Грасе д'Орсе - Язык птиц. Тайная история Европы
Известно, что тамплиеры пользовались огромным влиянием как на Востоке, так и на Западе, и что их орден был уничтожен Филиппом Красивым несмотря на отчаянное сопротивление папы Климента V. Понтифику было хорошо известно, что тамплиеры являлись язычниками; однако Рим никогда не пытался своими собственными руками ни упразднить орден гульярдов, ни препятствовать его деятельности, предпочитая тайную оппозицию в его лице оппозиции далеко не столь радикальной, но открытой. Политика гульярдов была такой же, как и политика друзов; внешне они подчинялись принятой в обществе религии, и Рим не требовал от них ничего больше.
Прошло немногим более столетия между упразднением ордена тамплиеров и открытием книгопечатания, и в течение этого времени гульярды никак не напоминали о себе. Однако вполне вероятно, что они не оставались в стороне от того брожения народного духа, которым была обусловлена миссия Жанны д'Арк; как бы то ни было, но Карл VII сам был гульярдом, поскольку известно, что он своими собственными руками составил герб Девственницы, что было бы невозможно сделать, не будучи посвященным. Король Рене Провансальский также был гульярдом, вполне мог быть им и Людовик XI, если судить по его политике, направленной против феодального строя, этого пугала семьи Гуля. Начиная со времени его царствования деятельность гульярдов проявляется с возрастающей интенсивностью. Этот орден становится одной из наиболее мощных сил в государстве, и обнаружить его следы весьма несложно благодаря многочисленным эстампам и книгам, в которых сохранились его странные документы.
К великому счастью, эти эксцентричные анналы ордена обладают не только исторической, но и художественной ценностью, и поэтому всегда привлекали к себе внимание коллекционеров, в том числе и полных профанов. Уже в XVII столетии гротески, которые тогда называли «кротесками», или «кротестами», занимали почетное место в любой серьезной библиотеке; и, как справедливо заметил покойный господин Виолет-ле-Дюк, не следует путать гротеск с карикатурой. Эта последняя всегда оказывается более или менее искаженным портретом, тогда как гротеск всегда представляет собой некое сообщение, которое, под более или менее фантастической видимостью, касается темы, не имеющий ничего общего с сюжетом, избранным, как может показаться, художником для своей композиции. Большинство тех рисунков, которые собрал господин Шамфлёри в своей «Истории карикатуры» с XVII столетия до времен Людовика XVI, — это гротески, а не карикатуры; но, поскольку он преподносит их читателю в хронологическом порядке, то само собой получается, что в его книге собраны все материалы, необходимые в настоящее время для изучения история семьи Гуля.
Почти все эти документы являются политическими, начиная с самого старого гротеска, который датируется 1496 годом и направлен против Александра Борджиа. На нем изображен монстр, или химера, — наполовину осел, наполовину женщина, и на первый взгляд здесь нет никакого выпада против отца знаменитой Лукреции. Здесь можно увидеть намек только на один любопытный факт, а именно, что этот папа был «пурпурным», или гульярдом: такой лгун, лицемер и безбожник был, тем не менее, гульярдом. Позднее Лютер еще переиздаст этот гротеск, но со значительными изменениями, которые сделают его анонимным и существенно изменят его смысл.
Другая химера, составленная из предметов домашней утвари, изображает папу Павла III, имя которого записано при помощи кувшина с молоком (Paul = pot au lait), блюда (le plat) и покрывала (la pale), составляющих его лицо. Вместо тиары (tiare) на голове его находится колокол (cloche), что образует «клистир» (clochetiare = clystere), и означает, что он заслужил похвалу, получив клистир от протестантов. Этот документ, изданный в Германии, отличался исключительной язвительностью, и достоин пера Рабле, который опубликовал в то же самое время четвертую книгу «Гаргантюа и Пантагрюэля». Если это и не его рук дело, то конечно же одного из его самых лучших учеников.
Я уже говорил, что как «Гаргантюа и Пантагрюэль», так и многие рисунки той же самой эпохи могут развернуть перед внимательным читателем историю одного из наиболее важных событий последних столетий, отказа парижских гульярдов присоединиться к лютеранам; они строго придерживались этой позиции на протяжении всего XVII столетия, и знаменитая миниатюра Тристибуса Галлия является на самом деле не чем иным, как прямым подстрекательством к массовому истреблению гугенотов, которые изображаются на ней с головами собак, а собака, как мы выше уже видели, была у гульярдов иероглифом убийства.
Целая серия эстампов 1394 года была, наоборот, направлена против Лиги и против папы Климента VIII, имя которого (Clement) записывается суммой слов «воротник» и «манто» (collet и mante, и colmante); они относятся к обращению Генриха IV и раскрывают один весьма любопытный факт, а именно: это обращение предварительно обсуждалось папой и протестантским ректором, вероятно, капелланом Берне, которые договорились друг с другом обо всех деталях.
Но что встречается гораздо реже, чем эстампы «гульярдов», так это нечто вроде сценариев, или шарад, которые публикуются вместо рисунков. Господин Шамфлёри приводит в своей книге несколько примеров, и, в частности, сохранившееся в Эстуале воспоминание о представлении в театре герцога Бургундского.
Это было 26 января 1607 года; Генрих IV присутствовал со всем своим двором, а комедианты разыгрывали фарс по поводу очередного налога. Одна простая женщина разыскивала своего мужа в кабаке, говоря ему при этом, что тот истратил сумму, которую надо было заплатить королю. «Я думаю, что неплохо сэкономил здесь, — отвечал мужлан, — я предпочитаю пить, когда у меня жажда, по крайней мере, из этого вина король не заберет уже не капли». Тогда к ним прибыли три офицера юстиции, которые, не получив денег, принялись налагать арест на имущество бедняков, в том числе и ящик, на котором сидела жена крестьянина. Она упрямо не хотела вставать с него. Приказ короля предусматривал возможность отбирать имущество силой. Наконец, крышка ящика оказалась открытой, и офицеры могли проверить его содержимое; однако оттуда выскочили три беса и унесли с собой блюстителей закона.
Судьи арестовали и посадили в тюрьму актеров, смелых настолько, чтобы разыгрывать такой фарс на глазах у короля; но тот освободил их из тюремного заключения, сказав, что он охотно их простил, тем более, что они рассмешили его до слез.
Этот ответ короля был в одно и то же время следствием как его благородства, так и меланхолии; вместе с тем и комедианты могли рассчитывать на снисходительность короля, поскольку эта импровизация, не входившая в обычную программу театра Бургундии и потому так всех удивившая, являлась не чем иным, как уведомлением верховной ложи гульярдов, речь в котором шла вовсе не о налогах, а о герцогине д'Энтрагю.
Эта шарада, которую, кстати, госпожа Меттерних попыталась недавно, хоть и не столь красочно, вновь разыграть, читалась следующим образом:
Таверна, старая, грязная — три охранника (офицеры юстиции), жилище — требуют уплаты налога — открывают старый ящик, проверяют его содержимое — уносят три беса.
Taverne, vieille, vilain, — trois guets (gens de justice), lo-gis, taille, demande, — boite vieille guet ouvre, inventorie, — emporte diable trois.
В результате возникало следующее трехстишие:
Te voir ne veult, vile Entragues, loge,
Telle demande boute se veuille,
Gouverne vint, tromper l'aide belitre.
Ложа не изволит видеть тебя, подлая Энтрагю.
Это требование доводится до тебя,
Желающей управлять при помощи мошенника и обманщика.
Таким образом ложа в самых повелительных выражениях приказывала Генриху IV передать свое требование герцогине Энтрагю, которая хотела назначить управляющим Парижа мошенника, вместе с которым она обманывала храброго капеллана Берне.
Генрих IV должен был понимать этот язык, поскольку он сам, как и его отец, был гульярдом. Его замечательная шутка о курице в горшке была не чем иным, как проделкой в духе гульярдов; курица в кувшине (poule au pot) представляет собой анаграмму слова, обозначающего простой народ, толпу (pot-poule = populo), иероглифом которой чаще всего служила куриная нога.
Его мать не менее, чем он сам, пристрастилась к составлению девизов, то есть мании писать загадками, едва ли не всеобщей в ту эпоху, поскольку она была таким же противником католической церкви, как и ее сын, она вырезала из переданного ей королевой Маргаритой гобелена кусок с изображением мессы и своими собственными руками заменила его изображением лисы, которая обращалась к народу и, корча ужасные гримасы, произносила следующие слова: Dominus vobiscum. На языке гульярдов это значило: «Это письмо, в котором она отвергает Рим».
Один из наиболее важных исторических фактов, объяснение которым можно найти в карикатурах, или, точнее сказать, в гротесках, — истинная причина убийства Кончини 24 апреля 1617 года капитаном гвардейцев Людовика XIII Витри. Это на самом деле было замаскированное под убийство исполнение приговора, и после него на улицах Парижа циркулировали целые серии анонимных картинок с названием «Мифология символов». На каждой из них можно обнаружить белку, которая, как считали, олицетворяла собой Кончини; однако это был иероглиф масонов, которых в то время называли «какеролями» (слово «caquerolles» оканчивается так же, как и слово «ecureuils» — «белки», которые столетием раньше встречаются на многих фресках Рафаэля), а во времена Дианы Пуатье «кокильонами». Эти рисунки объясняют посвященным, что Витри занимал высокое положение в ордене лилий Спасителя (то есть в ордене короля), что Кончини был убит за то, что сообщил папе, что король снабжал деньгами «какеролей» и что верховная ложа не хочет, чтобы Рим совал нос в дела масонов.
