Илья Эренбург - ЧЕРНАЯ КНИГА
Тяжелы были потери, но общее дело гетто выиграло очень много. С января до апреля почти прекратился вывоз в Треблинку. Наступил период относительного покоя. Правда, все понимали, что это затишье перед бурей. Гитлеровцы тайно готовились к генеральной расправе. Заявления немецких властей о том, что время массовых расправ миновало, никого обмануть не могли.
Боевые антифашистские организации подпольной Польши, вопреки установкам польских представителей из Лондона, систематически снабжали гетто оружием через подземные ходы; оружие доставлялось также в транспортах с продовольствием. Документально установлен факт, что в транспортах картошки для столовых, обслуживавших промышленных рабочих в гетто, контрабандой провозились винтовки и пулеметы, гранаты и динамитные патроны.
Установлено, что представители сражающегося гетто покупали оружие у итальянских солдат, проездом находившихся в Варшаве; они платили долларами, золотом, драгоценностями, собранными среди наиболее состоятельных жителей гетто.
Руководители подпольного движения организовали тайное производство оружия в подвалах еврейского квартала. Этим делом руководил инженер Михаил Клепфиш и супружеская чета Фондаминских (Эдвард и Аля). Друзья-поляки предлагали Фондаминским устроить им побег из гетто, но они отказались бежать, заявив, что хотят до конца разделить судьбу народа.
Рабочие электротехники организовали тайное производство самодельных бомб: они начиняли перегоревшие лампочки динамитом. Кроме того, в подпольном гетто вырабатывались гранаты и пистолеты.
Судя по официальным донесениям варшавского гестапо, оружие евреям продавали также немецкие дезертиры и цивильные немцы-торговцы, переселенные в Варшаву из западных районов. Револьвер со ста патронами стоил в Варшаве пятьсот злотых; в гетто за него платили три тысячи злотых.
Подпольщики-боевики обучали неопытных новичков, готовили отряды санитарок, создавали отделения из подростков — разведчиков и связистов, группы пожарной охраны. Нередко на тайные занятия прибывали польские инструкторы из Варшавы и из партизанских отрядов.
Одновременно была развернута широкая агитация среди населения, подготовлявшая его к предстоящим событиям.
Но враг тоже готовился. В зданиях гестапо на Аллеях Шуха, в резиденции губернатора, в управлении гестапо возле стен гетто на улице Лешно, в эсэсовских бюро, в ”синей” полиции и в особых истребительных группах — всюду фашисты лихорадочно подготавливали окончательную ликвидацию ”еврейского района”.
Помня о январских событиях, немцы решили применить вероломство и обман. Губернатор поручил организовать эту лживую провокацию ”мирным” немцам — владельцам фабрик в гетто: утонченному Теббенсу, сентиментальному Бранду и ”другу рабочих” Стеману.
Эти ”мирные” немецкие фабриканты обратились к еврейским рабочим с предложением: ”Мы переводим наши предприятия в Травники и Понятув под Люблином; пусть те, кто хотят спокойно прожить до окончания войны, едут с нами”.
Бранд ходил с фабрики на фабрику и со слезами на глазах клялся здоровьем своей жены и детей, что говорит чистую правду. Теббенс рисовал евреям ”райскую” жизнь, которая ждет их на лоне природы.
Но евреи не верили немцам. Никто не являлся на сборный пункт.
Немцам снова пришлось применить открытое насилие.
И тогда раздался голос геттовского подполья:
”Ни одного человека!”
В таких условиях и было принято окончательное решение руководителей подпольного гетто, — решение о вооруженном восстании.
Накануне восстания было послано за границу следующее сообщение:
”Еврейская боевая организация призывает еврейское население оказать сопротивление немцам: да свершится то, чему свершиться суждено. Ничто не заставит нас изменить решение. Приняв его, мы почувствовали себя словно обновленными. Мы убедились, как прочно мы связаны между собой. Мы открыли новую страницу нашего бытия, которое может оборваться в любую минуту. Мы извещаем вас об этом, ибо знаем, что вас интересует наша судьба.
Будьте уверены, что мы сумеем дорого продать свою жизнь”.
К жителям гетто организация обратилась со следующим воззванием:
”Братья! Решение принято. Мы дадим отпор врагу. Бейтесь до последней капли крови! Пусть встанет перед вашими глазами образ Маккавеев. Да здравствует еврейский народ! Да здравствует Польша!”
В ночь с 18-го на 19 апреля еврейская боевая группа сняла часовых ”орднунгмилиции”, которые стояли у ворот внутри гетто. Когда на рассвете к воротам подошла полиция, чтобы конвоировать рабочих, она не смогла проникнуть в гетто — евреи заперли ворота гетто, не впустили полицию. Целый день в гетто царила мертвая тишина. Боевое руководство использовало это затишье для последних приготовлений. Штаб боевой организации поместился в подвале на Налевках. Была проверена боевая готовность подразделений.
Территория гетто была разделена на три оборонительные зоны: участок щеточной фабрики, командиром этого участка был назначен Марк Эдельман, центральное гетто, где командование принял Израиль Канал, обороной окраинной части командовал Элиазар Геллер.
Каждая улица получила свой склад оружия. Больных, слабых и детей разместили в подвалах и бункерах. Была организована сеть связистов — внутренних и внешних — для сообщения с подпольной Польшей. Каждая улица имела свои пункты скорой помощи и свою общественную кухню, в которой работали женщины. Из подростков были составлены отряды разведчиков. Пожарные команды держались в постоянной боевой готовности. Предателей и гестаповских агентов уничтожали. ”Орднунгмилиция” была устранена. Часть милиционеров заявила о своей готовности действовать до конца совместно с боевой организацией.
Немецкие власти, по-видимому, поняли, что гетто решило бороться. В первом часу ночи разведчики донесли в штаб на Налевках, что к гетто приближается эсэсовская часть. Вскоре эсэсовцы взломали ворота, ворвались в гетто и рассыпались группами по улицам, вероятно намереваясь провести облавы в домах.
И вдруг в гетто произошло небывалое. Из домов, которые казались пустыми и мертвыми, из окон, с чердаков и крыш на гитлеровцев посыпался град пуль. Гетто вело огонь! Эсэсовцы бросились к улицам, ведущим к выходу. Еврейские боевики завлекли немцев вглубь гетто, отрезали им путь к отступлению, окружили со всех сторон и перебили большую часть врагов. (Уничтожено было три эсэсовские роты. Триста немцев попали в плен к своим рабам, в плен к гетто!).
Все гетто сразу поднялось на ноги. Штаб выпустил первое сообщение о победе еврейского оружия, приводя число убитых и пленных немцев. Был дан приказ: выйти из домов. Народ вышел на улицы, боевики заняли отведенные им посты.
На рассвете 20 апреля, когда поруганная, оккупированная Варшава должна была праздновать день рождения Гитлера, над домами гетто были подняты польские флаги, красные знамена, флаги государств антигитлеровской коалиции, знамена еврейских партий. Губернатор Фишер вынужден был отложить торжества в честь фюрера и объявить в городе осадное положение.
На следующий день вся Варшава походила на военный лагерь.
По улицам проходили крупные немецкие части в полном вооружении. Польский район был отделен от еврейского района сильным военным кордоном. Власти производили массовые аресты и облавы среди поляков. Оккупанты панически боялись, что повстанческое движение разрастется и огонь восстания перекинется через стены гетто. Усиленные патрули появились и на улицах, заселенных немцами. Гестапо выпустило распоряжение, запрещающее въезд и выезд из города.
Целый день двигались немецкие части, постепенно окружая еврейский район. Дула орудий и минометов были обращены к стенам гетто. Так началась осада.
Как заявили впоследствии представители гестапо на пресс-конференции, немцы вначале намеревались принудить евреев к капитуляции, лишив их воды. В аппарате гестапо, которое в течение первой декады руководило подавлением восстания, был рассмотрен проект о преграждении водопроводных труб; однако немцы отказались от этого намерения, так как это поставило бы под угрозу Жолибож, Цитадель и Гданский вокзал: трубы, доставляющие воду в эти районы, проходили через еврейские улицы. Кроме того, гестапо имело сведения, что евреи давно вырыли ряд колодцев и тайком запаслись насосами новейших конструкций.
Ночью улицы Варшавы наполнились шумом проезжавших военных машин. Дрожала земля — это в сторону гетто ехали танки. Началась атака. Ворота были взломаны, и часть танков ворвалась в гетто. В первые минуты они не встретили никакого сопротивления. Евреи пропустили танки вглубь гетто, но преградили путь неприятельской пехоте, которая хотела проникнуть в гетто под прикрытием брони танков. У разбитых ворот гетто евреи устроили сильно укрепленную баррикаду. Эсэсовская пехота была отброшена, а на изрыгавшие огонь танки, вклинившиеся вглубь гетто, посылались ручные гранаты и зажигательные бутылки. Вскоре танки запылали и остановились. Водители выскакивали из горящих машин и пытались спастись бегством, но путь к отступлению был им отрезан. Экипажи всех шести танков были перебиты или сгорели вместе с машинами. На следующий день об этом факте было сообщено в сводках обеих сражающихся сторон.
