Джек Уэзерфорд - Чингисхан и рождение современного мира
Это умение впоследствии очень пригодилось монголам, поскольку в отличие от большинства армий того времени монголы легко передвигались и даже сражались на поверхности замерзших рек и озер. Замерзшие реки, такие как Волга или Дунай, которые европейцы считали своей надежной защитой от вторжения, стали для монголов торной дорогой, которая позволила им подъехать вплотную к стенам городов во время года, считавшееся в Европе наименее приспособленным для войны.
Большая часть юности Тэмуджина прошла в тяжелом труде и лишениях. Игры, в которые Тэмуджин и Джамуха играли на берегах реки Онон, — это единственные известные нам проявления легкомыслия, которые он себе позволял. Когда Тэмуджин и Джамуха впервые поклялись в вечной верности друг другу, Тэмуджину было около одиннадцати лет. Мальчики обменялись игрушками в знак свершения клятвы. Джамуха отдал Тэмуджину бабку из кости косули, а Тэмуджин подарил ему мозаику с небольшим кусочком меди в ней, редкостное сокровище, которое наверняка проделало долгий путь, прежде чем оказаться в его руках. На следующий год они обменялись уже взрослыми дарами — наконечниками для стрел. Джамуха взял два куска бычьего рога и, проделав в них отверстия, сделал для Тэмуджина свистящие стрелы. Тэмуджин преподнес Джамухе изысканные наконечники, сделанные из кипариса. Как и многие другие охотники, Тэмуджин скоро узнал, как можно использовать свистящие стрелы для того, чтобы тайно обмениваться сообщениями при помощи звуков, которых непосвященные не слышат или просто не могут понять.
В качестве ритуала принесения второй клятвы мальчики часто делали по небольшому глотку крови другого, обмениваясь таким образом и частью своих душ. В случае клятвы Джамухи и Тэмуджина «Сокровенное сказание» приводит слова Джамухи, который утверждает, что они оба сказали друг другу слова, которые не могут быть забыты, и вкусили «пищи, которую невозможно переварить». После принесения этой клятвы они стали андами, преданность которых друг другу должна была превосходить даже верность родных братьев, поскольку анды добровольно соглашались на установление таких связей. Джамуха был первым и единственным андой, который был в жизни у Тэмуджина.
Клан Джамухи не вернулся следующей зимой, и в следующие годы мальчики были разделены. Тем не менее, эта клятва, данная в детстве, впоследствии стала важнейшим инструментом и одновременно препятствием на пути Тэмуджина к власти.
В противоположность ранней и искренней дружбе с Джамухой, дома Тэмуджин постоянно страдал от нападок со стороны своего старшего сводного брата Бегтэра. Вражда между братьями усилилась к тому времени, как они достигли отрочества. В монгольских семьях тогда, как и сейчас, царила строгая иерархия. Перед лицом ежедневных опасностей, которые порождались хищными животными и суровыми погодными условиями, у монголов развилась система, требующая от детей беспрекословного подчинения родителям.
На время отсутствия отца, на несколько часов или на много месяцев, его функции принимал на себя старший сын. Старший брат имел право контролировать любое их действие, давать им поручения, а также брать у них и давать им все, что ему вздумается. Он обладал над ними всей полнотой власти.
Бегтэр был немного старше Тэмуджина и после смерти отца стал постепенно использовать прерогативы власти старшего мужчины в семье. В одном эпизоде, известном только по «Сокровенному сказанию», мы видим как негодование и обида Тэмуджина проявляется в происшествии, которое на первый взгляд кажется вполне незначительным. Видимо Бегтэр отобрал жаворонка, которого подстрелил Тэмуджин. Он мог сделать это только для того, чтобы продемонстрировать свою власть над семьей; если так, то он сделал все, чтобы потерять контроль над Тэмуджином. Вскоре после этого Тэмуджин вместе со своим родным братом Хасаром, третьим по старшинству в семье, сели рыбачить вместе с двумя своими сводными братьями Бегтэром и Белгутеем. Тэмуджин поймал маленькую рыбку, но сводные братья украли ее. Обиженные и разозленные, Тэмуджин и Хасар бросились к своей матери Оэлун, чтобы рассказать ей о происшедшем. Но вместо того чтобы встать на сторону своих сыновей, она поддержала Бегтэра, сказав, что им следует помнить об их общих врагах тайджиутах, бросивших их на смерть, а не драться со своими старшими братьями.
То, что Оэлун поддержала Бегтэра, предвещало Тэмуджину будущее, с которым он не мог примириться. Как старший сын, Бегтэр мог не только во всем командовать своими младшими братьями, но и получал большой набор различных прерогатив, включая право на сексуальную связь со всеми вдовами отца, за исключением своей матери. Поскольку Оэлун не взял в жены ни один из братьев Есугея, ее наиболее вероятным партнером становился его старший сын от другой жены — Бегтэр.
Итак, в момент острейшего напряжения семейного конфликта Оэлун гневно напомнила сыновьям историю о легендарной прародительнице монголов Алан Прекрасной, которая родила еще несколько сыновей после смерти мужа, оставившего ее жить с приемным сыном. Смысл этого рассказа был очевиден — Оэлун примет Бегтэра как своего мужа, как только он подрастет, и сделает его, таким образом, полноправным главой семьи. С таким развитием событий Тэмуджин смириться не мог. После яростной ссоры с собственной матерью по поводу Бегтэра Тэмуджин гневно отбросил в сторону войлочное одеяло, закрывавшее вход в их гер (жест, который у монголов считался крайне оскорбительным), и выбежал вон. Его брат Хасар последовал за ним.
Братья обнаружили Бегтэра сидящим на невысоком холме и скрытно подобрались к нему по густой траве. Тэмуджин приказал Хасару, который был лучшим стрелком в семье, обойти холм спереди, в то время как сам он поднимется на него сзади. Они подкрадывались к Бегтэру тихо и незаметно, как будто охотились на отдыхающего оленя или пасущуюся газель. Когда они подошли на расстояние верного выстрела, оба положили по стреле на тетивы своих луков, а затем одновременно поднялись из травы с оружием в руках. Бегтэр не попытался убежать или защищаться, он и не думал показать страх перед своими младшими братьями. Выговаривая им, в тех же выражениях, что и их мать, он напомнил им о том, что их главные враги теперь — это род тайджиутов, еще он сказал: «Я не ресница в твоем глазу и не препона у тебя во рту. Без меня у тебя не будет иного союзника, чем твоя тень». Он продолжал сидеть, скрестив ноги, в то время как его братья приближались к нему. Прекрасно понимая, какая судьба его ждала, Бегтэр все еще отказывался драться. Вместо этого он попросил их сохранить жизнь его младшему брату Белугтею.
Оставаясь на некотором расстоянии от него, Тэмуджин и Хасар выпустили в него свои стрелы: Тэмуджин — в спину, а Хасар — в грудь. Не приближаясь к нему, чтобы запачкаться в его крови, лившейся на землю, они повернулись и ушли, оставив его умирать в одиночестве.
Автор «Сокровенного сказания» не говорит, быстро ли умер Бегтэр, или медленно истек кровью в холодной степи. В монгольской культуре упоминание крови и смерти были табуированы, однако убийство Бегтэра стало настолько важным событием в жизни Тэмуджина, что его описали в подробностях.
Когда Тэмуджин и Хасар вернулись домой, Оэлун тут же прочла на их лицах, что они сотворили, и стала кричать на Тэмуджина: «Убийца! Убийца! Даже из чрева моего ты вышел с руками обагренными кровью!» И она обратилась к Хасару: «А ты — словно дикий пес, что грызет свой послед!» Ее гневные тирады составляют один из самых длинных монологов в «Сокровенном сказании». В них Оэлун сравнивает своих сыновей с животными: «Как кровожадная пантера, как бешеный лев, как чудовище, что пожирает живьем свою добычу». В конце концов, обессиленная, она повторяет слова Бегтэра, будто проклятие: «Теперь нет у тебя союзника иного, чем твоя тень».
Так, уже в юном возрасте Тэмуджин начал играть с жизнью и смертью не просто для получения чести или престижа, но ради победы. Он подкрался к своему брату, как к дикому зверю, на которого охотился (впоследствии он проявит талант в приспособлении охотничьих умений к военной тактике). Поставив лучшего стрелка Хасара спереди, он тоже проявил недюжинную тактическую смекалку. Уже в то время Тэмуджин решил, что он будет вести, а не следовать. Чтобы достичь высшего положения, он оказался готов нарушить обычай, забыть наказ матери и убить любого, кто встанет у него на пути, будь то чужак или близкий родич.
Убийство Бегтэра освободила Тэмуджина от тирании его старшего брата, но, подняв руку на старшего родича, он нарушил табу, а это ставило всю семью в большую опасность. Им следовало немедленно покинуть этот район, что они и сделали. Согласно монгольской традиции они оставили тело Бегтэра гнить на холме и избегали возвращаться туда до тех пор, пока там могли оставаться хоть какие-то следы его. Как и предрекали Бегтэр и Оэлун, Тэмуджин остался теперь без защитника или союзника, и скоро на него могла начаться охота. Он стал главой семьи, но он стал и преступником, которого по монгольским обычаям следовало покарать.
