Джек Уэзерфорд - Чингисхан и рождение современного мира
Убийство Бегтэра освободила Тэмуджина от тирании его старшего брата, но, подняв руку на старшего родича, он нарушил табу, а это ставило всю семью в большую опасность. Им следовало немедленно покинуть этот район, что они и сделали. Согласно монгольской традиции они оставили тело Бегтэра гнить на холме и избегали возвращаться туда до тех пор, пока там могли оставаться хоть какие-то следы его. Как и предрекали Бегтэр и Оэлун, Тэмуджин остался теперь без защитника или союзника, и скоро на него могла начаться охота. Он стал главой семьи, но он стал и преступником, которого по монгольским обычаям следовало покарать.
До этого времени семья Оэлун была группой изгнанников, но не преступников. Убийство все изменило. Оно давало право каждому в свою очередь перебить их самих. Тайджиуты считались знатным родом в долине реки Онон, и они послали отряд воинов для того, чтобы покарать Тэмуджина и предотвратить его дальнейшие действия. В степи негде было укрыться, и Тэмуджин попытался бежать в горы, но его преследователи все равно поймали его. Тайджиуты привезли его в свое главное стойбище, где пытались сломить его волю, надев на него «канг» (колодки, чем-то похожие на упряжку для быков, они позволяли пленнику передвигаться, но фиксировали его руки так, чтобы он не мог поднести ко рту еду или питье). Каждый день ответственность за его охрану брала на себя новая семья.
В клане тайджиутов было несколько подчиненных семейств других кровей, а также семьи военнопленных, ставших слугами рода. Именно к ним и был послан Тэмуджин, когда он стал пленником. В отличие от тайджиутов, которые относились к нему с презрением, в среде слуг и рабов Тэмуджин получил сочувствие и заботу.
Вдали от взоров предводителей клана они не только кормили его, но даже лечили: один из эпизодов «Сокровенного сказания» описывает некую старую женщину, которая осторожно обрабатывала открытые раны на его шее, оставленные «кангом». А дети одной из семей даже убедили отца снимать с Тэмуджина на ночь «канг», чтобы он мог спать спокойно.
История побега Тэмуджина — стала еще одной лептой в формирование его характера, ставшего затем основой его подъема к высотам власти. Однажды, когда тайджиуты напились, охранять его поручили простодушному и физически слабому мальчику. Тэмуджин вдруг яростно взмахнул «кангом» так, что ударил его по голове и оглушил. Вместо того, чтобы принять практически верную смерть, пытаясь бежать пешком по степи, он спрятался в зарослях камыша в ближайшей реке. Вскоре после этого начались поиски Тэмуджина. Его легко нашел отец того семейства, которое отнеслось к Тэмуджину по-доброму. Он не поднял тревогу, а посоветовал бежать, когда стемнеет. С наступлением темноты Тэмуджин вылез из реки, но не убежал, а пришел в гер этой семьи, подвергнув их серьезной опасности. Несмотря на то, что они рисковали своими жизнями, они сняли с Тэмуджина «канг» и сожгли его. На весь следующий день они спрятали его в большой куче шерсти. В следующую ночь они отправили его в путь. Невзирая на их бедность, они приготовили ему в дорогу ягненка и дали лошадь, которая позволила ему избежать повторного пленения по дороге в отдаленный лагерь его матери.
Тэмуджин должен был обладать какой-то особой привлекательностью или способностью, чтобы эта бедная семья решилась рискнуть всем и подарила ему такие ценные в монгольском обществе вещи. С другой стороны, эти люди тоже произвели на него огромное впечатление. Тайджиуты, с которыми он состоял в близком родстве, сперва бросили его семью на верную смерть, а затем возжелали убить его самого. А эта скромная семья, которая не относилась к его родичам, оказалась способна рискнуть жизнью, чтобы только помочь ему. Это происшествие окончательно убедило его в том, что не следует доверять высокопоставленным вождям и ханам, и что некоторым людям вне твоего клана можно доверять так, как будто это твоя семья. В дальнейшей жизни он будет судить о людях в первую очередь по их делам, а не по тому, в какой степени родства с ним они находятся. Для монгольского общества это было неслыханное новшество.
Монгольские легенды и письменные источники признают только этот короткий период плена и рабства Тэмуджина, но китайский хронист того времени пишет, что он провел в рабстве более десяти лет. Возможно, он попадал в плен несколько раз, или рабство у тайджиутов заняло куда больший срок, чем предполагает «Сокровенное сказание».
Некоторые ученые предполагают, что такой долгий период рабства обусловлен отсутствием сколько-нибудь достоверных сведений о его детстве. В последующие годы время пленения было для Чингисхана позором, но еще важнее — этот эпизод представлял серьезную опасность для потомков всех людей, связанных с пленением Тэмуджина. Всем, кто имел к этому отношение, хватало причин, чтобы не афишировать свою причастность. Сокращение срока плена вполне укладывается в монгольскую традицию не упоминать о плохом и позорном, зато всячески воспевать героические деяния и благие поступки.
В 1178 году Тэмуджину исполнилось шестнадцать лет. Он не видел свою невесту Бортэ уже семь лет — со времени смерти своего отца. Тем не менее он чувствовал себя вполне уверенным, чтобы попытаться найти ее вновь. Вместе со своим сводным братом Белгутеем он направился по течению реки Херлен на поиски ее семьи. Когда они нашли гер отца Бортэ Дэй-Сечена, Тэмуджин с радостью узнал, что она все еще ждет его, хотя в свои семнадцать или восемнадцать лет уже вышла по монгольским понятиям из брачного возраста. Дэй-Сечен был осведомлен о вражде Тэмуджина и рода тайджиутов, но, тем не менее, все еще был согласен выполнить старый уговор.
Тэмуджин и Белгутей отправились в обратный путь уже с Бортэ. По обычаю невеста везла в дом мужа подарок — одежду. Для кочевников объемные подарки были бессмысленны, зато хорошо выделанные одежды не только повышают престиж, но и выполняют вполне важную практическую функцию. Бортэ привезла с собой плащ из самого ценимого в степи меха — черного соболя. В обычных обстоятельствах Тэмуджин преподнес бы его своему отцу, но теперь он полагал более подходящим использовать плащ для оживления старинной дружбы, и таким образом, получить ценного союзника, который мог бы предоставить безопасность его увеличившейся семье.
Человек, к которому направился Тэмуджин, был Тогорил, в дальнейшем более известный как Он-хан из племени кераитов. Кераиты жили в плодородной степи в центральной Монголии между рекой Орхон и Черным лесом на побережье реки Туул. В отличие от разрозненных кланов монголов, кераиты создали могучую межродовую конфедерацию, которая собрала множество разных племен под рукой одного хана. Широкие просторы степей к северу от Гоби были тогда разделены между тремя большими племенами. Центральные области держал Он-хан и его кераиты. Западными владели найманы под предводительством своего вождя Тайан-хана. На востоке жили татары Алтан-хана, бывшие вассалами джуршедов Северного Китая. Предводители этих трех великих племен заключали и разрывали союзы, а также вели войны с меньшими племенами на своих границах в вечном усилии подчинить их для войны против более сильных противников. Так, отец Тэмуджина Есугей не состоял в родстве с кераитами, но был в свое время «андой» Он-хана, с которым они вместе воевали против многих врагов. Связь между ними была сильнее, чем просто между вассалом и его господином, потому что во времена их молодости Есугей помог Он-хану стать главой рода кераитов, свергнув верховного правителя Гур-хана. К тому же они вместе воевали с меркитами и все еще были в союзе к моменту рождения Тэмуджина, когда Есугей сражался с татарами.
По обычаю степи все политические союзы оформлялись через метафорическое родство. Чтобы стать союзниками, мужчины должны были принадлежать к одному роду, поэтому всякий союз между воинами, которые не были связаны биологически, должен был быть превращен в церемониальное родство. Поскольку отец Тэмуджина и будущий хан кераитов были в свое время названными братьями, «андами», Тэмуджин теперь пытался достичь признания его приемным сыном Тогорила. Преподнося ему свадебный подарок своей невесты, он признавал его своим отцом, и если Он-хан примет дар, то и он признает своего нового сына, что давало бы Тэмуджину право на защиту. Для народов степи такие церемониальные родственные связи были не более чем дополнениями к их традиционному семейному укладу, но для Тэмуджина они уже показывали себя эффективнее, чем родство биологического толка.
Кераиты и найманы на западе страны представляли собой не только большие политические объединения, но и более развитые культуры, связанные с торговыми и религиозными сетями Средней Азии благодаря обращению в христианство несколькими веками ранее, благодаря проповедникам из Ассирийской церкви на востоке. У кочевников не было ни церквей, ни монастырей, они называли себя последователями апостола Фомы и полагались больше на странствующих монахов. Религиозные службы они справляли в тайных святилищах, в шатрах, где переносили ударение с теоретического богословия и жесткого канона веры на разнообразные чтения из Священного Писания и оказание медицинской помощи. Иисус вызывал у кочевников искреннее восхищение, потому что он исцелял больных и воскрес после смерти. Поскольку он был единственным человеком, победившим саму смерть, его считали очень сильным шаманом, а крест — священным символом четырех сторон света. Степные кочевники-животноводы прекрасно понимали пастушеские обычаи и верования древних иудеев Ветхого Завета. Но прежде всего, христианство было привлекательно для них потому, что христиане ели мясо, в отличие от вегетарианцев-буддистов, и в отличие от трезвенников-мусульман не только употребляли вино, но даже сделали его обязательной частью своей литургии.
