Сергей Руденко - Крылья Победы
На другой день в частях прошли митинги. В 29-м истребительном полку командир А. П. Юдаков призвал авиаторов, не щадя своей крови и жизни, выполнять приказ Военного совета. С яркой речью обратился к присутствующим старший политрук А. И. Зотов. «Гитлер, — сказал он, — поставил перед своей авиацией варварскую цель — стереть с лица земли славную Москву. Мы одни из тех, на кого возложена священная миссия — не пропустить ни один вражеский самолет к нашей столице. Этого требует от нас Родина. Усилим наши удары по врагу!» На митинге выступили также лучшие летчики и техники части. Авиаторы дали клятву выполнить приказ, грудью защитить Москву от немецко-фашистских оккупантов.
Все наши воины самоотверженно и доблестно выполняли данную клятву. Высокой оценкой их ратных дел явилось награждение личного состава 29-го истребительного полка орденами и медалями. Указ Президиума Верховного Совета был подписан 23 октября.
Весть о награждении наших лучших воздушных бойцов быстро разнеслась по всему соединению. Пять героев в одном полку! Все они коммунисты. Из 27 награжденных орденами — 18 коммунистов и 8 комсомольцев. С особым удовлетворением я поздравил летчика Николая Морозова, удостоенного ордена Красного Знамени. Ведь как трудно начиналась его боевая биография. Были награждены и отважные техники: Ф. Беляев — орденом Красной Звезды, Ф. Потапов — медалью «За боевые заслуги».
С еще большей энергией летчики продолжали выполнять боевые задания. Они летали на разведку в район Раменье, Новоникольское, Дубосеково. Штурмовики 198-го полка громили колонны врага. 29 октября они уничтожили пять орудий, пять автомашин, немало пехоты. В этом полете отличился комсомолец летчик 198 шап младший лейтенант Пушкарев. На своем «ильюшине» он вступил в воздушную схватку с вражеским самолетом «Хеншель-126» и сбил его. Горящий бомбардировщик упал у деревни Шишкино. После этого боя Пушкарев продолжил штурмовку противника; подавил зенитную батарею и уничтожил несколько автомашин. Рассвирепевшие гитлеровцы обрушили на смельчака шквал зенитного огня. Осколком снаряда на «иле» пробило покрышку колеса. Пушкарев, однако, сумел искусно посадить машину.
Командующий ВВС Западного фронта отметил в своем приказе мужество и мастерство летчиков 198-го полка. 31 октября в наших частях прошли торжественные митинги. Отличившимся были вручены ценные подарки от командования фронта.
Накануне праздника Великого Октября — 6 ноября — наши летчики вели разведку в районе Волоколамска и наносили удары по опорным пунктам врага. В результате штурмовых действий было уничтожено два танка, бронемашина, три автомашины, много солдат и офицеров противника. Особенно отличился неутомимый ас Герой Советского Союза лейтенант Мигунов, летавший на боевые задания с первого дня пребывания дивизии на фронте. Когда командир полка сообщил мне по телефону, как отважно действовал Мигунов, «снижаясь над головами врагов почти до десяти метров», я попросил лично поздравить ветерана с успешным вылетом и с наступающим праздником Октября.
Вечером инженер дивизии доложил об итогах социалистического соревнования технического состава. Он отметил комсомольцев техников 198 шап Тофанчука и Чернявского. Им и еще двум механикам было поручено отремонтировать поврежденный в бою Ил-2. У самолета осколками снарядов оказались пробитыми правая плоскость и колесо, повреждены руль высоты и тяга управления. Тофанчук и Чернявский с механиками работали всю ночь и к утру сумели подготовить штурмовик к боевому вылету.
Годовщину Октябрьской революции мы решили отпраздновать торжественно, как в былые времена. Вечером собрали весь личный состав в клубе совхоза. Правительственные награды были вручены лучшим нашим летчикам и техникам. Мне присвоили звание генерал-майора авиации. На собрании я сделал доклад, затем выступили прославленные асы дивизии, а в заключение состоялся ужин. Праздник закончился рано: людям нужно было отдохнуть, чтобы завтра успешно продолжать боевую работу.
Примерно в час ночи меня разбудил дежурный.
— Товарищ командир, — сообщил он, — высадился немецкий десант.
— Где?
— Между Дмитровом и нашим аэродромом. Директор совхоза сам видел, как километрах в двадцати отсюда спускался парашют. Нужно срочно принимать меры.
Я приказал поднять по тревоге батальон аэродромного обслуживания, а летный состав не беспокоить. Им завтра надо вести бой. Усилив караулы на аэродроме, решил выяснить обстановку. Позвонил секретарю Дмитровского райкома партии и спросил, что ему известно о десанте. Он повторил историю о том, как директор совхоза, возвращаясь из Дмитрова с торжественного заседания, услышал стрельбу, а затем увидел в небе парашют. Я усомнился в достоверности этого сообщения. Сейчас же туман, морось осенняя. Как мог противник решиться в такую погоду выбросить парашютистов?
Связался с директором совхоза. Он подтвердил, что действительно услышал выстрел, напоминающий пушечный, и видел белое полотно на верхушках деревьев.
— А еще что видел? — спросил я.
— Больше ничего.
Решил сформировать две вооруженные команды и выслать их на машинах по дорогам в направлении предполагаемой высадки десанта. В случае обнаружения парашютистов они должны были связать их боем и не допустить к аэродрому. Первую команду возглавил начальник связи дивизии капитан А. Слухаев, энергичный и бесстрашный человек.
При себе на всякий случай оставил третью группу бойцов. Сидел у телефона в ожидании вестей. Вскоре раздался звонок. Слухаев доложил, что до совхоза доехал нормально. Директор помогает вести разведку.
Через некоторое время другая машина достигла совхоза. Старший доложил, что никого на пути не встретил.
Через некоторое время снова позвонил Слухаев. Доложил, что был с директором на месте «десантирования», нашел там обрывки оболочки аэростата заграждения. Видимо, он сорвался где-то, и ветер понес его сюда. Обледенев, он стал опускаться на лес и при падении взорвался. Этот взрыв и слышал директор совхоза. А за полотнища парашюта он принял обрывки аэростата.
Аналогичный случай был у нас и в Селах. Тогда меня тоже разбудил дежурный и доложил: какой-то гражданин сообщает, что на полянке восточнее аэродрома немцы высаживают десант.
— А документы у него в порядке?
— В порядке, — заверил дежурный. — И не пьяный он.
Вышел я из дома. Ночь темнейшая. Облачность висит над самой землей. Вряд ли немцы могли решиться в таких условиях высаживать десант на незнакомый аэродром. Сомнения мои подтвердились. Выяснилось, что возвращался домой наш автовзвод. Рассудив, что в такую темную ночь самолеты не могут летать, шоферы, чтобы не повредить машины, включили фары. Это и вызвало переполох у колхозников.
…После праздника Октября нам пришлось расстаться с замечательным коллективом 29-го Краснознаменного истребительного полка. За четыре трудных месяца войны летчики этой части сбили 67 вражеских самолетов, уничтожили много живой силы и боевой техники врага. Теперь заслуженные воздушные бойцы уезжали переучиваться на новую технику.
Грусть расставания немного скрасила весть о том, что славный полк за боевые заслуги награжден орденом Ленина. А чуть позже 29-й иап был преобразован в 1-й гвардейский истребительный полк. Личный состав дивизии гордился своими боевыми товарищами, ставшими первыми гвардейцами Военно-Воздушных Сил.
В огневых поисках
Сразу после Октябрьской годовщины мы получили задания на разведку, утвержденные командующим Западным фронтом генералом армии Г. К. Жуковым. В них говорилось, что главная задача состоит в том, чтобы определить ударную группировку врага на данном направлении, ее состав. Кроме того, требовалось установить районы сосредоточения танков и артиллерии противника. Мы были обязаны также вести наблюдение за нашими контратакующими группами и определять положение своих войск. Предстояло вскрыть переброску гитлеровцами оперативных резервов к фронту, особенно подвижных частей, найти их аэродромы и площадки, выявить типы и количество самолетов на них.
И наши летчики еще настойчивее продолжали полеты на разведку в установленной для нас полосе: Тургиново, Калинин — справа и Теряева Слобода, Старица — слева. 7 и 8 ноября стояла нелетная погода. Только девятого появилась возможность выпустить самолеты на разведку и штурмовку целей в районе Тургиново. В тот же день мы узнали, что нашу дивизию решено усилить. У нас оставался один смешанный полк. Дополнительно нам дали еще два: один ночной бомбардировочный — летал на У-2, другой на старых самолетах — разведчиках Р-5 и истребителях И-5. Дивизия получила приказ перебазироваться в район Подольск, Лопасня. Там противник наступал на Серпухов и угрожал Подольску.
Мы немедленно перелетели на новое место. Стали вводить в строй пополнение. Перед первыми полетами я выехал на аэродром, где стоял полк, имевший самолеты У-2. Мне было известно, что в его составе — инструкторы аэроклубов. Я слышал, что на легких машинах уже совершались ночные налеты на позиции гитлеровцев. А тут нам дали целую часть. Видно, идея использования У-2 для бомбардировок фашистских войск ночью получила признание.
