Вадим Деружинский - Тайны Беларуской Истории.
Однако для этих республик, включая Беларусь, именно создание СССР стало трагедией. Мало того что наше Отечество более чем на 70 лет утратило свой суверенитет, так московские партийные начальники развернули в нашей республике массовые репрессии невиданного масштаба. Достаточно сказать, что несмотря на высокую рождаемость в 1920—30-е годы, население всех районов Беларуси за период с 1929 по 1939 годы не увеличилось, а сократилось! Беларуских крестьян и горожан ежегодно казнили десятками тысяч, еще большее число людей отправляли в ГУЛАГ и ссылку. Что же касается носителей национального сознания в лице политиков, деятелей культуры, ученых, священников, литераторов, то они были истреблены в советской Беларуси (и в Украине) более чем на 90%.
Весь этот мрак не накрыл бы нашу страну, если бы коммунистическое руководство Советской Беларуси не подписало в декабре 1922 года Договор о создании СССР.
Глава 25. НЕИЗВЕСТНЫЙ БРЕСТ.
Вокруг Бреста сложилось немало мифов. Например, даже беларусы считают Брест «древним пограничным беларуским городом», хотя на самом деле до октября 1939 года он никогда не был пограничным.
Принадлежность Брестской области.
Начну с того, что хотя Брест мы сегодня считаем «исторически беларуским городом», до XVIII века он являлся частью Волыни, то есть формально был украинским. Им правили не беларуские (литвинские) князья, а украинские (русинские) князья Волыни. Пусть это только нюанс, но он важен, так как мои читатели из Бреста сообщали, что их предки всегда считали Брест частью Волыни, а не Беларуси. И спрашивали в своих письмах: как это можно объяснить?
Объясняется просто: действительно в средние века и в эпоху Просвещения Брест был частью Волыни. Но при этом он входил в состав Великого княжества Литовского с момента его создания, с первой половины XIII века, ибо род прусского короля Миндовга породнился с галицко-волынскими королями Руси. Кстати, в столице ятвягов Дарагичине (город западнее Бреста) в 1253 году посланник Папы Римского короновал на русского короля Даниила Романовича Галицкого, породнившегося с Миндовгом.
Интересные суждения об этнической принадлежности жителей Брестской области можно найти в докладной записке Министру народного просвещения Украины, написанной 28 мая 1918 года Никанором Котовичем, священником Крупчицкой церкви в городе Речица. Он просил передать часть Брестской области в состав Украины и приводил следующие аргументы в пользу такого деяния:
«В Гродненской губернии имеется девять уездов, а именно: Гродненский, Сокольский, Белостокский, Волковыский, Слонимский, Пружанский, Вельский, Брестский и Кобринский. Первые пять уездов, т. е. Гродненский, Сокольский, Белостокский, Волковыский, Слонимский и северная часть Пружанского уезда, как населенные белоруссами, литовцами и поляками, не могут поэтому служить объектом моего исследования и доклада.
Но что касается остальных уездов Гродненской губернии, как-то Брестского, Кобринского, Вельского и южной половины Пружанского уезда, смежных с Волынской губернией и Холмшиной, то все они населены сплошным украинским населением, говорящем украинским языком, у которого все обычаи, песни, обряды, вся психика и даже внешний тип или облик, затем такие общеупотребительные имена, как, напр., Гриць, Остап, Пилип, Ничипор, Хома, Данило, Тарас, Пантелей, Улас, Хведор и женские: Палажка, Опраска, Катерина, Оксеня, Огапа, Хведора, Юхымка, Ганна, Хрыстына, Явдося, Мелаха, Наталка, Оленя, и фамилии: Коляда, Тур, Гук, Шевчук, Кравчук, Степанюк, Вакулюк, Рогачук, Мигура, Бич, Сиротюк, Ярощук, Стасюк, Дубина, Манишка, Козлюк и множество других признаков ясно доказывают ту непреложную истину, что все население всех этих уездов, достигающее ныне, в общем, цифры почти миллион, есть чисто украинское, в среде которого нет ни единого даже белорусса, а поляки, в большинстве помещики, вкраплены оазисами в таком ничтожном количестве между здешними украинцами.
… Но, кроме вышесказанных данных существует еще в наших церквах множество древних письменных документов с неизменными надписями на них: «Епископ Володимірській и Берестейскій», значит, устанавливающих тот важный исторический факт, что даже с самых древних времен все вышесказанные южные уезды Гродненской губернии, в церковно-административном отношении, были подчинены Владимиро-Берестейскому епископу, кафедра которого существует с 992 года, значит, не Гродно и Вильно, как теперь, а Украине.
… Затем каждое лето массы наших крестьян Брестского, Кобринского, Бельского и половины Пружанского уездов ходят на богомолье, но не в Москву, Минск, Вильну и Гродно, а исключительно только в Киев, Почаев, а в последние два десятилетия отчасти и в Холм, значит, опять-таки на Украину. И такие пилигримства их продолжаются целые столетия, по примеру их отцов, дедов и прадедов. Значит, даже в простом народе, вовсе не знающем своей родной украинской истории, для чего принимались все меры и средства со стороны прежней школы и администрации, исключительно великорусской, все-таки до сих пор еще живет непреодолимое, хоть и смутное, влечение к своей родной матери Украине.
Я уже не говорю о том первостепенной важности факте, что свод христовой веры пришел в нашу страну из Киева. Киеву и Украине мы всем обязаны, а окружающим нас с разных сторон: Белоруссии, Польше и Литве — ровно ничем, кроме гнета, насилия и бесправия».
Далее в записке автор жалуется на то, что с 1840 года этот край страдал от царской русификации, а теперь (в 1918 году) эти «чисто украинские земли» хотят себе присвоить беларусы, жемойты и поляки — «вечные враги Украины».
Хочу обратить внимание читателей, что записка была написана весной 1918 года — сразу после заключения Брестского мира, по которому все беларуские земли делились между Россией, Германией и Украиной. Брестская область отдавалась Украине.
Что касается суждений автора записки о том, что Брестскую область следует «вернуть Украине», то современные беларуские и польские ученые категорически с этим не согласны. Они убедительно доказывают на фактах антропологии, археологии и этнографии, что проживающий в Брестской области народ — исконные беларусы, которые в средние века подверглись со стороны Волыни культурному украинскому влиянию. Поэтому существующая сегодня граница между Беларусью и Украиной совершенно правильная. Однако, как видим, вопрос о принадлежности Брестской области вызывает вопросы.
О Бресте-Литовском.
Другое «белое пятно истории» касается существовавшего в царской России названия «Брест-Литовский». Один мой читатель решил, что добавку «-Литовский» дали Бресту для того, чтобы отличать его от Бреста во Франции. Но, конечно, это не так. Французский Брест крайне далеко, на атлантическом побережье. И если французы не видят повода для путаницы, не добавляют к своему Бресту «-Французский», то нам чего ради хлопотать?
Причина иная: в Польше есть свой Брест — именно для отличия от него была введена прибавка «-Литовский». Вопрос лишь в том,
когда и кем это было сделано. На картах и документах Речи Посполитой до 1750-х годов город называется своим древним именем Берестье (Берасце, Бярэсце), и лишь потом именуется «Брестом».
Обращаю внимание: даже в середине ХVIII века не было «Бреста», а был город Берестье.
Переименование произошло уже после российской оккупации 1795 года, когда царские чиновники стали менять названия наших городов на свой манер (так сказано и в энциклопедии «Беларусь»). Именно тогда город получил упрощенное для российского слуха название «Брест», а поскольку один Брест имелся уже в российских владениях на территории Польши, то российские власти прибавили слово «-Литовский», по аналогии с топонимической парой Минск-Мазовецкий и Минск-Литовский.
А вот в довоенной Польше (1920-1939 годы) поляки, дабы не путать наш Брест со своим, называли его «Брест-над-Бугом». Кроме Бреста-Литовского и Минска-Литовского были еще Высокое-Литовское и Каменец-Литовский.
«Приграничный статус» Бреста.
Самый нелепый миф о Бресте связан с его «приграничным статусом». Характерно, что в одном из сюжетов на беларуском телевидении некий офицер-пограничник рассказал всей стране сказку о том, что его предки с царских времен служили пограничниками либо таможенниками в Бресте, хотя в царское время не было здесь ни границы, ни таможни.
И некоторые мои читатели название «Брест-Литовский» так пытаются объяснить:
