадке лестницы, по которой спускаются осужденные, идя на казнь. Ее разукрасили так при Генрихе Восьмом.
ДЖЕН. И нет никакого способа выбраться отсюда?
ДЖОШУА. Народ охраняет все выходы Тоуэра. На этот раз он не хочет упустить своего осужденного. Никто не выйдет отсюда до казни.
ДЖЕН. У меня в ушах не перестает звучать оглашение, сделанное с этого балкона. Вы все слышали снизу, Джошуа? Как это ужасно!
ДЖОШУА. О, мне немало пришлось перевидать таких ужасов.
ДЖЕН. Только бы Гильберту удалось бежать! Как вы думаете, Джошуа, он спасся?
ДЮШУА. Конечно, спасся. Я в этом уверен.
ДЖЕН. Да? Вы в самом деле уверены в этом, мой добрый Джошуа?
ДЖОШУА. Тоуэр не был осажден со стороны реки. Крометого, в минуту его побега бунт еще не достиг таких размеров, как сейчас. Славный они устроили бунт, не правда ли?
